Телохранитель Генсека. Том 4 - Петр Алмазный

— Так вот, Володя… — Филипп Денисович пытался гипнотизировать меня взглядом, как змея мышку. — Ты забыл одну очень простую истину.

— И какую же? — беззаботно улыбнулся я, всем своим видом демонстрируя неуважение и тем самым пытаясь его снова вывести из себя.

— А такую, что ссать против ветра — очень плохая затея! — злобно выпалил он, но так и не дождавшись от меня никакой реакции, продолжил:

— А ты сейчас именно этим и занимаешься.

— Не понял аналогии, — пожал я плечами. Все я прекрасно понял, даже больше, чем хотел сказать генерал. — Я просто исполняю свои обязанности, Филипп Денисович. А также личные поручения генерала Рябенко и Леонида Ильича Брежнева.

Бобков молча сверлил меня взглядом. Я смотрел в его сузившиеся зрачки, не опасаясь никаких «гипнозов», а заодно читал мысли генерал-майора:

«Или он очень хитер, или же полный дурак. Если второе, то напрасно я волнуюсь. Просто тупой исполнитель, верный пёс. За верность погладили, приподняли немного над прочими — вот и вся его „карьера“. Уже уперся в потолок — такие идеалисты выше не растут, гибкости не хватает».

Похоже, Бобков все-таки принял мои кривляния за чистую монету.

— Я понимаю, что охранник — это не профессия, а образ жизни, — сказал он, будто выплюнул. — И из этого образа выйти сложно, конечно. Это как быть цепным псом. Отпустили его вроде как с цепи, дали свободу — беги куда хочешь. А ему это не нужно, он даже не понимает, как это. А по-прежнему сидит в конуре и лает на всех проходящих мимо — думает, что защищает хозяина. И ведь не просто лает, еще и бросается на людей, укусить норовит. А бывает так, что попробуешь с добром к нему, с едой, с лаской, а он руку кормящую зубами в кровь раздерет. Поэтому таких псов после смерти хозяина, как правило, пристреливают…

Бобков снова выдержал паузу и добавил:

— Понесло меня меня в какие-то фантазии и аллегории, но… Понимаешь, о чем я?

— Интересный пассаж, — я неопределенно мотнул головой. — А можно по поводу смерти «хозяина» пояснить подробнее?

— Вот как ты, значит… — скривился Бобков.

— Может я вас не так понял? — продолжал играть я простачка. — Но сегодняшнее происшествие навеяло. Все-таки пресечена попытка отравления Хозяина, как вы изволили выразиться… Вы ведь именно об этом хотите поговорить?

— Вот только этого не нужно, Володя! Ты на меня-то всех собак не вешай. С моей точки зрения здесь имела место провокация иностранных спецслужб.

— То есть по вашему мнению водичку тоже наши кубинские или германские товарищи отравили? Смотались быстренько в Грузию, и в опечатанную партию подсунули яд вероятнее всего американского происхождения? — не смог я удержаться от сарказма.

— Вполне возможно, вполне возможно… Главное — не торопиться с выводами. А мы займемся расследованием этого дела, — невозмутимо ответил Бобков.

— Слишком много в последнее время появляется подобных дел и странных случайностей, — с неодобрением заметил я.

— А вот это не тебе решать, — Филипп Денисович справился с эмоциями, но было видно, что он уже устал от нашего разговора и моего наглого вида.

«Как же ты мне завтра здесь не нужен… — раздумывал он на счет меня. — Старый лис Рябенко, специально подсунул мне своего выкормыша».

А вот это уже интересно! Фабиан не ошибся, прогнозируя, что неприятности на истории с отравленной водой еще не закончились и завтра тоже может что-то случиться. Подумав так, решил завтра не спускать глаз с Бобкова.

— Конкретно ко мне есть какие-то претензии, товарищ генерал-майор? Если нет, разрешите продолжить заниматься своими обязанностями?

— Занимайся, Медведев. Но подумай над моими словами, — Бобков хищно улыбнулся. — Я не твой непосредственный начальник, чтобы указывать. Я могу только как старый и более опытный товарищ посоветовать.

— Считайте, что посоветовали, Филипп Денисович. А теперь я бы вас попросил покинуть мой кабинет и не мешать мне работать, — не стал я больше церемониться.

Бобков вскочил от этих слов, как ошпаренный, зыркнул на меня с неприкрытой злобой.

— Я думаю, к этому разговору мы вернемся после праздников, на самом высоком уровне, — угрожающе пообещал генерал-майор и, уже направляясь к двери, подумал: «Если ты переживешь эти праздники, пёс… Ты уже так надоел Сынаши, что наверняка тоже ляжешь рядом с хозяином ».

Серьезно⁈

Я смотрел на закрытую дверь и пытался понять, у кого в Конторе может быть оперативный псевдоним «Сынаши»? Даже не слышал о таком. Возможно, Удилов знает, надо спросить. Но это, конечно, если подозреваемый действительно из Конторы… Вообще-то «Сынаши» — устойчивое выражение, давно в употреблении в партийных кругах: пафосное «сыны наши» слилось комичным образом. Но вот чтобы это слово стало позывным или псевдонимом… Или, может быть, просто чьим-то прозвищем?

Я обошел стол, сел в кресло, посмотрел на остаток сигары Эскаланте и подумал, что сейчас мне бы не помешала сигарета. Но тут же отругал себя за минутную слабость: где-то прочел, что если помнишь, что бросил курить — значит, еще не бросил.

Подойдя к сейфу, я открыл его, достал кое-какие документы. Это был список ученых, находящихся в творческой командировке на территории Завидово. Пробежал список глазами и, запомнив необходимое, направился к выходу. Предстояло «очистить» один из гостевых домов.

Прошел мимо ресторана, гостиницы и вышел к отдельно стоящему двухэтажному зданию. Здесь обосновались завидовские сидельцы. Согласно спискам, которые мне по приезду вручил прапорщик, сейчас в Завидово находилось двенадцать ученых.

Войдя, попросил консьержа собрать всех в актовом зале. Собирали долго, ждать пришлось минут двадцать.

— Товарищи ученые, в связи с большим количеством иностранных гостей и важностью мероприятия, ваше присутствие в Завидово не желательно, — громко объявил я собравшимся. — У вас десять минут на сборы. Транспортом до Москвы вас обеспечим, дальше доберетесь своим ходом.

В зале возмущенно зашумели.

— Вы прерываете важную научную работу! — с негодованием крикнул кто-то.

— У нас запланирован мозговой штурм! — донеслось из другого конца зала.

— Ваша важная научная работа будет продолжена не здесь, а на ваших постоянных рабочих местах, — ответил я и, посмотрев на часы, добавил:

— Время пошло.

Сомневаюсь, что уложатся в десять минут, но следовало немного «взбодрить» слишком уж