Телохранитель Генсека. Том 4 - Петр Алмазный

Красин отшатнулся в ужасе, восприняв мои шутки как реальную угрозу. Впрочем, в каждой шутке есть доля правды… Особенно если в моем присутствии произносятся подобные речи.

Трудно вообразить, какой бардак творится в головах таких вот идейных идиотов, спасителей всенародного счастья. Наивные романтики верят лозунгам и вбросам от нашего противника и слыхом не слыхивали о их реальных планах по развалу СССР. Не было ни малейшего желания заглядывать в мысли этого ' ученого', но профессия вынуждала это сделать хотя бы на всякий случай. И уже через секунду я не пожалел.

«Все-таки псы режима непробиваемы, прав был Анатолий. — думал Красин. — Зачем я вообще начал метать бисер перед свиньями? Он ведь даже не понимает, что я пытаюсь донести. Смотрит на меня со своим чекистским прищуром, пристрелить готов… Ну ничего, Михаил Сергеевич вернется и всех вас, нквд-шников кровавых, вычистит поганой метлой. Если Анатолий так сказал, то так и будет — он пустые слова на ветер не бросает, информация наверняка от отца поступает, то есть с самого высокого уровня».

А вот это уже очень интересно. И пазл начинает складываться. Анатолий? Да еще и сын руководителя самого высокого уровня? Кажется, теперь я знаю, кто такой «Сынаши»!

Леонид Ильич Брежнев прибыл в Завидово к вечеру. Кортеж остановился на стоянке перед главным домом и я помог Леониду Ильичу выйти из машины, предупредительно открыв дверцу. Сам стоял так, чтобы прикрывать Генсека собственным телом. Беспокойство не отпускало. Я подсознательно ожидал выстрела, взрыва, да чего угодно…

— Володя, ты уже совсем меня развалиной считаешь? — с напускной сердитостью поинтересовался Леонид Ильич. — Напрасно-напрасно, мы еще завтра с утра на охоту поедем! Тут Вильма еще приедет, я хочу взять реванш. Как она в прошлый раз меня лихо уделала!

— И охота вам, Леонид Ильич, каждый раз ей проигрывать? — так же со смешком подколол друга генерал Рябенко.

Из второй машины со стоном выбрался Черненко. Константин Устинович сразу начал задыхаться, полез в карман и достал аэрозоль. Побрызгав в рот, немного успокоился, вдохнул глубже и, подумав: «Как я ненавижу эту охоту», прошел в дом.

Дородный, вальяжный Цвигун важно подошел к Леониду Ильичу и генералу Рябенко. Его ушлой мышкой обогнал Цинев, бросив на ходу:

— Отрастил бока, Семен Кузьмич, легче перепрыгнуть, чем обойти!

— Без шеста у тебя не получится, росточка не хватит! — беззлобно отшутился Цвигун.

— Владимир Тимофеевич, дождитесь Удилова. Они немного отстали от нас, — попросил он меня. — Ему доложите о последних событиях. После праздников проведем совещание.

— Да что вы опять о делах, да о делах⁈ — возмутился Леонид Ильич. — Мы сюда отдохнуть приехали! Пойдемте в дом, — и генсек первым двинулся к высокому крыльцу. Остальные потянулись следом.

Я остался ждать Удилова. Но из подъехавшей машины вышел Громыко. «Мистер Нет» был бодр, подтянут, внешне излучал доброжелательность. «Думали свежи, а они всё те же», — при взгляде на меня мелькнула у него в голове старая народная поговорка.

— Владимир Тимофеевич! Рад вас видеть, — сказал он громко и с напускным дружелюбием. — Можно поздравить вас с новым назначением? Или, напротив, посочувствовать? Очень уж хлопотная должность у вас, конечно, очень хлопотная…

Я едва не рассмеялся. Интересно, что почувствовали бы люди, узнай они, что их мысли для меня не секрет?

Удилов приехал последним.

— Владимир Тимофеевич, я сейчас быстро брошу вещи в комнату — и приду в кабинет Рябенко. Желательно, чтобы он присутствовал при нашем разговоре, — на ходу сообщил мне Удилов.

— Хорошо, Вадим Николаевич, я приглашу Александра Яковлевича.

В доме было шумно. Привычная суета захватила Завидовский комплекс.

Мне подумалось, что Громыко был прав. Должность у меня действительно хлопотная. Телохранителем быть все-таки проще. Не надо вычислять врагов, раскрывать заговоры. Нет нужды вести двусмысленные разговоры с людьми, которые внешне приятны, но внутри давно сгнили. Обычная работа телохранителя — охранять прикрепленного, обеспечивать его безопасность. Не то, чтобы мне не нравилась моя новая должность, предполагающая решение сложных задач и распутывание интриг, отнюдь! Наверное, просто грустно прощаться с полюбившейся работой телохранителя генсека. Сегодня в последний раз буду выполнять обязанности человека за спиной Генерального секретаря.

Я прошел в комнату Брежнева. Леонид Ильич уже переоделся в домашнюю одежду, на нем сейчас были светлые брюки и теплый пуловер. Ноги обуты в короткие меховые сапоги, как называл их сам брежнев, «унтята».

Рябенко многозначительно посмотрел на меня. Я без слов понял его взгляд, и пока Солдатов с Григорьевым — сегодня они оба были на дежурстве в связи с усилением — помогали Леониду Ильичу устроиться в его апартаментах, мы с генералом прошли в его кабинет. Удилов уже ждал нас там.

— Так ты, Володя, думаешь, что Шеварднадзе как-то причастен? — сходу спросил Рябенко.

— Не уверен, — покачал я головой. — Шеварднадзе приспособленец. Он неплохо живет при Брежневе и сумеет подстроиться под любую власть и любого руководителя, кто займет высший пост.

— Согласен с вами, Владимир Тимофеевич, — поддержал меня Удилов. — Ему смысла нет ввязываться в кремлевские драки, он и так, как говорится, в шоколаде. Нужно отправить оперативную бригаду, которая проверит всю цепочку поставок. Нужно понять на каком этапе произошла подмена.

Удилов разбирался в людях и в очередной раз наши с ним мнения совпали. Я помнил судьбу Шеварднадзе по другой жизни. Сначала при Горбачеве, потом при Ельцине. Эдуард Амвросиевич принял смену руководства на «ура». При Горби стал министром иностранных дел и последовательно проводил политику сдачи наших интересов. Шеварднадзе одним из первых среди советских руководителей признал Беловежское соглашение, преступным образом прекратившее существование СССР. Он всегда держал нос по ветру. Потом стал президентом Грузии, восемь лет пробыв на этом посту. В ходе так называемой «революции роз» в 2003-м ушел в отставку. Хитрый жук, очень осторожный — и потому сейчас вряд ли он заодно с заговорщиками.

— И что мы прямо сейчас будем делать? — Рябенко беспокоился не зря. Проводить какие-либо следственные мероприятия во время наплыва такого количества гостей невозможно.

— Пока только одно: слушать магнитофонные записи разговоров наших сидельцев. — спокойно ответил Удилов и даже потер руки, предвкушая интересную работу. А мне было интересно: он когда-нибудь вообще отдыхает?

— Ученых я отправил по домам, — сказал я, — но у меня есть подозрение, что ноги у многих покушений растут именно оттуда. И думаю,