Личный враг богини смерти - Владимир Анатольевич Васильев

Но у меня тоже назревали вопросы, так что я помочил губы в пене и спросил:

— А за что ты взъелся на парня? Он же вроде ничего плохого не сделал.

— Это он так думает, — тяжело вздохнул Олаф. — Видишь ли, Алекс, мы с Берегиней не просто супруги.

Он подтянул вверх правый рукав и продемонстрировал мне рисунок в виде стебля растения, усыпанного мелкими листьями и цветами, по кругу охватывающий запястье. И увидел я его только потому что так и не выходил из магического состояния.

Ого! А ведь у меня такой же! Хотя… Вроде как в мелких деталях есть отличия, но это и понятно. Для каждой пары, связанной божественным браком, рисунок строго уникален.

— Видишь ли, — продолжил Олаф, — Берегиня любит меня, но одновременно и ненавидит. Последние столетия вроде успокоилась, но… Когда я несколько дней назад вернулся отсюда в замок… А я часто езжу в этот городок. Так вот, я буквально почувствовал, что у меня растут рога.

Собеседник умолк, а я пожал плечами, решив не говорить, что ездит этот хрен скорее к трактирщице. А может и не только к ней. Но мне же надо контакт наладить, так что произнёс:

— Чимин говорил, что ничего не было, и не соврал мне.

Древний вампир просто махнул рукой и проворчал:

— Он не помнит, конечно, да и сделать ничего не мог. Потому я его и не убил, а просто выгнал. Так вот… при инициации вампира возникает особая связь… Ненадолго, но очень сильная. И начинающий сразу не помнит всей процедуры… Она не особо красивая… Потом… позже может всплывёт в памяти. Но это не важно, а важно то, что Берегиня не сдержалась… Да и не собиралась.

— Как-то я по другому представлял себе божественный вечный брак, — хмыкнул я, поняв, что Олаф может сейчас замкнуться в себе. А я же ещё ничего полезного не узнал!

Я продемонстрировал свой знак на запястье, на что собеседник невероятно оживился, заново наполнил свою кружку и проворчал:

— Ну удивил! И надеюсь, что тебе повезёт больше, потому что божественный брак больше похож на проклятье. Впрочем, как и всё, чем эти божественные уроды одаривают нас, простых смертных.

Я вопросительно приподнял бровь, на что Олаф тяжело вздохнул и вдруг принялся рассказывать, как будто желая выговориться:

— Я был дружинником у князя одного… Давно… Уже чуть больше тысячи лет назад. В землях на востоке Европы. И нас отправили сопровождать жрецов нового бога в земли кривичей. Может слышал о таких?

Я кивнул, и вампир продолжил:

— Нести свет новой веры, который не особо и ждали. И там я захватил жрицу прежних богов. Она была не молода уже, но всё ещё прекрасна. А ещё жестока, умна и хитра. И я влюбился в неё, поэтому оставил себе. А она… она тоже полюбила меня. Да… любила и ненавидела.

И мне стоило немалого труда удержаться от язвительного комментария, что, похоже, с одной стороны любовь, по крайней мере в начале, была совсем не добровольной.

— А потом она убила нас обоих, — как-то даже буднично произнёс Олаф. — Я закончил службу у князя, и мы поплыли в мои родные земли. А она разлила масло и подожгла драккар. Все попрыгали в воду, но доплыть в неспокойном море до берега, которого из воды и не видно, можно было даже не мечтать. И вдруг нам явилась женщина, которая висела прямо в воздухе.

— Обычная? — решил уточнить я.

— Да, обычная. В доспехах, только с очень бледной, почти белой кожей. Мы даже решили, что это валькирия, посланная чтобы забрать нас в Вальхаллу. А она остановила время и сказала, что нас хочет взять на службу бог, её хозяин. Дала подписать какие-то бумаги, и… и мы оказались здесь. Некоторых других наших с того драккара я даже видел потом, но их просто перенесли в земли людей. А вот меня с Берегиней представили самому богу Смерти, и на человека тот был похож уже мало. Огромный, с белой кожей, покрытой узором… Но ты же их тоже видел. Бог долго смеялся, и сказал, что мы ему нравимся настолько, что он соединит нас вечным браком. Просто хочет посмотреть, чем это закончится.

Я кивнул, отхлебнув глоток из кружки, а Олаф улыбнулся каким-то давним воспоминаниям и сказал:

— Я мало что помню из тех времён. Вроде считал, что мы в Вальхалле, а вот Берегиня всё время говорила, что я дурак, и мы не пойми где. Теперь-то я согласен с ней, но тогда… Мы непрерывно воевали против жутких тварей. Я был лучшим воинов в отряде, а Берегине дали магию. Там ещё были гномы, которые строили прекрасные города и ковали великолепное оружие и доспехи. Эльфы пели на пирах…

Я кивнул, а Олаф пожал плечами и отрезал:

— А потом мы поссорились из-за какой-то ерунды… Да, ерунды. Ну подумаешь, я после пира уединился с… хм… маркитанткой, которых вокруг нас вилось очень много. Но в тот раз Берегиня заметила это, мы разругались, и в итоге она убила меня. Сама прожила недолго после того и погибла в битве. Родился вновь я в семье воина, и лет до шестнадцати ничего о прошлой жизни не знал, а вот потом за год вспомнил всё. Всю прошлую жизнь. И разыскал Берегиню, которая уже была успешной куртизанкой. И она тоже помнила меня… нас… Но вот… Я был куда ниже неё по статусу, но в итоге мы всё-таки оказались вместе. Правда, Берегиня бросать свой образ жизни и не собиралась, а я… Дико ревновал и в итоге через десяток лет убил её.

И мне стало уже не смешно, слушая рассказ. Мда… Некоторые события влекут очень длительные, если не вечные последствия. И я надеюсь, что у нас с Ритой всё будет лучше. По крайней мере мы начали без подлостей в сторону друг друга. Но… что мешает богам, точнее их непостижимой магии, закрутить проклятье по-другому. Никто же не говорил, что все истории божественных браков должны повторяться.

— Второй раз было ещё хуже, — осушив очередную кружку, продолжил Олаф. — Я был гномом-рабом, а она сильной магичкой и моей хозяйкой. И убила меня в ссоре по пустяковому поводу уже через пять лет. В третий