Это кто переродился? - Сириус Дрейк

Вергилий тоже направился на выход, но его окликнули:

— Задержись-ка на минуту, — и он нехотя вернулся к Марципанию. Двери закрылись, они остались наедине. — Ты же понимаешь, насколько важно то, чтобы представители родов приобрели титул? Все же не у каждого аристократа есть возможность «протащить» всех своих отпрысков, а от этого…

— Зависит будущее Арканума. Конечно, знаю…

А еще он знал, сколько золота оседает в кармане у начальства за то, чтобы в Испытании все прошло «так как должно» и чтобы в аристократы проскочили те, кому это нужно.

— Вот-вот! Хорошо, что ты понимаешь! — улыбнулся Марципаний. — Надеюсь, больше ты не будешь делать никаких глупостей, как вчера на открытии, да?

— Конечно, нет. За кого ты меня принимаешь?

Распрощавшись с «дорогим начальством», Вергилий вышел, миновал коридор и спустился по лестнице. На очередном пролете он резко скользнул в темную нишу. Тени тут же попытались сбежать, но маг был быстрее.

— Попался!

— Пусти!

Но хватка у мага была стальная. Немного поборовшись, Шептун сдался.

— Чего тебе нужно⁈

— Как что? — удивился Вергилий. — Твои услуги! Или тебе не нужны деньги?

В его ладони весело зазвенело золотишко. Глаза Шептуна зажглись.

— Но… мне уже заплатили…

— Да ну? Кто⁈ Нет, дай угадаю! Марципаний! Чтобы следил за мной и чтобы «я не наделал глупостей»? Да?

Шептун неохотно кивнул.

— Я и не собираюсь делать глупостей. Тихо-мирно побуду в Аркануме, а вот ты, Шептун, ты наделаешь «глупостей»!— и с широкой улыбкой Вергилий ссыпал всю горсть Шептуну в карман.

Затем обняв шпиона за плечо, маг сказал:

— Значит так… Знаешь такого парня по имени Иван Обухов?

* * *

До начала Испытания нам выделили целых две недели. Времени было не много, но и не мало, и за этот срок мне нужно быстро привести себя в форму.

И это…

— Будет непросто, — поморщился я, разглядывая свое тщедушное тело со всех сторон в зеркале. Если оно сейчас треснет, я его пойму — жалкое зрелище.

— Не нравится, проваливай! Это мое тело!

Я почуял на себе взгляд в отражении. На меня снова смотрел Иван.

— Еще чего захотел? Потеснишься ТЫ, молчун, ибо тот, кто довел себя до такого… — и я схватился за нарождающееся брюшко. — Не достоин не то, что тела, но даже права голоса!

Мизинец снова начал недовольно дергаться, а я отошел от зеркала. Если хочу успеть привести себя в форму до начала Испытания, нужны две вещи: больше золота и больше тренировок.

— Да-а-а… Однако с одной силой моих блестяшек я далеко не убегу… — задумчиво проговорил я.

Как именно тренировать человеческое тело мне было неизвестно, и поэтому мне требовался специалист. И, кажется, я знаю, кто сможет мне помочь.

— Борис, — сказал я, спустившись в бар, — ты вроде как-то рассказывал, что был на военной службе?

— А то! — кивнул бармен, протирая стаканы. — Пятнадцать лет отмаршировал, от звонка до звонка!

Его глаза зажглись огоньком ностальгии, и прежде чем он снова начал бы вспоминать дела давно минувших дней, я спросил:

— У вас же там были физические нагрузки?

— Еще бы! Каждый день! Утром зарядка, потом днем вторая зарядка, а еще вечером… А уж в воскресенье — целых пять! И даже по ночам, бывало, нас подрывали для внеочередного марш-броска. Наш старшина так говорил: чем больше мышц на жопе, тем меньше ветра в голове. Эх, золотое время!

Посмотрев на его выпирающее брюхо, я решил, что, видать, это «золотое время» было довольно давно.

— … После месяца в нашей роте, — все рассказывал Борис, — любой салага превращался в некое подобие мужика! А уж через полгода…

— Отлично. Можешь прокачать меня по вашему методу? За две недели.

Борис вылупился на меня с таким выражением, будто я только что рассказал, что могу превращать воду в пиво.

— За две недели? Прокачать⁈

И хлопнув рукой по столу, он громко расхохотался. Однако при виде моего отнюдь не шутливого выражения лица, резко стал серьезным.

— Ну, хорошо, — и с этими словами Борис вышел из-за стойки. — Но знай! Слова «не могу», «устал» и «пощады» я не приму!

— Хорошо. Но и ты пообещай, что обеспечишь мне максимальный результат.

* * *

И Борис обеспечил мне результат. Начали мы со следующего утра, и выдохнуть я смог только вечером: весь день я бегал, прыгал, приседал, делал упоры лежа, растягивался и прочее. Конечно, без золота это никчемное тело развалилось бы уже к обеду, однако при помощи моих сокровищ все процессы проходили с утроенной скоростью. Да, есть тоже приходилось, и за троих.

И уставать, конечно, тоже.

— А ты неплохо справляешься, — сказал Борис уже вечером. Я на негнущихся ногах поднимался по лестнице в свою спальню. — Отдыхай. Завтра день пропустим.

Я остановился. О таком уговора не было.

— Нет, удвой нагрузку.

— А?..

— Или ты не веришь в меня?

Борис опешил.

— Верю, но…

— Раз так, то спокойной ночи!

И только улегшись на свои сокровища, я смог расслабиться. Почти.

— Ты чокнулся⁈ — заговорил Иван. — Ты же убьешь меня! Пусть я не могу двигаться, но я тоже устаю! Я чувствую каждый подход! Каждое повторение!

— Отвали. Это все ради дела.

— Для дела⁈ Мое тело не выдержит твое «дело»!

— Еще как выдержит, — и я широко зевнул. — А не выдержит, что ж…. Получишь свое тело обратно…

Иван принялся протестовать, но слушать его крики всю ночь у меня не было никакого желания. Подойдя к табуретке, я приготовился пнуть ее со всей силы — мизинцем, естественно.

— Хорошо! Хватит! Ты победил!

— То-то же… — и снова зевнув, я снова улегся на золото. — А пока я не усну, можешь рассказать мне о чем-нибудь…

— О чем?

— Не знаю… О том, как ты жил… Как… И о прочем…

Иван понял, что выбора у него особо то и нет. Рассказывал он не шатко, не валко, но зато выложил мне кучу интересных бытовых деталей.

Будильник прозвенел в 6:30, а я был как огурчик. Спасибо золоту.

— Смеешься что ли?.. — протянул Борис, когда я спустился вниз, как ни в чем не бывало. — И что, даже мышцы не болят⁈

Я покачал