Слуга Государев 2. Наставник - Денис Старый

со снисходительным видом взирал на всё происходящее. Не только мне было интересно, что же там сейчас будет выкрикивать бунтовщикам главарь всей этой кодлы — и хотелось прислушаться.

Перед выстраивающимися для приступа стрельцами гарцевал конь Хованского. Уже другой конь — прежнего-то я подстрелил.

— Не воны, а вы с правдой идёте. Сего дня некогда злостно убили царевича Димитрия… — дальше было плохо разобрать, бунтовщики стали волноваться.

— Не допустим! — среди общего гомона отчётливо слышались возгласы.

— Там богатства, они — ваши! — подняв руку и этим жестом удивительно быстро успокоив толпу, выкрикнул Хованский.

— Язык вырву ему, собаке сутулой! — прорычал Ромодановский.

А не так чтобы сильно глупо стелил Иван Андреевич Хованский. Уповал на две главные болевые точки стрельцов. С одной стороны, доказывал им, что правда на стороне бунтовщиков. С другой стороны, обещал несметное богатство. Чем же не мотивация для боя?

Было видно, как Хованский махнул рукой в сторону Кремля, и бунтовщики побежали.

Метров семьсот нас разделяли. И была бы у меня снайперская винтовка — я бы уже начал «отрабатывать» по противнику. Но чего нет, того нет. А вот по Хованскому можно было бы попробовать ударить из нарезного ружья современного. Он выкрикивал свою пламенную речь метрах в пятистах от кремлёвской стены. Из пушки — долетит. Но вот попасть в такую мишень сложно. И таким выстрелом на удачу демаскировать наличие орудий именно на этом участке обороны было бы ошибкой.

— Первая линия, готовься! — отмашки начали подавать сотники.

Уже скоро взвились сигнальные флаги. Атаковали в том числе и возле Боровицких ворот. Бунтовщики явно рассчитывали залезть на стены. Видимо, посчитали, что каждые из ворот имеют пушки.

— Зело верно ты поступил! — похвалил меня Ромодановский. — Своечасно пушки повелел отвести.

Я пока что не отвечал на похвалу, но принимал её к сведению. Теперь меня полностью захлестнуло разворачивающееся сражение.

— Пали! — закричал сотник Волкович, бывший за главного на этом участке обороны.

— Бах-бах-бах! — раздались выстрелы из пищалей и фузей.

— Рано! — прорычал я, но не стал пока вмешиваться.

Заметил, что Григорий Григорьевич Ромодановский также со мной соглашался. Было видно, что этот залп не может нанести серьёзного ущерба врагу. Расстояние было больше ста пятидесяти метров.

— Бабах! — ещё не успел развеяться дым от первого залпа, как раздался второй.

Стрельцы стреляли не в цель, а по направлению. Из-за облака от сгоревшего пороха не было видно, где находится противник. Нам бы чуть посильнее ветерок!

Начали раздаваться выстрелы повсеместно. Взмылся сигнальный стяг со стороны Тайницких ворот. Значит, бунтовщики решили ещё попробовать форсировать Москву-реку. Уверен, что это лишь отвлекающий манёвр. Штурмовать Кремль с той стороны — сущее самоубийство.

— Прекратить палить! — всё же скомандовал я.

Ещё секунд десять понадобилось, чтобы облако дыма начало относить в сторону. Я чертыхнулся и срочно отдал новый приказ.

— Пушки — пали! — не своим голосом заорал я.

Бунтовщики в дыму бежали так быстро, что мы чуть было не упустили момент, когда нужно было бить пушками. Как раз противник находился на том расстоянии, где ещё раньше краской я прочертил линию.

— Ба-ба-бах! — прогремели выстрелы двух орудий.

Картечь вырвалась из стволов и устремилась в сторону противника. Я смог даже рассмотреть, как железные шарики прошивали стрелецкие тела. Как тут же, словно бы сама смерть поработала косой, были проделаны просеки, устланные лишь человеческими телами. Один железный шарик брал, порой, по две жизни сразу.

Если бы у нас было хотя бы шесть орудий на этом участке, то можно было бы буквально сокрушить порыв бунтовщиков, сломить их дух — и вся эта смута вмиг закончилась бы.

По крайней мере, так думалось, когда мне видны стали последствия всего лишь двух выстрелов.

— Алексей, разверни немного пушки по сторонам! — приказал я.

Между тем становилось понятным, что сражения на стенах нам не избежать. Я посмотрел в подзорную трубу — нет ли красных стягов по линии обороны. Таковых не обнаружилось. Тогда можно отдавать приказы, чтобы к нам подходил один из отрядов быстрого реагирования.

— Ну что, Гора, рубиться готов? — спросил я.

— Готов! — было мне ответом.

Правда, ответил он хмуро — но не из-за назревающей битвы. Этот большой человек недоволен был тем, что я выбрал ему новое прозвище. Старое, Волот, ему явно нравилось больше. Я же и хотел бы переселить себя — но то и дело в голове всплывал образ из прошлого.

— Бах-бах-бах! — раздался новый залп.

— Бердыши и сабли наголо! — скомандовал я. — Баграми скидывайте лестницы!

Высота стен Кремля не столь велика, что можно рассчитывать на неприступность. Вот если бы был ров, заполненный водой, вал, несколько выдвинутых вперёд бастионов… Да и ушли уже в прошлое крепости прямоугольные.

— Бояре, Бога ради, идите под защиту стен! — не выдержал я и прикрикнул.

Хотелось добавить: и не мешайте нам вас защищать.

Встав вместе со своими свитами на стенах и в лестничных проходах, бояре действительно мешали воинам передвигаться. И без того особой дисциплины и порядка не наблюдалось, а тут ещё и мешают. И не обойдёшь, не оттолкнёшь так просто богато одетого надменного человека — а кто-то при них и бежать куда нужно стеснялся.

— Ух! Ух! — уже следовали пистолетные выстрелы.

Первые стрелецкие бунташные головы стали подниматься на стену. Их кололи и рубили, просто сталкивали вниз. Но на смену одному приходили уже двое.

— Стройся! — командовал я, практически за руку подтягивая одного стрельца к другому.

Примерно то же самое, но метрах в ста подальше, делал и сотник Алексей Матвеевич. Пока ещё кипит бой, пока ещё противник не закрепился на стене, нужно организовать второй этап обороны.

Даже если сейчас враг начнёт захватывать метр за метром пространства на стене, мы уже будем готовы к тому, чтобы это пространство сужать. В плотном построении, организованно будем с Алексеем двигаться друг другу навстречу.

Такую тактику мы заранее оговаривали. И недаром на каждом участке обороны находятся от трёх до пяти десятков пикинёров. Я был необычайно удивлён, когда узнал, что в русской армии, в то время когда в других армиях Европы от них уже отказываются, было немало иноземцев-пикинёров.

Ну, а здесь люди с пиками нам будут в помощь.

— Бабах! — всё-таки успевают выстрелить наши пушки.

Я даже не смотрю, какой урон они могут нанести штурмовикам. Явно, что