Одинаковые. Том 5. Атлантида - Сергей Насоновский

по тем же вариантам, чувствуя, как Леха и Никита делают то же самое. Наш общий «Горыныч» работал на полную катушку, перемалывая гипотезы, но к однозначному выводу мы не пришли. Слишком много неизвестных.

— Теории теориями, Михаил Иванович, — сказал я вслух, — но ответ там, внизу. Гадать можно бесконечно. А времени у нас считай, что и нет. Не забывайте, что к нам движется судно со специально обученными лягушатниками. Цель которых вывести нас из игры, скорее всего окончательно.

Я спустился в свою каюту, где в сейфе лежали диски и табличка из Индокитая. Взяв в руки, попытался уловить в знакомых символах скрытый смысл, ключ, который мы, возможно, упустили. Но нет — они молчали, как и прежде. Единственный сейчас способ что-либо выяснить, это установить их на тот постамент.

Тем временем на палубе кипела работа. Команда под руководством Крылова действовала слаженно и быстро. Свист сжатого воздуха, лязг металла, отрывистые команды — все это сливалось в единый оркестр подготовки. Леха лично проконтролировал замену баллонов с воздухом и химических поглотителей, зная, что на кону наша жизнь.

Час пролетел незаметно. Крылов доложил:

— Системы проверены. Заменили уплотнители на иллюминаторах, полностью зарядили систему жизнеобеспечения, провели тест аварийного сброса балласта. Батискаф к погружению готов.

Мы с Лехой и Ростовцевым вновь заняли свои места в тесном стальном коконе. Люк захлопнулся с глухим стуком, отсекая нас от внешнего мира. Не было того чувства неизвестности, что было в первый раз. Его сменила твердая решимость. Мы знали, куда идем.

— Погружение начинаем! — отдал я команду.

«Нептун» содрогнулся и начал свой медленный путь. Свет за иллюминаторами угасал, сменяясь густой темнотой. Глубиномер полз вниз. Я следил за показаниями приборов, в то время как Леха мысленно держал связь с Никитой, который с палубы «Святогора» отслеживал наши координаты и время.

Вскоре внизу вновь показался знакомый пейзаж — руины циклопических сооружений. Мы двигались, пока Ростовцев не указал рукой вперед: — Вон он! Проем!

— Заходим, — скомандовал я, и Леха плавно направил аппарат внутрь.

Прожекторы выхватывали из мрака гладкие, отполированные стены, на которых не было видно ни швов, ни стыков. Мы двигались медленно, опасаясь неожиданных препятствий.

Прошло еще минут десять напряженного молчания, прерываемого лишь ровным гудением аппарата и нашим дыханием. И вдруг впереди показался вход в помещения, где пару часов назад мы уже были с братом.

Мы с Лехой стали облачаться в скафандры. Процедура уже была отработана до автоматизма, но сейчас каждый щелчок застежки, отзывался в сознании обостренным гулом. Никита, остававшийся на «Святогоре», мысленно прокручивал вместе с нами каждый шаг, сверяя показания приборов и состояние систем.

— Герметичность полная. Запас воздуха на сорок минут! — мысленно констатировал я, ловя ответный кивок от Лехи. Он уже взял в руки контейнер с дисками, и закрепил его на груди. Дисками, за которыми охотились масоны, и которые привели нас сюда.

Ростовцев, стоя у самого края шлюзовой камеры, смотрел на нас со смешанным выражением ученого азарта и отцовской тревоги.

— Помните, парни, никакой самодеятельности! — сказал он, и его голос, приглушенный скафандром, прозвучал особенно серьезно. — Любое отклонение от плана — и немедленное возвращение! Эти артефакты ждали тысячи лет, они подождут еще немного, если что-то пойдет не так.

Он перекрестил нас. Жест был неожиданным, но искренний.

Люк открылся, впуская внутрь камеры мутную воду. Мы один за другим вышли наружу, и вода мгновенно сдавила корпуса скафандров. Прожекторы «Нептуна», в котором оставался Ростовцев, выхватывали из темноты призрачные очертания каменных глыб, указывая путь.

Двигались медленно, отталкиваясь от неровного дна и цепляясь за выступы. Внутренний компас был настроен на одну цель — нужный нам лаз, что вел в сердце сооружения. Никита со «Святогора» безмолвно корректировал наш курс, сверяя его с картой, составленной во время первого погружения.

Лаз встретил нас зияющей чернотой. Проплыв внутрь, мы снова оказались в гроте с высоким сводчатым потолком. Наши фонари вырывали из мрака знакомые очертания. И вот он зал с постаментом. Пустой и загадочный, с углублениями на вершине, форма которых была до боли знакома. Сколько же времени мы гадали, что черт возьми скрывают эти диски. Потратили кучу ресурсов на поиски разгадки. Бесчисленное количество раз пытаясь хоть как-то расшифровать находящиеся на них письмена. Но все в пустую. И вот теперь возможно мы в шаге от ответа на вопрос.

Леха, не говоря ни слова, протянул мне контейнер. Мы действовали синхронно. Открыли его. Диски лежали внутри, почти невесомые в морской воде, их поверхность отливала в свете фонарей тусклым блеском непонятными символами.

— Устанавливай! — мысленно скомандовал я, чувствуя, как у Лехи напряглись мышцы.

Он взял первый диск. Рука в громоздкой перчатке скафандра на мгновение замерла над одним из углублений. Затем, с почти ювелирной точностью, опустила диск. Раздался едва слышный, но отчетливый щелчок. Диск идеально совпал с формой паза. Он будто притянулся, встав на свое место.

Я взял второй. Та же процедура. Тот же мягкий, уверенный щелчок. Затем тот же порядок действий с последним. Все три диска легли на постамент, их символы теперь были обращены вверх, словно ожидая команды.

Мы отплыли на шаг назад, затаив дыхание. Никита на «Святогоре», видя все через наши глаза, мысленно замер вместе с нами. Что теперь? Будет ли вспышка? Откроется ли потайная дверь?

Прошла секунда. Две. Десять.

Ничего.

Тишина. Разочарование, острое и горькое, волной накатило на нас троих. Мысли пронеслись в едином порыве: «Неужели все зря? Неужели это просто древний сейф, а у нас нет нужного ключа?»

Но в следующее мгновение Леха, чей взгляд был прикован к дискам, мысленно указал на них.

— Смотри!

Я присмотрелся. Символы на дисках, которые до этого были просто рельефными отметинами, начали подсвечиваться. Тусклым свечением, словно тлеющие угли. Затем постамент дрогнул.

Негромкий, низкочастотный гул, скорее ощущаемый телом, чем слышимый ушами через толщу воды, прошел через каменные плиты пола. Из центра постамента, прямо между дисками, выдвинулся небольшой, цилиндрический штырь, более всего напоминающий рычаг. Он был походу из того же темного, неподдающегося коррозии сплава, что и табличка-карта из Индокитая. На его рукояти символ, который мы недавно видели — треугольник в круге.

Нужно было что-то делать. Страшно, но отступать, когда мы прошли такой путь, было уже невозможно. Я подплыл к