Одинаковые. Том 6. Революция - Сергей Насоновский

истории своего прошлого мира, что и как у кого получалось в этом направлении. Вспоминал американцев, которые с помощью силы и хитрости подсадили весь мир на резаную бумагу. Причем ее выпуск был в руках банкиров, а не государства. В итоге огромная масса ничем не обеспеченных денег в XXI веке наполнила земной шар. А поддерживалась эта система множеством военных баз по всему миру. И если кто-то пытался слезть с этой иглы, тут же, к нему в гости приходили ребята с автоматами. Это прям такой себе бандитизм — только в государственном масштабе.

Так закончил свою карьеру Шарль де Голль, решивший, что имеет право обменять огромный объем бумажных долларов, скопившихся во Франции, на золото. В итоге эта операция и недружественные действия по отношению к США стоили прославленному генералу, герою Республики, президентского кресла. Ну и таких примеров в истории моего прошлого мира было немало.

И вот когда здесь я задумался, каким образом мы можем поддерживать стабильность рубля, то в голову пришла идея, показавшаяся очень здравой.

Древние — или кто там это был, сейчас не имеет большого значения, — наделили нас уникальным наследием в виде черного куба, который за последний год уже вышел на невероятную мощность. Сейчас из городов Поволжья ежедневно уходят эшелоны по всей стране. В том числе это позволило нам пройти через самые трудные первые месяцы после захвата власти.

Уже начали строительство моста, чтобы связать Ширяево железной дорогой — с большой землей. Проект сложный и не на один год, но крайне нужный государству.

Так вот, наличие у нас, по сути, «бесконечного» источника продовольствия позволяет отвязать валюту от золота и привязать ее к продовольствию.

— Иосиф Виссарионович, предлагаю отвязать рубль от золота, а привязать его к продовольствию. Это может быть фиксированное количество хлеба, зерна или вот этих сухих пайков. Все, кто в какой-то момент захочет избавиться от рубля, получат взамен — вагоны с продовольствием. Вполне себе ходовым и ликвидным товаром.

— Ни хрена себе… — выругался Савва Морозов.

— Вот-вот! — хохотнул я. — Сначала побухтят, а потом привыкнут, и рубль будет конвертироваться в другие валюты так же, а может быть, даже лучше, чем сейчас.

Для обсуждения возможности привязки рубля к продовольственной корзине мы собрали рабочую группу, которая должна была решить, каким образом все это провернуть. Но в целом, когда я объяснил присутствующим свои доводы, то убедил всех в здравости этой идеи.

Закон, который будет регламентировать все это, мы решили провести уже как полагается — через Совет народных депутатов. Внести его на рассмотрение как инициативу снизу и вовремя поддержать. До выборов-то осталось всего ничего.

* * *

Мы сидели за большим обеденным столом в Шувалово. В кои-то веки собралась почти вся семья: мама с Анисимом, Машка с Иосифом, Санька с Олегом, мы с братьями, дед, Кузьмич и невероятное количество детей. На столе стояли простые деревенские блюда — щи, картошка с грибами, соленые огурцы. Пахло домашним хлебом, пирогами с начинками и легким дымком от самовара.

Дед, причмокивая, допрашивал Сталина:

— Ну што ж, Иосиф, кажи на милость, как дальше-то жить? Ниче не поймешь с энтими вашими, ей-богу. То землю у бар отобрали, то в артель общую зовете мужика. Растолкуй уж добре старому казаку!

Сталин неторопливо вытер салфеткой губы.

— Иван Матвеевич, землю не отбирали у помещиков, а выкупали. Она теперь государственная и обрабатываться будет сообща. Технику новую дадим, урожаи больше станут — и людям на селе лучше жить станет.

— Добре, глядеть станем, — покачал головой старик. — Обещать-то всякий может.

Мы дружно улыбнулись на это стариковское кряхтение деда. Сегодня ели простую еду, пили грузинское вино, которое Иосиф поставил на стол. Разговор шел неспешный, какой-то теплый, домашний. На какое-то время можно было забыть о государственных делах, поглотивших нас с головой.

Но идиллию нарушил появившийся в дверях вестовой от Дзержинского. Парень запыхался, пока к нам добирался; в руках он держал запечатанный конверт.

Сталин вскрыл его, пробежал глазами и напрягся. Он знаком показал мне и братьям отойти в сторону. Машка, увидев это, только вздохнула, а дед, все поняв, хлопнул ладонью по столу и, покряхтывая, засмеялся.

— Саботаж, — тихо сказал Сосо. — На продовольственных складах в порту. Спекулянты каким-то образом прознали про планы с продовольственным рублем. Подняли панику и взвинтили цены на рынках. Народ, не дожидаясь разъяснений, пошел громить склады. Сейчас там собралось несколько тысяч человек.

Я свистнул: — Твою ж мать, даже пара тысяч — это серьезно!

В портовом районе находились основные городские склады — хлебные амбары на Гутуевском острове, холодильники на Васильевском. Там хранились запасы не только для Петербурга, но и для части губернии.

— Надо ехать, — коротко сказал Никита.

— Надо народ успокоить, и главное — без жертв, — жестко предупредил Сталин. — Но порядок навести немедленно и постараться найти зачинщиков.

Мы попрощались с семьей, извинившись за срочный отъезд. Мама только грустно покачала головой, привычно шепнув:

— Берегите себя, сынки.

Уже через двадцать минут мы мчались на «Барсе» в сторону порта. За нами следовали два грузовика с бойцами. Город встретил нас тревожной тишиной. На набережных было непривычно пусто. Лишь когда стали подъезжать со стороны Гутуевского острова, стало видно зарево пожара и послышался гул толпы…

Глава 18

Хлеб и провокации. Усмирение бунта

Подъехав к порту, мы стали свидетелями, как обезумевшая толпа из трех-четырех тысяч человек рвалась к складам, которые пытались защитить немногочисленные работники купцов. Вероятнее всего эти молодчики служили в грузчиках или охране, вот их и отправили на защиту имущества. Картина была страшная — люди ломились в ворота, уже кое-где валялись разбросанные ящики, слышался гул голосов, переходящий в сплошной рев. А неподалеку что-то уже горело.

Мы остановились метрах в ста от основной массы. Толпа, словно единый живой организм, почувствовала наше присутствие и стала разворачиваться от атаки на склады к новым действующим лицам.

Из машин сопровождения посыпались бойцы и взяли нас в плотное кольцо. Никита стоял слева, Леха — справа, Сталин чуть позади меня. Но, по существу, нас было так мало, что при желании эта толпа реально могла нас снести и не заметить — было бы, как говорится, желание.

Из толпы начали раздаваться выкрики:

— Довольно нас обманывать! Хлеба нет, а вы тут законы новые придумываете!

— Голодом морите народ! Опять барские порядки возвертать хотите!

— Где хлеб? Где мука? Вам-то все равно, вы всегда сытые и с марафетом!

Я еще при выезде отправил одного бойца с приказом доставить в этот район максимальное