Одинаковые. Том 6. Революция - Сергей Насоновский

Я начал допрос с князя Аргутинского-Долгорукова. Тот сидел в кресле, бледный, но держался при этом надменно.

— Объясните, князь, зачем вам понадобилось устраивать этот цирк?

— Цирк? — он усмехнулся. — Я служил государю и отечеству, пока вы, выскочки, не устроили переворот. А когда вернулся из Парижа — увидел, во что вы превращаете Россию. Французы просто указали на очевидное — нужно восстановить законную власть.

— И оружие они вам по дружбе подарили? Или за обещания будущих уступок?

Князь промолчал, отведя взгляд в сторону.

Ляпишева все-таки нашли спящим в одной из комнат, которую поначалу пропустили. Разбуженный, он сразу начал возмущаться:

— Вы отобрали у меня все! Крестьяне разбежались, считай, все по вашим колхозам, земли простаивают. Раньше было понятно, как жить — а теперь?..

— Раньше вы их за гроши эксплуатировали, — прервал я. — Теперь люди получили выбор. Не нравится — могли бы продать земли государству и жить спокойно.

— Продать? Это родовые земли, как же я!.. — Ляпишев покраснел от ярости.

Зосимчук оказался прагматичнее: на допросе объяснил:

— У меня три завода, а после ваших законов о труде прибыль упала вдвое. Рабочим платить больше, условия создавать… Князь пообещал вернуть старые порядки, мне дело делать надо, а не благотворительностью заниматься.

— И вы готовы были ради прибыли утопить регион в крови?

Он пожал плечами, отвернувшись:

— Война — дело солдат и офицеров, вот они пусть и решают. Мое дело малое — чтобы производство было прибыльным.

Краснова привели последним. Атаман сидел с каменным лицом, глядя прямо на меня.

— А вы что надеялись получить? Стать новым хозяином Юга?

— Казаки всегда были опорой государства, — ответил он холодно. — А вы эту опору рушите своими реформами. Кто вы вообще такие, чтобы менять вековые устои?

— Мы — те, кто не даст превратить Россию в колонию западных держав, — ответил я. — И те, кто не позволит таким, как вы, торговать интересами страны. А так я сам из казаков буду, правда, из Забайкалья, поэтому не вам мне рассказывать, какой опорой России были казаки.

— Так ты, выходит, предатель! — ощерился атаман.

— Ну, это с какой стороны на вопрос посмотреть. Отечество я не предавал. А вот прогнившую старую власть, взяточничество, казнокрадство, неэффективное управление, несправедливость по отношению к рабочим и крестьянам — если так, то да, все это я предал. И если понадобится — предам еще не раз.

Странно было слушать обвинения в предательстве от человека, который в моей истории возглавлял переметнувшихся к фашистам казаков в годы Великой Отечественной войны. Да и в роли одного из руководителей Белого движения на Юге России во времена Гражданской войны этот господин тоже не лучшим образом отметился.

В этот момент из города донеслись первые выстрелы. Видимо, Никита начал операцию у вокзала. Пора было заканчивать допрос и переходить к действиям.

Глава 17

Продовольственный рубль. Золото или хлеб

Мы переместили руководство бунтовщиков под надежной охраной — в дом по соседству с особняком, через два квартала от губернаторского. Причем сделали все это тихо, не привлекая лишнего внимания. Кто его знает, что у местных вояк на уме — вдруг вздумается штурмовать здание, а нам воевать с тремя тысячами штыков малыми совершенно не с руки. А так этих горе-командиров придется еще поискать своих вождей. Жителей дома удалось уговорить быстро — хватило взмаха красной корочки особоуполномоченного Народного комитета. Хозяева до завершения операции покинуть дом тоже не смогут.

Мы оставили охрану у дома и двинулись к вокзалу. Город просыпался, на улицах появлялись редкие прохожие, но в целом было тихо. Со стороны вокзала стрельба уже стихла.

Никита встретил нас у главного входа. Лицо у него было мрачное.

— Товарищ Горский, что у вас стряслось? — обратился к брату Семенов.

— Один наш боец погиб, — без предисловий сказал он. — Совсем по-дурному вышло. Охрану сняли тихо, все шло по плану, а этот, пьяный в дым, откуда-то из-за вагонов выполз. Увидел, как наши местных вяжут, и давай палить. Сержанта Смирнова убил наглухо, а его самого пристрелили на месте в ответ.

Я молча кивнул. Смирнов был из людей Дзержинского — еще одна потеря на нашем счету.

— Ладно, собери всех командиров их частей, — распорядился я. — Адреса нам князь любезно предоставил, вот список, — протянул я брату бумагу.

К шести утра мы собрали в здании вокзала восьмерых офицеров — от штабс-капитана до полковника. Все они были бледные, невыспавшиеся, некоторые — в расстегнутых мундирах. Тому самому штабс-капитану аккуратно перевязали руку — при задержании он попытался оказать сопротивление, и наши парни, так уж вышло, руку ему эту сломали.

Я прошелся по ним взглядом:

— Товарищи офицеры, — начал я спокойно. — Ваша авантюра с заговором закончилась. Все зачинщики арестованы. Сейчас у вас есть выбор: либо вы отдаете приказ своим частям сложить оружие и остаться в казармах, либо придется развязать войну на улицах города. Жизни мирных жителей при этом будут на вашей совести. Через час в город войдут четыре полка регулярных войск Российской Республики. Смысла в бойне я не вижу.

Они переглядывались. Видно было, что многие и правда не до конца понимали, во что ввязались. Полковник, седой, с орденом Святого Владимира на груди, тяжело вздохнул:

— Нас уверяли, что в Петербурге — узурпаторы, что мы восстанавливаем законную власть… Атаман Краснов клятву давал перед строем…

— Краснов давал клятвы и французам, судя по оружию, что они ему везут, — холодно парировал я. — Так какое решение вы принимаете? Времени у нас нет. Прикажете своим стоять до последнего?

— Нет, — тот же полковник покачал головой. — Довольно крови. Солдаты не виноваты, что их сбили с толку. Сейчас же отдам приказ о разоружении.

Остальные, после короткого молчания, кивнули. Мы отправили их с сопровождением из наших бойцов по расположениям подразделений. К девяти утра весь город был уже под нашим контролем.

Внезапно с улицы донесся гул моторов. Я подошел к окну — по мостовой медленно двигался грузовик с двумя десятками вооруженных людей в форме донских казаков. Они явно что-то искали.

— Коля, — кивнул я Семенову, — возьми двоих, обойди через дворы, если повернут сюда, нужно задержать.

Семенов скрылся в глубине дома, а мы затаились, наблюдая. Грузовик проехал мимо, но через минуту раздался резкий визг тормозов. Они заметили нашу охрану у соседнего подъезда.

— К бою, — тихо скомандовал я.

Казаки начали спешно спрыгивать с кузова. В этот момент с фланга