Гаремник. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин

на дорогу и припустил по ней. Эх, транспорт бы какой, тот же мотоцикл, ушёл бы, а на велосипеде далеко не уедешь. Да падать буду. Впрочем, достал, хорошо укатанная дорога, и принажал на педали. Заднее колесо проскальзывало, стоя ехал, работая ногами и своим весом, но в принципе нёсся прочь. Проехал с километр, как переднее колесо наехало на ледяной склон, след от колеса, тот резко заскользил вбок, потеряв сцепление с дорогой, и начал падать. Перекатом погасил, убрал велосипед и драпал дальше. На мне шинель с бойца охраны, с него же шапка-ушанка и валенки, вот брюки полосатые. Ничего, уходил, и это главное. А что, в принципе пора, никаких телодвижений больше по мне не было, законопатили окончательно и воли мне уже не видать, это ясно дали понять, так что сидеть и ждать? Валить надо. Я и свалил. Дальше что, нужно показать, как я умер, погиб. Так что выбежав на лёд какой-то реки, с одной стороны деревья опушки леса, с другой поле, и побежал по льду. Вскоре в стороне два грузовика показалось, там дорога, начали высаживать солдат, да и преследователи сзади нагоняли. А я не бежал в полную силу, чтобы не отстали, они свидетели. Дальше искал сканером полынью, но тут такие морозы, поди найди. В одном месте речка сужалась, и течение очень быстрым было, есть, тонкая корка льда, а под ним бурное течение что подмывало лёд. Я встал, оперевшись руками в колени, делал вид что пытаюсь отдышаться, заодно назад глянул, уже близко, метров сто пятьдесят. Тут двое солдат отпустили овчарок, и те рванули ко мне.

Сделав вид, что я собрался с силами, побежал дальше. Собаки молниями неслись ко мне, овчарки, легко узнаваемые. Да я метров двадцать пробежал, как всплеснув руками, провалился под лёд, и ухнул в полынью с головой. Преследовали это видали, чуть выше были, я ещё цеплялся за лёд, но подскочил псы, и начали рвать рукава шинели, так что отпустил и ушёл под лёд. А течение действительно мощное, за минуту унесло метров на сто, мотая, я же держал дыхание, стараясь удержать его. А так комфортно, климат на полную работал. Шучу. На шестьдесят процентов от мощности. Вода чуть тёпленькая была. Открыв глаза, поглядел на яркий лёд снизу и отметил в некоторых местах пузырьки воздуха, а что, можно выдохнуть и набрать. Да не, лучше лунку сделаю, убрав лёд, и подышу, вернув лёд на место. Так что уплывал дальше. Помогая руками и ногами. Спущусь километров на десять ниже, выберусь, переодевшись, и дальше наконец начну с того, что давно планировал. Хочу знать кто меня на зону отправил. Сколько тянуть с этим можно? Пора уже.

* * *

— Курсант Петров, выйти из строя, — скомандовал командир училища, и я сделал три строевых шага, покинув строй.

— Курсант Петров, вам присваивается звание сержант, по специальности командир танка. Вернутся в строй, сержант.

— Есть, вернутся в строй.

Вот так и вызывали курсантов, вручая красноармейские книжицы, тут учёбка, готовили командиров танков, три месяца, вот и заканчивали, скоро направление в зубы и на фронт. И я не умер, вот ещё, сменил личность и внешность, и под новыми данными вот собираюсь воевать дальше, благо середина июня сорок четвёртого, есть время повоевать. До этого всё как-то случайно. Да и не ожидал что танкистом стану, что уж говорить. Хотя личность сменить удалось, и это хорошо. Не буду вдаваться в подробности, но опишу всё кратко. Сбежать удалось, и похоже поверили в мою гибель, позже, когда проверял родителей и сестёр, узнал, что пришла похоронка, капитан Караваев погиб смертью храбрых, посмертно награждён орденом «Отечественной войны» второй степени. Вещи и награды, медаль и ордена, им тоже передали. Ну хоть так. Сообщать что я жив, не собирался. Да и внешность целительской опцией поменял, убрал все шрамы и вообще следы ранений. Главное теперь во мне не узнают Караваева. Дальше добыв документы, в Москве всё можно сделать, да и возраст до восемнадцати лет сбросил, это было сложно, но возможно. По документам девятнадцать лет, три года работал помощником лесничего под Сыктывкаром, бежав от войны с Украины. Сирота. Нашёл я того военюриста, он уже полковник на Первом Украинском, выкрал ночью, и допросил. Действительно ноги в костёр, там уже угли были, держал, пока дёргался. Полилась информация сразу, как задавать вопросы начал. Он на своего бывшего начальника указывал. Действительно заказ на меня был, ждал любого подходящего повода. Генерала юстиции этого нашёл и допросил, вот он уже выдал весь расклад. Цанава всё-таки. Я всю цепочку отработал, семь человек, комиссара, тут он уже генерал-лейтенантом был, застрелил из снайперской винтовки с расстояния. На местах боёв рыскал, подбирал оружие, и её нашёл. Потом и академика, что в шарашку отправил, навестил. Мстить-то всегда нужно.

А уже конец февраля, я всё сделал, как-то быстро вышло, планы выполнены, почему бы не повоевать простым бойцом? Документы есть, липа, но качественная. Якобы сирота с Киева, бежал с войны, жил на севере, в Казань на заработки приехал. За одно матушку с сёстрами проверил, свежие новости получил по себе. Похоронка значит? А слухи об аресте моём ходили, волнения в столице были, инвалиды бунтовали, отдайте нашего Караваева. Жалко их до слёз, но жить-то хочется. Да и они живут, не в земле лежат, вот и пусть живут дальше. А так под патруль подставился, задержали. Глянули документы, возраст подходит, ну и на призывной пункт, там баня, переодели. И почему-то в не учебный полк, а потом на передок, в одну из дивизий пополнение, а направили в танковое училище. А среди документов у меня были аттестат школы, по ним я закончил семь классов в Киеве. Как раз война началось, не доучился. Тоже липа, но хорошая. Для училища хватает, вот и направили в соседний Ульяновск. Там оформили, стал курсантом и пошла учёба. Кстати, за время учёбы через штаб училища сделал шофёрские корочки. Не я один, многие постарались их получать, как и опыт вождения разной техники. Однако три месяца пролетели, вот десятое июня, наш выпуск. Ещё есть курсанты первого месяца учёбы, второго, но им ещё учиться. А мы получили новую красноармейскую форму, полевую, с сержантскими погонами, на них эмблемы танкистов, пилотки, дальше вещмешки с припасами. На три дня каждому, и направления.

— Тебя куда? — вышел следом за мной на улицу, новоиспечённый сержант Олейников. Не друг, но приятель,