Гаремник. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин

— А вы простите кто?

Ну судя по красным лампасам, тот явно генерал, но халат скрыл верх формы и погоны не видно.

— Табличка у входа была. Академик Вознесенский.

— Не заметил. О каких операциях идет речь?

— По приживлению конечностей.

— А я здесь причём? — сделал я недоумевающий вид.

— Вы их проводили в госпитале где лежали, — напомнил тот.

— Слышать слышал, а что я этим занимался, узнал от вас.

— Так, — потёр тот виски. — Вы капитан Караваев, сын полковника Караваева, из санаторного отдела, всё верно.

— Так и есть.

— Это же вы Хазину делали операцию, я видел фотографию.

— Ничего не знаю. Я обычный полевой хирург, из медсанбата. Очень удивлён был что меня к вам направили. Пытался изменить направление, но в Управлении настояли. Надеюсь с вами договориться.

— Так, кажется я начинаю догадываться. Я не я, и собака не моя, чтобы убыть на передовую. Нет, не сработает капитан, приказы выполнять нужно.

— На х*й я и людей в погонах посылать умею, с их приказами. Ничего не изменится.

— Не договоримся?

— Со мной? Ха, точно нет. Я вам сукам за гнилой суд и десять лет на зоне ещё долго поминать буду. Это же Лебедев договорился, что меня подставят и под Пермь, в особую ИТЛ отправят? Вот и ловите ответ. Губу закатайте.

Насчёт Лебедева как раз и не уверен, но хорошая версия, чтобы тот понял почему я к ним так негативен.

— Капитан, думайте кому говорите, я генерал.

— И чё? Что ты мне сделаешь? Лучше не доводи до греха, генерал, просто отправь на передовую, вон какая рубка шла на Курской дуге, там и сейчас медики нужны.

— И не уговорить? И как же раненые. Как ты им в глаза будешь смотреть?

— Смело и прямо. Я лечил, это же вы выдернули меня из Казани, а не я сам уехал, все претензии к вам. Я бы там спокойно работал, пока кому-то не стрельнуло меня в Москву перетащить. В Казани я выполнял просьбу старого друга отца, мой отец ему должен, я закрывал долг. А вы кто? Если генеральские погоны надели думаете все будут по струнке ходить? Нет, не думаю. Вы всего лишь чиновник от медицины.

— Клятва врача вам тоже неизвестна?

— Я хозяин своему слову, захотел дал, захотел, обратно забрал. Вообще у меня свои принципы, например, я не лечу чеченцев, это мои кровники. Не лечу особистов, меня забили в мясо на Западном фронте в сорок первом, не лечу в Москве. Тут уже из-за суда.

— Любопытно, — возвращаясь к столу, сказал академик. — Не такой нашей первой встречи я ожидал.

— А чего вы хотели? Операцию делал я, а какой-то Лебедев, которого я в глаза никогда не видал, вдруг хапает премию и награду, вся слава ему. Хотя насчёт славы тут я как раз ему благодарен, прикрыл меня. Тот же Виноградов, также у отца украл его идею. И думаете я тут с радостью в Москве среди воров буду работать? Нет конечно. Это одна из причин. Дальше специально столкнули меня с недругом, я ему морду набил, за дело, причём тот это сам признавал, что получил по праву. А тут раз, как чёрт и табакерки, военюрист, как будто рядом ждал, и мне, за то что я в морду дал старшему по званию, тот майор, я капитан, вдруг суд и десять лет, с лишением всего, где полтора года отбывал на зоне. Там штрафбат и искупление. Это я считаю тоже работа если не Лебедева, то кого-то из ворья в халатах. Вполне могли так отомстить. И что мне делать в таком случае? Работать как работал, или посылать всех в одно тёмное место на которых все сидят? Я предпочитаю второй вариант. Вас я не знаю, может вы такой же ворюга? Поэтому тут только один выход, работать я буду, но на передовой, принимая свежих раненых, а тут нет. И на клятвы давить не надо, в данном случае они ничего не значат. Как вы ко мне, так и я к вам. Без обид, к вам лично я никаких претензий, пока, не имею, просто пояснил свою позицию.

Тот слушал меня сидя за столом, с интересом разглядывая. Как на неведомую зверушку смотрел, которая вдруг заговорила. По виду тот привык что перед ним если не на цыпочках бегают, то близко, а тут наглый капитан спокойно на его авторитет наплевал и резал всю правду матку. К какому мнению можно сразу же прийти? Вот и генерал протянул:

— Да, смотрю ты зазнался со всем. Что, лавры Парацельса покоя не дают?

— Я всё что хотел, сказал, дальше за вами решение, а так думайте как хотите.

— Ждите снаружи.

Я покинул кабинет, там кстати большой стол и секретарь за ним сидел, миловидная женщина близко к сорока, вот и устроился на стуле для посетителей. Тут кстати ожидали трое, меня вперёд пропустили. Ждать не долго пришлось, сканер всё показывал. Поэтому до того как в приёмную вошли трое сотрудников НКВД, я встал, поправляя форму и повернувшись к ним, ожидал их появления, готовя руки к наручникам. Здравствуй камера, а потом зона. Впрочем, не уверен, что от меня отстанут и до этого дойдёт, скорее шарашка будет.

А ничем я не рисковал. Да, обнаглел, с властью в игры играю, но это моя жизнь не последняя, и что уж говорить, я сильно сглупил, когда дал понять и показал, что в медицине на голову выше других. Это поняли, пусть и не сразу, не единичный случай и не случайность, и вот пытались меня нагнуть. Зона, одна из таких попыток. Какая из групп с этим поработала, не знаю, но на поводу я всё равно идти не собираюсь. Напомню, у меня второй шанс с перерождением есть. Впрочем, и умирать я не желаю так быстро, хочу увидеть, чем всё закончиться, и размотать клубок, узнать на кого военюрист работал. Ну я очень хотел знать. Пока я ничего не предпринимал, а вот если власти начнут давить, терпеть уже не буду, мне хватило того как меня особисты стрелкового корпуса встретили. Тогда я ещё был заражён глупыми мотивами. Мол, свои, убивать не стоит. Сейчас, после зоны, я этого лишён напрочь. Перейдут к силовым воздействиям, поубиваю и в бега. А тут,