Военный инженер Ермака. Книга 5 - Михаил Воронцов

* * *

…Ранним утром в ставку вошел человек, закутанный в потрепанный халат. Пыль степных дорог въелась в складки его одежды, лицо обветрено до черноты. Стражи у входа узнали его — Карабай, один из лазутчиков покойного хана. Мурза Кутугай принял его в своей юрте, отослав всех слуг. Только двое нукеров остались у входа, повернувшись спинами к разговаривающим.

Карабай опустился на колени, приложил правую руку к сердцу. Кутугай кивнул, разрешая говорить. Лазутчик выпрямился, но остался на коленях — новый правитель еще не утвердился настолько прочно, чтобы пренебрегать церемониями.

— Господин, казаки нашли то, что нужно для пороха на Тоболе, — начал Карабай хриплым от дорожной пыли голосом — Теперь у них будет свой порох, много пороха. Они будут стрелять из пушек, не останавливаясь.

Кутугай поморщился. Эта новость была очень плохой. Просто хуже некуда. И как теперь штурмовать Кашлык?

— Продолжай, — коротко приказал мурза.

— Они начали строить город-крепость на слиянии Иртыша и Тобола. Место выбрано умно — высокий берег, хороший обзор, вода с двух сторон. Называют его Тобольск, — Карабай сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я своими глазами видел, как тащат лес, как копают землю. Стены будут выше и толще, чем в Кашлыке. На углах — башни для пушек.

— А что говорят вогулы? Это было их священное место, я помню.

— Ермак смог договориться с ними. Он умен, господин. Он не грабит, как делали наши сборщики ясака. Он торгует и одаривает. У него есть соль — целые мешки привезли. Есть стеклянные бусы, железные ножи. Женщины вогульские ходят теперь в его украшениях, мужчины хвалятся блестящими русскими топорами.

Карабай замолчал, опустив глаза. Кутугай понимал, о чем не договаривает лазутчик. Местные племена, которые веками платили дань Сибирскому ханству из страха, теперь окончательно видели альтернативу. Русские предлагали не только товары, но и защиту. От кого защиту? От татар, конечно. Ермак разрешил им жить так, как они хотят, а сам неспеша и тихо переманивает к себе их людей и укрепляет власть.

— Что еще? — Кутугай старался говорить спокойно, хотя внутри все кипело от разочарования и злости.

— Ермак принимает всех, кто приходит с миром. Его люди берут в жены местных женщин — не насильно, как наши воины, а с выкупом и свадьбой. Один казачий сотник женился на знатной шаманке остяков.

— Хитер проклятый урус, — процедил Кутугай сквозь зубы.

— Многие бедняки из окрестных улусов перебираются в Кашлык. Говорят, что под защитой русских пищалей жить спокойнее, чем в степи, где каждый день можно ждать набега.

Карабай поднял глаза на мурзу:

— Господин, я видел их новые укрепления в Тобольске. Это будет не Кашлык, который можно было взять внезапным ударом. Это будет настоящая крепость.

— Довольно! — резко оборвал его Кутугай. — Ты можешь идти. Отдохни, поешь. Потом получишь награду за службу.

Карабай поклонился и вышел из юрты, оставив мурзу наедине с невеселыми мыслями.

Кутугай встал, прошелся по юрте. Под ногами хрустел песок, нанесенный ветром через щели. Власть, доставшаяся ему после смерти Кучума, была хрупкой, как первый лед на реке. Формально он был регентом при малолетнем Канае, сыне покойного хана. Но все понимали — настоящая власть в его руках. И теперь эта власть под угрозой.

Мурза взял кувшин с кумысом, налил, сделал несколько глотков. Кислый напиток обжег горло, но не принес ясности мыслям. Проблема была не только в русских. Проблема была в его собственных людях.

Если он не будет бороться с казаками, его сочтут слабым. Уже сейчас шептались по юртам — мол, Кутугай побоится Ермака, он не Кучум. Даже те мурзы, которые сами не хотели воевать, использовали это как повод для интриг. Вчера только Али-бек, владелец тысячи юрт, как донесли, говорил, что настоящему вождю татар не пристало прятаться в степях, когда враг стоит на исконных землях.

Но как воевать? Момент упущен. Упустил его, правда, сам Кучум, но кто теперь об этом вспоминает? Когда казаки только пришли, можно было задавить их числом. Потом они взяли Кашлык. Теперь же… Теперь у них будет неприступная крепость, порох, пушки с запасом пороха. Теперь они не зависят от обозов из Руси.

Мурза вспомнил последнюю попытку взять Кашлык. Сколько воинов полегло под казачьим огнем…

И это был Кашлык — старая крепость с непрочными стенами. Что же будет с Тобольском, который строят по всем правилам военного искусства? Не подойти с таранами и осадными башнями — казачьи пушки разнесут их на щепки еще за полверсты. И не взять измором — у осаждающего татарского войска продовольствие быстрей кончится.

Кутугай снова сделал глоток кумыса. В голове начал формироваться план. Если нельзя победить силой, нужно искать другие пути. И такой путь был — Бухара.

Он признал старшинство эмира над Сибирским ханством. Это было унизительно, но необходимо. Бухарцы имели настоящую армию — с пушками, с обученными янычарами, с инженерами, знающими осадное дело. Если эмир все-таки поможет…

Мурза усмехнулся. Бухарцы не станут помогать просто так. Им нужны торговые пути, нужна дань, нужны меха. Придется платить, и платить дорого. Но есть у него и козырь в рукаве.

Через сибирские земли пойдут караванные тропы из Бухары в Сибирь. Богатые караваны с шелками, пряностями, драгоценными камнями. А назад — с мехами. Если намекнуть бухарскому эмиру, что без помощи эти караваны могут стать добычей казаков… Более того, можно даже подсказать Ермаку, какими путями пойдут купцы. Пусть казаки нападут на один-два каравана. Тогда бухарцы сами захотят разделаться с русскими.

Кутугай прошелся по юрте еще раз. План рискованный, но другого выхода он не видел. Нужно удержать власть, а для этого — показать силу. Пусть не свою, но силу своих союзников. А там, глядишь, можно будет натравить бухарцев и русских друг на друга, а самому остаться в стороне.

Мурза подошел к выходу из юрты, отодвинул полог. Степь расстилалась до самого горизонта, выжженная летним солнцем. Где-то там, на севере, казаки возводили свой город. Строили будущее, в котором не будет места для власти степных ханов.

Кутугай стиснул кулаки. Нет, он не сдастся. Пусть не прямо, пусть через интриги и чужие руки, но он будет бороться. Иначе его имя сотрут из памяти, как стерли имена многих мурз, покорившихся чужеземцам.

Вернувшись в юрту, он позвал писца. Нужно составить послание в Бухару. Очень деликатное, в котором между строк читалась бы угроза караванной торговле. И одновременно — подготовить своих лазутчиков. Если план не сработает, нужно будет вовремя донести казакам о маршрутах