Резидент КГБ. Том 1 - Петр Алмазный

На борту обнаружились два ящика с армейской тушёнкой, и лейтенант, забирая напарника, сгрузил их под ноги шаману.

Дважды пришлось садиться на автозаправках. Лейтенант расплачивался за топливо пулемётными лентами — заправщики посматривали диковато, но бегали с канистрами резво и возражать не пытались.

На закате вертолёт опустился у ворот советского посольства в соседней, относительно мирной стране. Джунгли в тех местах покрывают территории подобно зелёному океану, и границы там понятие условное. Напарника тут же доставили в госпиталь, и врачи засуетились вокруг него, как добрые белые птицы. Когда через неделю он на своих двоих поднимался по трапу в самолёт «Аэрофлота» до Москвы, лейтенант был уже в столице и, высунув в усердии язык, писал и писал объяснительные.

На службу в КГБ их приняли в один год. Оказаться в Конторе после спецназа путь не совсем типичный, но чего только не бывает.

Карьера у напарника получилась стремительной. Насколько этому способствовал его отец, генерал КГБ, не суть важно. У парня определённо имелась голова на плечах, и была она не пустая. Сейчас, в 1977 году, папа выращивал на своей пенсионерской даче кабачки и давно ни на что не влиял. А его сын работал начальником отдела ПР (политическая разведка) в лондонской резидентуре КГБ. Работал результативно, ожидал возвращения в Москву и очередного должностного повышения.

Звали его Игорь Бережной, он был полковником Первого главного управления. И он был вхож в очень многие кабинеты.

Они с майором Смирновым регулярно общались, находили способ. Бывший майорский напарник не забыл случая в джунглях неназванной страны. Он постоянно звал майора к себе, манил перспективами. Тот отказывался: не хотелось, при всём уважении, попадать в зависимость — пусть и от хорошего, проверенного друга. В этом, пожалуй, я майора понимал.

Для меня же это открытие было просто подарком небес.

Но использовать его нужно было с умом.

Глава 16

— Ты же понимаешь, насколько это серьёзное обвинение, а, Коля?

Полковник Игорь Бережной собственной персоной сидел напротив меня, застыв в кресле. Лицо его было почти невидимо за подвижными слоями сигаретного дыма. Оттуда, из дыма, торчал только его решительный острый носяра. И иногда сверкали внимательные глаза.

Когда я позвонил ему с копенгагенского почтамта, он заметно обрадовался. Это он просто не знал, о чём у нас пойдёт речь. В ходе телефонного разговора, полного недомолвок и зашифрованных фраз, мы договорились встретиться лично.

И вот, встретились.

Теперь мы сидели в номере небольшой гостиницы на окраине голландского Гронингена. Город располагался приблизительно на половине пути между Лондоном и Копенгагеном. Поэтому мы его и выбрали.

Разговор наш продолжался уже немало времени.

— Понимаешь?

— Понимаю, Игорян, понимаю.

Бережной поднялся и заходил по комнате, скрипя паркетом. Высокий, худой, порывистый. Он был старше майора на два года, но его уже вполне можно было представить где-нибудь на трибуне, в президиуме. Или в свите у самого высокого руководства. Дым рассеивался на его пути, улетал в открытую форточку.

Он остановился, выставил в мою сторону быстрый указательный палец.

— А представь, только на минутку, что ты ошибаешься… А?.. И что тогда?

Дальше прозвучало знакомое: об отце и брате Гордиевского, о семейной династии работников государственной безопасности.

— Я, Игорь, не ошибаюсь, — твёрдо сказал я.

На лице Бережного отразилась досада.

— Да я вижу, что сам-то ты уверен, — проговорил он, глядя в сторону. — Во всём себя убедил. Я не знаю, что там у тебя с ним произошло… Но так же, блин, нельзя. Доказательства у тебя, прямо тебе говорю, недостаточные. Ерунда, а не доказательства. А ты в этой своей убеждённости просто подгоняешь решение под правильный ответ. Вернее, под тот ответ, который видится тебе правильным.

Палец ткнул в воздух у меня перед носом. Кресло тихо скрипнуло, когда Бережной плюхнулся в него обратно. Он ссутулился и стал нервно раскачиваться взад и вперёд.

— А вот теперь представь ты, — я тоже ткнул в него пальцем. — Тоже на минутку. Предположим, что всё так и есть. Подумай, какие у него сейчас возможности: таскать секреты, вредить, прибивать на корню всю нашу работу. А? Но это ещё ладно. Дальше его переведут домой, повысят. К чему он получит доступ на новой должности? А потом его отправят ещё куда-нибудь. Может, на твоё теперешнее место. Вот это себе представь! Представил?

Судя по кислому выражению лица, Бережной представил. Он опёрся о подлокотники, собираясь подняться. Потом передумал. Сказал, зажигая очередную папиросу:

— Серьёзных провалов у вас вроде нет…

— В Норвегии недавно был, — сказал я.

— Ну так то в Норвегии.

Мы помолчали. Бережной курил, я дышал с ним за компанию сигаретным дымом.

— Я в этом вашем противостоянии, — решил он меня заверить, — в любом случае на твоей стороне. Это само собой. Но ты должен понимать одну вещь. Идти наверх с тем, о чём ты рассказал, я не могу. Там всё не так просто. Мне скажут то же самое, что я сказал сейчас тебе. Плюс ещё и прочитают лекцию о дезинформации и целенаправленной дискредитации со стороны противника. И ни на какие акции добро не дадут. — Он развёл руками. — Нужно что-то более весомое.

Нет, Бережной не представил, что на его должности в лондонской резидентуре вдруг очутился и работает предатель, человек англичан. Видимо, совсем плохо было у него с воображением. Моих доказательств ему было мало. И это я ещё наврал, что обнаружил в квартире Гордиевского блокнот с шифрами. И что своими глазами видел, как тот встречается с работником английского посольства.

— Давай так, — продолжал мой недоверчивый собеседник. — Ты копай дальше. Только, смотри там… осторожнее…

Ага, ну правильно. Осторожность это как раз то, что мне поможет. Напрасно я так радовался обретению воспоминания об этом крутом полковнике с Туманного Альбиона.

— Я тебя понял, — медленно проговорил я.

Бережной всё прочитал по моим глазам.

— Что ты там понял! — заорал он, потом обернулся на дверь, повторил