Печать Кощея - Анастасия Дёмина

Хозяйка выглядела под стать своему роскошному дому: Вероника Ростиславовна надела вечернее платье из слегка мерцающей на свету голубой ткани, подчёркивавшей её аквамариновые глаза. Золотые волосы были убраны в элегантный пучок, открывая длинную шею с переливающимся светло-голубыми камнями ожерельем.

При виде неё Костя заробел и почувствовал себя странно неодетым в своих джинсах и худи, но поспешил напомнить себе, что никто из Ланских не озаботился вечерним туалетом.

– Добро пожаловать! – поприветствовала их Вероника Ростиславовна и указала на дверь сбоку. – Там гардеробная, раздевайтесь и проходите в зал.

– Мы же не опоздали? – забеспокоилась тётя Таня, пока Толя с охапкой курток и кроссовок близнецов, уже убежавших вглубь дома, открывал сливающуюся с мрамором малоприметную белую дверь.

– Нет-нет, вы как раз вовремя, – заверила Сёмина. – Почти все в сборе, ждём ещё кое-кого и начинаем. Еда уже на столах, накладывайте, не стесняйтесь. – После этих слов хозяйка дома устремилась к входным дверям, встречая почти столь же многочисленное семейство Геннадия Аркадьевича.

Четвёрка друзей заглянула в гардеробную, представлявшую собой отдельную комнату с кучей вешалок и полок для обуви, сейчас занятых разномастными пуховиками, дублёнками, сапогами и ботинками, которые на фоне парадного холла смотрелись довольно чужеродно. Чтобы их большая семья не толпилась внутри, дядя Паша с Толей взяли на себя роль гардеробщиков, и Костя, «сдав» им куртку и ботинки, поспешил отойти в сторону.

Он поёжился – в доме было тепло, но мраморный пол всё равно холодил стопы через носки. Блестящий и переливающийся холл тоже производил в целом холодное, отрешённое впечатление, как прекрасная статуя без единого изъяна, существующая лишь для того, чтобы ею любовались. Таким статуям место в музеях, после посещения которых как-то особенно хочется вернуться домой, где тепло и уютно, не нужно постоянно озираться, чтобы случайно не задеть и не разбить дорогую вазу, или бояться всего коснуться и оставить отпечатки на начищенной поверхности.

Глаза как-то странно защекотало, и свет люстры на секунду залил всё вокруг, став нестерпимым. Костя зажмурился, борясь с лёгким головокружением.

– Ты в порядке? – прозвучал тихий голос Кати.

Открыв глаза, Костя быстро заморгал, но всё снова вернулось в норму.

– Да, всё хорошо, – кивнул он и, почувствовав животом вопросительную дрожь меча-кладенца, согласившегося вести себя тихо во время этого важного вечера и не отвлекать ребят от их задачи, успокаивающе погладил карман худи.

Катя перевела взгляд на озирающихся Никиту и Жанну и позвала:

– Идёмте.

Она первой направилась в сторону полукруглой лестницы с коваными чёрными перилами, увитыми золотыми лозами с виноградом. Оглянувшись на Веронику Ростиславовну, вместе с тётей Таней беседующую, судя по всему, с женой дяди Гены, и убедившись, что их не услышат, Катя тихо проговорила:

– У них почти весь первый этаж такой, тётя Ника постоянно хвастается, что их дом оформляли лучшие дизайнеры. Она обожает устраивать всякие приёмы, вечеринки, так что тут всё напоказ. На втором этаже, где спальни, куда проще и современнее.

– Вот им деньги девать некуда, – проворчала Жанна.

Никита пихнул её в бок:

– Это их деньги, куда хотят, туда и тратят. Их право.

Она фыркнула, но смолчала.

От лестницы они свернули влево и через широкую арку зашли в зал, объединявший гостиную и столовую. Размеров он был таких, что, убери всю мебель, и в нём можно устраивать небольшие балы. Пол здесь устилал светлый паркет, а стены были выкрашены голубой краской. Красиво расставленные в центре диваны, диванчики и кресла были обиты лиловой, серой и бежевой тканью, на них лежали подушки ещё более насыщенных оттенков фиолетового, лазурного, шоколадного и бордового. Большие окна, выходящие во внутренний двор, красиво обрамляли сине-серые шторы с тяжёлыми золотыми кистями. Вместо общего обеденного стола в дальней части зала, ближней к кухне, вдоль стен тянулись фуршетные столы, перед которыми уже блуждали первые гости. А почётный угол напротив входа занимал сверкающий чёрный рояль.

Когда они разрабатывали план, Катя подробно описала зал, где всегда проходило вручение призов после весёлых стартов, и сейчас, при виде упомянутого ею инструмента, Костя вопросительно глянул на Никиту. Тот, окинув рояль придирчивым взглядом, легонько кивнул, и друзья свернули вправо.

Никита встал боком к инструменту, а Костя, Катя и Жанна – напротив, таким образом закрывая его собой от остального зала. По задумке, на случай если их услышат заходящие из холла гости, Никита должен был рассказывать им о своём последнем выступлении на конкурсе юных пианистов. Но он, увидев золотую надпись «Steinway&Sons» на боку инструмента, пустился в детальные рассуждения о качестве роялей тех или иных фирм, щедро сыпля незнакомыми Косте терминами, и так увлёкся, что Жанне пришлось на него цыкнуть. Спохватившись, Никита глянул сначала в сторону холла, затем вглубь зала, быстро присел и завёл руку за педали. Не прерывая своей речи, он выпрямился, и как раз вовремя: несколько секунд спустя в холл зашли задержавшиеся тётя Таня и дядя Паша и погнали ребят к фуршетным столам.

Взяв тарелки с бокового столика, ребята начали неторопливый обход фуршета. Костя боялся, что тут будут всякие непонятные – и, на его взгляд, невкусные – изыски вроде чёрной икры и маслин, но угощения Сёминых оказались куда проще и аппетитнее. На трёх больших блюдах высились пирамиды из маленьких сэндвичей, дальше шли этажерки с шашлычками на шпажках и овощными канапе, здесь же стояли соусницы, а ещё один стол предлагал роллы и рулетики на один укус. Всё можно было есть руками, а к сырной, мясной и рыбной нарезке предлагались зубочистки. По краям столов стояли стаканы и графины с соками и минеральной водой.

Костя, нагулявший нешуточный аппетит – обед у Ланских был лёгкий, чтобы в полной мере насладиться праздничным ужином у Сёминых, – торопливо наложил себе всего с горкой, в предвкушении поглядывая на последний стол с десертами и фруктами.

Друзья заняли один из ближних к роялю диванчиков и налегли на угощение. Катя, на тарелке которой лежало лишь несколько огуречных роллов, два куриных шашлычка и три овощных рулета, шёпотом поясняла, кто уже находился в гостиной, а кто только заходил. Женщины в основном устроились на диванчиках и следили, чтобы младшие дети не обчистили раньше времени десертный стол и сильно не доставали молодого бармена, выдававшего мороженое. Мужчины что-то обсуждали, стоя по двое и по трое у высоких круглых столиков. А подростки оккупировали два больших дивана и, хохоча, смотрели ролики на телефонах. Дедушка Али, грузный мужчина с красным лицом и обвисшими, как у бульдога,