Печать Кощея - Анастасия Дёмина

Алиса поставила бруски вертикально по бокам «крыльца», Костя установил на них дощечку-козырёк, и в следующую секунду Толя подхватил девочку, а Игорь бесцеремонно схватил Костю за воротник куртки, отдёргивая от макета.

– Всё! Время вышло!

Плюхнувшись задом на снег, Костя шумно выдохнул – он и не заметил, что уже какое-то время не дышал, – и оглянулся. От полупрозрачных стен, скрывавших команды друг от друга и от болельщиков, остались лишь холмики ледяной крошки. Они немного мешали обзору, и он поспешил подняться. Одного взгляда хватило, чтобы на его лице разлилась довольная улыбка: да, их «сваи» были повёрнуты под разными углами, а ступеньки лестницы были разной ширины и заметно скособочены, но все остальные макеты стояли прямо на снегу! К тому же не все они выглядели надёжными жилищами, на что немедленно обратил внимание главный судья.

Андрей Денисович остановился перед макетом первой команды, похожим на возведённое из кирпичей иглу, макушка которого под собственным весом обрушилась внутрь, и сокрушённо покачал головой. После чего прочёл коротенькую лекцию о том, что эскимосские иглу – жилища временные и возможны только в зимний период, завершив её словами:

– Даже на Крайнем Севере снег летом тает, к вашему сведению, и что же, предлагаете экспедиции под открытым небом ночевать?

Другие две команды в крайности не ударялись и возвели стандартные домики, но и к ним у северного старожила нашлось немало замечаний, начиная от размера окон у четвёртой («С такими дырищами в стенах вы больше улицу обогревать будете!») и заканчивая тонкими стенами у второй. Однако макет второй команды вышел, пожалуй, самым красивым, с ровными стенами, симпатичной пристройкой и треугольной крышей. Костя заподозрил, что тут не обошлось без домового Марка: не в том смысле, что его лукоморская сила как-то скрепила доски, а просто потому, что он интуитивно знал, под каким углом их поставить, чтобы они держались.

Наконец Андрей Денисович неторопливо обошёл макет Костиной команды. Уже по тому, как шевелилась его борода и как он щурился, было понятно, что он улыбается.

– Криво, конечно, – добродушно проворчал он, останавливаясь напротив парадного входа. – И от свай тут одно название, но мы всё-таки судим не архитекторов, а вложенную в макет идею… – Андрей Денисович величаво кивнул дочери. – Четыре балла этой команде.

Толя победно вскинул к небу кулаки:

– Да!

Счастливая Алиса запрыгала на месте. Игорь самодовольно задрал подбородок с таким видом, будто они победили в этом этапе исключительно благодаря ему, и Костя даже не стал его одёргивать, вместо этого благодарно помахал Ланским, скандировавшим «Молодцы!».

Таким образом, к итоговой викторине их команда с восемнадцатью баллами делила первое место в рейтинге с четвёртой. Первая отставала от них на три балла, а Жанне, Коле, Диане и Марку пришлось заранее смириться с поражением: с их тринадцатью баллами они могли бороться разве что за третье место.

Поэтому для Кости не стало неожиданностью, когда Толя без колебаний попросил у Светланы Андреевны самый сложный вопрос – сейчас пришло время рисковать и либо обеспечить себе победу, либо довольствоваться утешительными призами.

Стало так тихо, что Косте почудилось, будто он слышит шорох белых ресниц Светланы Андреевны, опустившей глаза к планшету.

– Что подарил сокол Ивану – купеческому сыну? – громко и чётко озвучила вопрос она.

Алиса просияла и затараторила:

– А я знаю, я знаю эту сказку! Он подарил ему чуд…

Костя, действуя по наитию, зажал ей рот ладонью, обрывая на полуслове. Гораздо позже он поразился, как сильно эти весёлые старты изменили отношение к нему младшей Вяземской, ведь даже сейчас вместо былого страха в её голубых, как кристаллики неба, глазах отразилось одно лишь возмущение. Но это было потом, а пока он шепнул ей:

– Это вопрос на четыре балла! Он с подвохом!

Сердито сощуренные глаза девочки распахнулись, и Костя ясно прочёл в них растерянность: Алиса поняла, что, даже зная, о какой сказке речь, она не помнила ответ конкретно на этот вопрос про подарок сокола.

Но это было не страшно, потому что помнил Костя.

Убрав ладонь от лица Алисы, он поймал на себе взгляд Никиты и, не удержавшись, ухмыльнулся недовольно поджавшему губы другу, ведь именно тот поведал им с Жанной сюжет «Чудесной рубашки» во время их вылазки в лес в начале осенних каникул. А Костя позже, заинтересовавшись его неожиданными ходами, прочёл и саму сказку.

Должно быть, выражение его лица говорило само за себя, потому что Толя тоже в предвкушении заулыбался, и даже Игорь позволил себе усмехнуться уголком рта.

– Вы готовы отвечать? – спросила Светлана Андреевна, намекая, что положенные на обдумывание пять секунд истекли.

Не сдерживая победной улыбки, Костя уверенно ответил:

– Сокол подарил Ивану – купеческому сыну богатырского коня!

Глава 18

Награждение

Дом Сёминых заставил Никиту присвистнуть, Жанну – осуждающе хмыкнуть, а Костю – в восхищении распахнуть глаза.

Их участок шёл первым на Александровской улице и по площади был, наверное, раза в четыре больше владения Ланских. От распахнутых настежь кованых ворот в центре невысокого кирпичного забора в глубь заснеженного сада вела расчищенная подъездная дорога. Она заканчивалась у гаража, стоящего сбоку от настоящего особняка, трёхэтажного, с тёмно-серой крышей и облицованного камнем разных оттенков серого. Большое полукруглое мраморное крыльцо прикрывал белый козырёк, поддерживаемый четырьмя колоннами и служащий основанием балкона второго этажа. Все окна, из-за вытянутой формы делавшие дом немного похожим на старинный европейский замок, ярко светились и переливались гирляндами, отбрасывая на снег разноцветные блики.

– Сколько людей здесь живёт? – шёпотом спросил Костя Катю, поднимаясь вслед за Ланскими по ступенькам.

– Аля с тётей Никой и дядей Маратом и его родителями. Ну, ещё экономка, две служанки, повар и садовник, но они живут во флигеле за домом, – перечислила Катя. – Хотя дядя Марат сейчас в Казани, кажется. У него по всей стране бизнес. Раньше с ними ещё его младшие братья жили, но они оба со своими семьями на Дальний Восток уехали.

«Пять человек на такой огромный дом?» – удивился про себя Костя.

Но ещё большее изумление он испытал, шагнув за порог. Прихожей эту комнату язык бы не повернулся назвать: Костя почувствовал себя в фойе дворца или дореволюционного вокзала. Просторное помещение было выложено мрамором в светлых тонах. Белые изящные колонны, оплетённые золотыми лозами, тянулись к высокому потолку с богатой лепниной и огромной хрустальной люстрой. На стенах висели картины с морскими пейзажами, под ними стояли резные диванчики с кремовой обивкой и столики, на которых в вазах красовались