Совок 15 - Вадим Агарев

едет в свою Мордовию? Или в солнечный Магадан? Швейному делу заодно там обучится. Или еще какому-нибудь общественно-полезному ремеслу. Не всю же жизнь ей подвизаться на высокоинтеллектуальном поприще мошенничества и инфантильных лохов уму-разуму учить?

Все эти недобрые мысли в моей голове пронеслись быстрым пчелиным роем. И унеслись дальше за её пределы. Уступив место здравому смыслу. Который подсказывал, что я уже слишком далеко зашел в своём нерациональном, но благородном начинании. По спасению самой настоящей преступницы. Которая мне ни разу не жена, не сестра и даже не любовница.

Мысленно чертыхнувшись, я начал излагать гражданке Радченко, в какой смуглой цыганской заднице благодаря своей дурости она находится. А, чтобы ей было еще понятней, в качестве иллюстрации я по памяти, но дословно зачитал ей диспозицию статьи восемьдесят седьмой Уголовного кодекса РСФСР. С полным перечислением её санкций.

По мере того, как я выдавал Розе её возможные и самые вероятные перспективы, лицо её всё больше серело, и вытягивалось.

— Если не веришь, я тебе сейчас этот Уголовный кодекс в руки дам и ты там своими глазами прочитаешь то, что я только что сказал! — предложил я съёжившейся девчонке, — Хочешь?

Вместо ответа она закрутила головой из стороны в сторону и зашмыгала носом.

— Не надо! — всхлипнув, отказалась она, — Эти, — кивнула Роза на дверь кабинета, — Они мне уже показывали… И обещали, что договорятся в суде, чтобы мне только три года дали. Если я всё расскажу.

— Не будут они в суде ни о чем договариваться! И не три года тебе дадут, если признаешься. Тебе больше дадут! — не стал я врать и успокаивать сбытчицу, — Слушай, а зачем ты их заставила меня позвать? — задал я вопрос, который с самого начала вертелся на языке, — Зачем сказала, что только при мне говорить станешь?

— Не знаю! — виновато посмотрела на меня симпатичная прощелыга и снова печально шмыгнула носом, — Я подумала, вдруг ты мне поможешь? Я же тебе помогла!

Я громко выдохнул. Едва удержавшись от того, чтобы еще громче выругаться. Железная женская логика…

Но с другой стороны, она вроде бы и права. Все задачи, которые я перед ней ставил, она отработала безукоризненно. Хотя делала это вынужденно и всё равно никуда не делась бы. Но, тем не менее…

— Ладно, проехали! — закрыл я поднятую тему, — Еще раз повторяю, если будешь говорить и делать, как я велю, сидеть тебе тогда не придётся! Согласна? — ободряюще подмигнул я расстроенной цыганке.

Теперь Роза не раздумывала ни секунды. Она сразу же затрясла головой, показывая, что согласна на всё. От такой её отзывчивости меня даже слегка передёрнуло и я непроизвольно окинул взглядом её ладную фигурку. Но тут же взял себя в руки.

Несмотря на дефицит времени, минут двадцать я обстоятельно и без торопливой суеты задавал вопросы. Системно, вразнобой и по-всякому. И получал ответы. В результате чего, впечатление у меня сложилось такое, что Радченко не лукавит и отвечает так, как оно есть на самом деле. И как оно было.

Да, про то, что деньги, которые она под тем или иным предлогом сбывала, фальшивые, она знала. Этого она от меня скрывать не стала. Откуда они у неё, она мне тоже рассказала. Помялась немного, но поведала.

Шестерёнки арифмометра в моей голове закрутились. Поскрипывая и набирая обороты. Теперь предстояло в экспресс-режиме придумать удобоваримую версию и выдать её страждущим правды чекистам. Собственно, выбора большого, как и времени на раздумья, у меня не было. И потому версия вырисовывалась только одна. Предельно бесхитростная и простая, как солдатские кальсоны. Как всегда немного лукавая, но уверен, гэбистов она удовлетворит.

— А напарница твоя в курсе, что деньги, с которыми тебя прихватили, «левые»? — задал я не менее важный вопрос, чем тот, откуда взялся фальшак.

— Нет! — замотала головой Роза, — Она просто рядом была, мы с ней всегда парой в город ходим. Она гадала, ну и так еще что-нибудь по мелочи… — скомкала окончание своего ответа цыганка. Очевидно, не желая раскрывать все корпоративные секреты.

— Тогда слушай меня внимательно и запоминай! — не стал я вытягивать сомнительные подробности ведения цыганского бизнеса. — Запоминай так, чтобы потом ничего не перепутать, когда тебя следователь допрашивать будет! И перед тем, как подписать протокол, обязательно прочитай его. Внимательно и каждую строчку прочитай! И вообще, кроме протокола допроса свидетеля, ничего не подписывай! Ни одного документа! Ты меня поняла?

Гражданка Радченко клятвенно заверила меня, что всё поняла. И что никаких других бумажек, кроме своих показаний она подписывать не станет.

Потом я объяснял ей неизбежную необходимость немного послужить Родине. Банковскую систему которой она едва не разрушила. Послужить в качестве секретного сотрудника отделения БХСС Ленинского РОВД.

— Пойми, по-другому никак! — устало вздохнул я, когда глупая девчонка, не понимающая гениальности придуманной мной комбинации, заупрямилась, — Просто поверь мне, что только так я смогу тебя отсюда забрать! И только так ты сможешь пройти по делу как свидетель, а не как обвиняемая! И только тогда ты не поедешь в лагерь!

Чтобы еще больше не смущать впавшую в смятение Розу, я не стал ей говорить, что впереди, через день, максимум, два, её ждёт очная ставка с Иоску. Который пока еще не знает, что ему с минуты на минуту предстоит стать основным фигурантом по данному уголовному делу. Или одним из основных. Теперь это будет зависеть от карьерной алчности чекистов. И от расторопности ленинских «бэхов».

— Ну что, агент Роза, пошли сдаваться госбезопасности Советского Союза? — не обращая внимания на издалека зыркающего в нашу сторону капитана Сафина, по-братски приобнял я её.

Хрен с ним, пусть смотрит! Всё равно я уже признался его начальнику, что состою с гражданкой Радченко в интимной связи. Стало быть, терять мне уже нечего. Лишь бы эта пикантная новость до Зуевой не дошла. И до Натальи. И еще, желательно, чтобы Клюйко об этом тоже не узнала…

Увидев, что мы закончили рандеву и направляемся к кабинету Толоконникова, застоявшийся Сафин рванул к нам ужаленным сайгаком. И в дверь он протиснулся сразу следом за нами.

— Мы готовы, Борис Олегович! — торжественно объявил я о достигнутом консенсусе с гражданкой Радченко, — И к даче правдивых показаний, и к вербовке! И даже рабочий псевдоним выбрали! Теперь она не Роза, а «Фиалка»! Ведь так, товарищ Радченко? Я правильно озвучил принятое вами решение? — подтолкнул я вперёд Розу, не сумевшую скрыть удивления от несогласованной смены своего имени.

— Да! — поперхнулась первым своим словом та, но почти сразу же оправилась и добавила окрепшим голосом, — Я всё расскажу! Я же обещала…

— А на неё