Часовой: на страже Севера - Максим Шторм

читать будут. Конечно, некоторые моменты Кречет опустит. Но с новой силой насядет на столичных отцов-командиров, требуя выделить для Тринадцатого Корпуса дополнительных ресурсов, как человеческих так и материальных. Шутка ли, необходимо целый форт почти с нуля заново создавать. Понятно, что наместник Лютограда, который является другом нашего капитана, поскребет по сусекам и сформирует новый гарнизон. Кречет выделит еще один отряд Часовых. Но маячившей на горизонте весьма мрачной перспективы это не сильно изменит. В последнее время на рубежах Империи стали происходить уж совсем неожиданные и нехорошие вещи…

— Знаешь, что хуже всего было? — внезапно спросил у меня Корнедуб. Выглядел сержант при этом крайне неуверенно и будто не мог сообразить, как начать. — Ощущать себя полностью зависящим от случая. Нет, оно, конечно, на бога всегда уповаешь. Но и сам-то не плошаешь! А тут… Лежали, как сельди в бочке. Ни пошевелиться, ни выбраться наружу, ни схватиться за оружие. Только слышишь… До сих пор в ушах зудит от этих звуков. Веришь, нет, они же чуть зубами не рвались нас вытащить из доспехов. Обламывали ногти, зубы, в кровь ломали пальцы… Это нам еще свезло, что никто из них не сообразил, как шлемы с головы снять можно. Представляешь, чтоб тогда? Ни разу в такой ситуёвине не оказывался, сколько служу, а ни разу. И опаснее было, и страшнее, и жарче. И таких монстров видал и бился с ними, что эти упыри рядом с ними что церковные служки… А вот такой беспомощности никогда не испытывал.

Я, прекрасно понимая, что имеет в виду сержант, согласно кивал, соглашаясь с каждым словом. Для воина, прошедшего за двадцать лет через семь кругов ада, умирать таким способом, просто ожидая, когда тебе, не способному и пальцем пошевелить, отгрызут голову, хуже самой смерти.

— Когда некромант почти одолел меня, я испытал нечто похожее. — признался я. — Отчасти мне и повезло, что я смог убить эту тварь. Пусть на тот момент и был в чём мать родила.

Корнедуб, отпив из фляжки, громко расхохотался.

— Да уж, как вспомню, в каком бесштанном фасоне ты был, когда меня из брони вызволял… Ну Алексей, Орден разорится, постоянно выдавая тебе форменную обновку! Шучу, конечно. Так-то ты молодец, парень. Но нос не задирай особливо. Но что есть, то есть. Смекалистый ты, Алексей, и котелок у тебя варит, а не только пасть разевает, чтоб пожрать хорошо. Я-то ужо перед капитаном всё в красках распишу. На особом счету у него будешь, обещаю. Далеко пойдёшь и быстро.

Я кисло скривился. Быть на особом счету у Кречета означало постоянно попадать во все самые опасные переделки и выполнять самые ответственные задания. Учись, Бестужев… Учись, да? Если будет нужно, я и в преисподнюю сойду. Но от своего выбранного курса не отступлю. Я стану самым лучшим учеником из возможных.

— Одно жалею, Бестужев…

— О чем же?

Сержант взболтал содержимое фляжки и опрокинул остатки в рот. Вытер усы, зажмурился, довольно крякнул и, заговорщики понизив голос, сказал:

— Так и не довелось поглядеть, как ты своей оглоблей машешь голыми руками. Морячки-то уже такие байки по кораблю пустили… А я теперь гадай, где брехня, а где и правда!

Я сдержанно усмехнулся и с предельной уверенностью произнёс:

— Не переживайте, что-то мне подсказывает, что такая возможность вам еще не раз представится.

* * *

Оставшиеся дни нашего путешествия прошли размеренно, спокойно и сонно. Выйдя из дождевого фронта, «Тигр» уверенно и солидно покорял воздушное море. Прилично загруженный корабль спокойно держал свою крейсерскую скорость и нес нас домой. Никаких неожиданных ночных атак, внезапно зародившихся ведьминых проколов, никаких форс-мажоров. Войдя в зону действия магической связи, Пекара отправил в Лютоград сообщение. Мы возвращаемся. С новостями. Миссия выполнена. Так что нас ждали.

Суровая столица Северного фронтира встретила нас теплым солнечным утром. Над крепостными шпилями и башнями растелились пушистые белые облака, дул несильный ветерок. Идя прямо над раскинувшимся внизу огромным городом, наш дирижабль начал закладывать плавный вираж, заходя на посадку на взлётную площадку Цитадели Корпуса Тринадцатой Стражи. Вернулись. Наконец-то.

На аудиенцию к капитану Кречету я попал только на следующий лень, после завтрака в общей столовой. У сержанта Корнедуба была куча времени, чтобы доложиться по полной программе и рассказать обо всем, что произошло в Стуже. Возвращение нашего отряда было омрачено не только привезенными плохими новостями, но и телами погибших братьев по оружию. Семерым бойцам Тринадцатой стражи оказали все необходимые почести. Сейчас телами погибших занимались сведущие в этих делах люди… К рутинной работе по разгрузке корабля меня не привлекли. Корнедуб сразу отослал меня в казармы. Где я даже успел мельком повидаться со своими знакомцами по Академии — Олегом и Владом. Вполне освоившиеся на новом месте службы парни искренне обрадовались, увидев меня. Я с трудом отбился от града обрушившихся на меня вопросов. По-моему, в их глазах я уже стал кем-то навроде бывалого вояки и едва ли не второго по значимости помощника капитана Корпуса.

Как я вскоре догадался, слухи о моем непосредственном участии в произошедших у стен Стужи событиях быстро облетели огромную крепость Часовых. В первую очередь это выразилось в том, что мне вдруг ни с того ни с сего вдвое увеличили в столовой пайку. А почти каждый находящийся там Часовой, проходя мимо меня, щедро одаривал каким-нибудь особо вкусным и сочным куском со своего подноса. Яблоко там, жирный мясной кусок, щедро натёртая чесноком горбушка свежего хлеба. Нехитрая, но сытная пища, главное, поданная с душой. В глазах немногословных и угрюмых парней, то и дело задерживающих на мне взоры много повидавших глаз, сквозило неприкрытое одобрение и уважение. Я лишь сконфуженно бормотал, что эдак скоро и в двери не пролезу… На мой взгляд, я не совершил ничего особо выдающегося. Но, видимо, мои сослуживцы считали иначе.

Как бы там ни было, а много времени на праздное шатание Кречет мне давать не собирался. И вот я уже замер в его личном кабинете, по привычке вытянувшись во весь свой немалый рост пред массивным письменным столом, за которым, что-то выискивая среди кипы бумаг, восседал огромной монолитной скалой наш капитан, Ярослав Кречет. Все в том же простом, скромного пошива, приталенном мундире темно-серого цвета, единственным знаком отличия которого был бронзовый значок Часового Тринадцатой Стражи, приколотый к могучей груди в районе сердца.

— Харю отъел такую, что в крынку со сметаной скоро не пролезет, — буркнул Кречет, исподлобья посмотрев на меня и опять углубляясь в бумаги. Я с трудом подавил желание уточнить, кого из