Французский полтергейст - Василий Анатольевич Криптонов

— Конечно, сама, — закивала одуванчиковой головой Стефания Вознесенская. — Я постоянно о тебе думаю. Скажи, сынок, ты ещё не женился?

Опять двадцать пять… Ну как родители это делают? Вроде бы и радуешься встрече, но тут же стойкое желание свалить. Куда-нибудь подальше. В другой мир. А толку? Как показывает практика, родительская любовь настигнет везде. Ну, ничего. Своих заведу — отыграюсь на них. Укутаю заботой и любовью так, что до совершеннолетия ходить не научатся! Вот!.. А зачем это мне, напомните? Н-да, неувязочка.

— Да вот тут как раз ситуация в этом духе, — со вздохом ответил я на повисший в воздухе вопрос. — Меня очень хотят на себе женить некоторые…

— Эта девушка, тело которой я заняла во сне?

— Нет, точно нет. Даже если бы и да, то с этой самой минуты — точно нет. Есть тонкая грань…

— Какая она?

— Кто, грань? Очень тонкая…

— Твоя невеста.

— Да не невеста это… Ну, она тоже очень тонкая, звонкая. Девятнадцать лет недавно исполнилось. Понимаю, звучит несерьёзно — такая разница в возрасте…

— Наоборот, это даже хорошо, когда мужчина старше женщины.

— Да ты издеваешься…

— Женская красота скоро увядает…

— Мама!

— Что?

— Теперь мне уж точно придётся оборвать мои текущие отношения, в которых меня всё устраивает! Я каждый раз буду вспоминать тебя. Бр-р-р!

— Не бркай на мать! Между прочим, твой отец был на девять лет меня старше.

— Угу, и где он теперь…

— Это уже совершенно другой вопрос. Главное, что если бы мы не встретились, тебя бы не было. Она приличная девушка?

— Она… Она… Ну, она, знаешь… Да.

— Тебе с ней не скучно?

— Вот уж чего-чего, а скучно ни разу не было.

— Тогда о чём ты ещё думаешь, Саша?

Стефания улыбнулась, закатила глаза и вновь брякнулась на стол. Спустя секунду она со стоном зашевелилась.

— Боже мой… Я думала, у меня голова взорвётся!

— Зачем ты впустила второго духа⁈ — налетел на неё Коля.

— Это было просто очень неожиданно, я испугалась, и, Николай Петрович, я была бы вам весьма признательна, если бы вы вернулись к подобающему тону!

— Прошу прощения!

— То-то же, не забывайтесь.

Я слушал их перепалку вполуха. Меня ещё потряхивало после внезапного разговора с мамой.

* * *

— Итак, дамы и господа. Наконец-то дам у нас тоже две, и я могу использовать привычную языку и уху формулу вместо её усечённого варианта. Нам с вами предстоит сложнейшая ментальная операция. Которую я бы предложил разделить на следующие подзадачи. Первая подзадача: Леонид, вам необходимо исцелить сего пациента.

— Да над ним уже целители посильнее меня копья и зубы пообломали. Где мне…

— Тогда он ещё был одержимым, потому лечение и не возымело эффекту. Сейчас же дорога свободна, Вадим Игоревич утверждает, что вы справитесь.

— Ах, Вадим Игоревич утверждает! Ну, грех не прислушаться к столь опытному целителю.

— Леонид, не кочевряжьтесь. Что вам стоит попробовать?

— Я попросту истрачу понапрасну все силы. Вчера, например, я за свой счёт наполнял браслет в распределителе. А удовольствие это отнюдь не самое дешёвое, знаете.

— Нет, не интересовался пока.

— Чем же вы свой наполняете? Неужто сами?

— Нет, разумеется. У Татьяны фамильяр имеется, он за ночь успешно справляется с этой задачей.

— Везёт. Фамильяр — мировая штука. Ладно, попробую.

Леонид подошёл к пациенту и, возложив на него руки, закрыл глаза и что-то забормотал. Под пальцами будто зажглись маленькие лампочки.

— Пока Леонид работает, я продолжу. Итак, вторая подзадача. Борис, Стефания. Нужно вновь призвать Вадима Игоревича. Он уверяет, что будет легко.

— Я готова. У меня после той ночи до сих пор голова не на месте, я готова буквально на всё.

— Честь вам и хвала, госпожа Вознесенская. Борис?

— Конечно. Я уверен, что справлюсь. Повторный призыв духа в тело носителя, с которым уже есть контакт, должен и впрям пройти без сучка без задоринки.

— Превосходно. Тогда начнём?

— А что насчёт меня?

— Вы, Анна Савельевна, боюсь, помогаете нам исключительно своей позитивной энергетикой.

— Что ж, это мне вполне по силам. Я готова. А третья подзадача будет?

— Будет. Но я про неё пока ничего не скажу. И зависеть всё будет не от нас. Ну, с богом. Леонид, как у вас дела?

— Как ни странно, что-то получается, господин постанывает и осуществляет минорные шевеления отдельными частями тела.

— Это мы наблюдаем. Значит, поспешим. Борис, Стефания?

Стефания легла на койку. Уже третью в этой палате, в которой некогда, как король, обитал один-единственный господин Старцев. С которого всё и началось.

Борис распростёр над Стефанией руки и закрыл глаза. Губы его задвигались, что-то бормоча. Стефания на всякий случай держала пальцами портрет Вадима Игоревича. Я же смотрел на них всех, собравшихся тут, и думал: как до этого дошло? Наверное, я принял какое-то некорректное решение на сравнительно небольшом отрезке времени между тем, как я нехотя согласился на четыре академических часа в неделю покидать свой новый дом, и тем, как я с двумя студентами, одним аспиратном и преподавательницей, состоящей со мной в интимных отношениях, собрался в больничной палате с двумя бесчувственными телами. И это я ещё про всё остальное молчу.

Стефания выгнулась.

— О боже мой, бедная девочка, — пробормотала Анна Савельевна. — Я никогда прежде не видела, как это происходит.

— Жутко, — согласился я. — Но Стефания вроде бы не возражала. Говорят, им это полезно.

— Хорошо, когда так…

Приступ закончился так же быстро, как начался. Стефания рывком села на койке и посмотрела на меня диким взглядом.

— А, Александр Николаевич! — кивнула она. — Всё хорошо. Вы справились.

— Я старался.

— Не сомневался в вас ни секунды. Что ж, теперь покажите мне моё тело. Ах, вижу. Так непривычно.

— Ну, ещё бы. Ситуация, мягко скажем, неординарная. От нас что-то ещё требуется?

— Нет, просто смотрите, чтобы никто не погиб. А когда этот человек сорвётся с места, воспрепятствуйте ему.

Мы с Леонидом и Борисом придвинулись ближе к неудачно упавшему человеку. Анна Савельевна к нам присоединилась, но мы её оттеснили. Равноправие равноправием, но по морде первыми получают мужчины. Таков путь. Если по морде получают женщины, значит, ситуация испортилась до отвратности. Во-первых, такого быть не должно, потому что не должно быть никогда, а во-вторых, у женщин не морды, а лица, на минуточку. Да и у мужчин тоже, чего прибедняться.

Тем временем госпожа Стефания подошла к телу господина Серебрякова, нависла над ним, внимательно глядя в лицо. И вдруг, ловко взмахнув ножкой, села на него верхом.

— Нам… точно нужно это видеть? — заволновался Борис.

— Всё