Последний Герой. Том 1 - Рафаэль Дамиров

В дальнем углу, возле окна, сгрудились человек пять: охранник — тот самый Лёха, уже пришедший в себя, официант с трясущимися руками, молодой повар в фартуке, кто-то из администрации и хостес. Все столпились возле столика, у которого спокойно сидел мужчина лет пятидесяти. Седой, подтянутый, а взгляд — ледяной. В руке бокал, перед ним тарелка, на столе — аккуратно сложенные салфетки.

Вокруг него суетились, угождали. Подливали вино, что-то извиняющееся бормотали, стараясь не провоцировать.

— Ну и что тут у нас? — негромко спросил лейтенант, оглядываясь, но уже с прищуром.

Седой даже не повернулся. Просто сделал глоток, не спеша, как будто происходящее его никак не касалось.

— Добрый вечер, — начал лейтенант. — Поступило сообщение о нарушении общественного порядка. Прошу предъявить документы.

— Документы? — мужчина отставил бокал и только тогда повернул голову. Говорил негромко, но как-то плотно, без лишних эмоций. — А кто сообщил?

Официант неуверенно шагнул вперёд, взглянул на лейтенанта, потом на мужчину — и стушевался.

— Уже всё нормально… он… он извинился. Инцидент улажен.

— Всё равно придётся установить личность, — твёрдо произнёс лейтенант, сообразив — что-то не то.

Мужчина достал из внутреннего кармана кожаное портмоне, медленно, подчёркнуто спокойно. Раскрыл. Паспорт. ФИО, фото, всё в порядке. Лейтенант пробежался взглядом по странице, вернул документ.

— Благодарю. Постарайтесь больше не допускать конфликтов, особенно в общественном месте.

— Разумеется, — кивнул седой. — Я просто хотел ужинать. Но, как вы видите, некоторым в этом городе не хватает вкуса. Или вежливости.

Патрульные ещё пару секунд постояли, оглядывая окружающих. Всё было тихо, спокойно.

— Леха, — кивнул он знакомому.

Этим же кивком он позвал его поближе.

— Привет, Серый, — подошел бугай охранник, потирая руку в районе запястья. — Да всё ровно… Он тут быковал малян… А я разрулил.

— Точно?

— Да что ты у меня спрашиваешь, вон — у меня начальство есть.

Он кивнул на администратора и испарился.

— Ладно, пошли, — сказал лейтенант своим. — Ситуация, похоже, улажена. Ни хрена себе он их построил.

Когда патруль уже почти вышел из зала, к ним метнулся официант. Спрятался за полицейскими и стал тараторить.

— Арестуйте его! — выпалил он, тыча дрожащим пальцем в седого. — Он… он мне нож в глаз хотел воткнуть! Я… я…

— О как, — присвистнул лейтенант. — Заяву будешь писать?

— Напишу! Только заберите его, вы же его арестуете? Да?

Полицейский лишь хмыкнул, резко развернулся и зашагал обратно к столику.

— Встать! — скомандовал он. — Лицом к стене, ноги шире, руки за спину.

Сержант для острастки щёлкнул затвором «Кедра». Седой и на это не отреагировал. Спокойно вытер губы белой, с вензелем ресторана салфеткой, аккуратно положил её на край стола, встал и поправил манжеты рубашки с запонками.

— Ну, поехали прокатимся, — ровно сказал он.

Ни раздражения, ни страха. Как будто собирался не в отделение, а на увеселительную прогулку в продолжение банкета.

Он сам подставил руки. Стальные наручники щёлкнули на запястьях.

— Осторожно с костюмом, — бросил он полицейскому. — Хороший был день. Пока вы не приехали.

Вывели его спокойно. Но с таким напряжением в воздухе, будто взяли Аль Капоне. Официант замолчал, прижав ладони к груди.

— Потерпевший, — обратился к нему летеха. — С нами поедешь.

На улице, у машины, лейтенант ещё раз посмотрел на задержанного и, не дождавшись реакции, молча открыл заднюю дверь УАЗа.

Дирижер сел, как будто и правда ехал куда-то по делам. Только улыбка его исчезла. Лицо стало каменным.

* * *

Час спустя. Изолятор временного содержания ОМВД России по Заводскому району.

— Лицом к стене, — скомандовал прапорщик постовой, подводя задержанного к железной двери камеры.

Щёлк — открыл замок дежурный ИВС. Он стоял рядом и контролировал процесс помещения новенького.

Дверь со скрипом распахнулась.

— Заходим, — скомандовал прапорщик.

Дирижёр шагнул внутрь без лишних слов, пригнувшись в проеме, чтобы не цеплять головой. Железная дверь с глухим звуком захлопнулась за его спиной, словно поставила жирную точку в одном акте и открыла занавес для другого.

Щелк, щелк — проворачивался ключ.

— Это кто? — спросил постовой, лениво бросив взгляд на камеру. — В костюмчике весь, приблатнённый. На зэка не похож.

— По сотке заехал, — хмыкнул дежурный старлей, перебирая тяжелую связку ключей. — В ресторане буянил.

— Богатые с жиру бесятся, — скривился прапорщик, снимая наручники. — Напьются и пальцы гнут… Тьфу.

* * *

Камера, в которую водворили Дирижёра, была стандартная, четырёхместная. Бетонные стены, окрашенные в тусклый, болотный цвет, пахло побелкой, железом и старыми матрасами. Пол дощатый, промятый. Две двухъярусные железные шконки, вместо сетки — прутья решеткой. На них — тонкие ватные матрасы в синих чехлах. У стены — обшарпанный стол, две скамьи, в углу — параша за перегородкой из кирпича, низкой, только едва прикрывающей.

Шкафчики, стол, скамьи — всё намертво привинчено к полу и стенам.

На нижней шконке сидел один-единственный человек. Жилистый, в брюках и рубашке. Услышав скрип двери — поднял взгляд. Увидев вошедшего, застыл.

— Вечер в хату, — усмехнулся Дирижёр, неторопливо проходя внутрь. — Как отдыхается, Рябой?

Тот промолчал, но глаза уже налились тревогой. Похоже, понял, что сегодняшний вечер может быть длиннее, чем он думал.

* * *

День обещал быть жарким. Воздух за окном уже с утра дрожал над асфальтом, и в квартире стояла духота, несмотря на открытую створку. Я, как обычно, собирался на пробежку. Натянул футболку — и удивился. Она туго натянулась на плечах и неприятно врезалась в подмышках.

— Маша? — крикнул я в коридор. — Ты мои вещи на высокой температуре не стирай. Они садятся.

— Я не стираю твои вещи, — донеслось из ванной с обиженным фырком.

— А кто тогда?

— Макс, откуда я знаю? Может, сам и постирал.

Я почесал в затылке. Стирал я в последний раз, когда ещё тамагочи был актуален. Так что дело было не в стирке. Снял футболку, подошёл к зеркалу в коридоре.

— Или мне кажется, или банки реально подросли…

Плечи расправились. Пресс прорисовался под кожей, будто я месяцами железо тягал, а не подтягивался на школьной перекладине. Уже не мальчишка — студент, причём крепкий такой. Зеркало кривое? Надо будет Машке показаться, ее спросить. Я покрутился, подставляя зеркалу то один бок, то другой, напрягая