С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

на небе было ни облачка, а солнце в этих местах ох какое злое. И воздух совсем другой, нежели в городе: сухой, удушливый. Это в самой Альмате растунции за короткое время смягчили климат, а за её пределами лежала всё та же степь, от суровости которой многие уже успели отвыкнуть за два года.

– Не, ну сейчас-то они смирные, – сетовал кто-то из зевак. – Вот бы два месяца назад этот отбор затеяли, когда у азаргов самый гон.

– Да типун тебе, – набрасывались на него другие. – Кто ж в самый их гон в степь сунется? Всю жизнь тут живёшь, а за последние два года позабыл, что при их гоне случается? Привык уже, поди, чистым воздухом дышать да на голубое небо смотреть…

– Да я чего… Я ж ничего, – оправдывался зачинщик. – Да я растунции наши покрепче многих уважаю! Удобряю даже каждое утро, собственных жидкостей не жалея…

Отловленные азарги в огороженном загоне меланхолично жевали подношение в виде неугодных городу растунций. Огнём жгли только откровенно опасные, вроде той же жрацены, а бесполезные перемалывали на перегной либо скармливали домашней животине. Такой сочной зеленью степи Аль-Маттани местную фауну не баловали, так что и азарги не сильно задумывались над её происхождением.

Зрителей собралось немало: и простые горожане, и семьи благородных участниц, и приглашённые гости. Я обернулась на Эрика, что верным телохранителем следовал позади меня. Высокий, ладно сложенный, красивый… И умный. И заботливый. А уж что в постели вытворяет, поганец… Уф, аж жарко стало от воспоминаний, хотя в заплетённые волосы я воткнула охлаждающую заколку-артефакт. Эрик моих горячих непристойных взглядов не заметил, сосредоточившись на другом, и я проследила, на кого он так пристально смотрел.

– Генерал Рейнетсдар шлёт пожелания дальнейшего процветания Альмате… – донеслось до меня обрывками. – Готов выступить спонсором… Обновление фортификационных сооружений от возможных набегов энгинов… Создание полноценной военной части, что даст толчок развитию этой области… И, разумеется, всемерная поддержка достойнейших дочерей Альматы – будущих придворных дам – уже в самой столице…

– В обмен на их полную преданность самому генералу… – пробормотал Эрик. – Прямо соловьём разливается, отыскали же среди своих мужланов косноязычных такого смазливого офицеришку… Уна! Ты что, тоже от этой разряженной груды мышц глаз отвести не можешь? Детка, фу! Ты только на меня можешь так смотреть!

Не знаю, чего он там вдруг завозмущался – я половину его бормотаний прослушала, внезапно очарованная заезжим офицером.

Гость из столицы как будто с картинки сошёл: и стать, и выправка, и горящие золотом пуговицы, и начищенные до зеркального блеска сапоги… Мужественная квадратная челюсть, словно из камня высеченная, залихватски подкрученные чёрные усики, ордена на широкой груди, на которой едва не лопался праздничный мундир. А ещё ярко-голубые глаза, глубокий уверенный голос и такие сильные руки… От мельтешащего передо мной поганца я отмахнулась, как от досадного недоразумения. Ну, правда, где Эрик, хлыщ столичный, а где этот прекрасный мужественный воитель!.. Боги, да он же идеален! Ни в какое сравнение!..

– Понятно, – пробурчал Эрик. – Магический флёр. Ничем, смотрю, генерал не брезгует. Детка, посмотри-ка на меня…

Поганец зачем-то дунул мне в глаза, слегка ущипнул за бок, и я проморгалась от неожиданности. Всё очарование армейского офицера вдруг куда-то слетело. Ну да, представительный мужчина, крепкий, смазливый, чуть за тридцать – всё как молоденькие девочки любят. Но вообще не в моём вкусе.

Зато все восемь сестёр Варинс и вырядившаяся не по случаю зефирка чуть ли не в рот ему заглядывали, ловя каждое слово.

– И моя личная поддержка в том числе… Кстати, я ещё не женат, – добил офицер наших отборных дамочек.

– А-аах… – дружно выдохнули девицы, кокетливо трепеща ресницами.

Я поймала скептический взгляд Агаты д’Эртенгель и вместе с ней понимающе усмехнулась. Видимо, если человек изначально настроен критически, то даже магическое обаяние не сработает.

Выглядела Агата отлично: тоже в кожаных штанах и высоких сапогах, в наглухо застёгнутом жакете длиной до середины бедра. Волосы она спрятала под хитро накрученным шёлковым платком, плотно обёрнутым и вокруг шеи. И посоветовала мне сделать так же, показав, как свободно висящей складкой ещё можно укрыть лицо на манер ведлистанок. Такие шёлковые платки раздавали участницам в шатре организаторов. Идея забега на этих косматых чудищах мне изначально не нравилась, а теперь не понравилась ещё больше… Наверное, азарги воняют так, что без заматывания лица не обойтись. Ну, хоть не прищепки на нос раздают.

Азаргов тем временем начали выводить из загона. Хоть они и считались ближайшими родственниками обычных лошадей, но больше походили на безрогих буйволов. Огромные, покрытые косматой длинной шерстью, свисающей рыжими сосульками с боков. Копыта, больше напоминавшие неровные булыжники, имели сзади острые наросты, и такие же костяные шипы покрывали массивную голову и кончик хвоста. И ещё, в отличие от травоядных сородичей, азарги питались всем, что можно прожевать, даже падаль не обходили стороной.

Хорошо, что они такие медлительные и неповоротливые. Вон, еле ползут, ногами перебирать не заставишь. С таким «забегом» я уже почти смирилась: потопчемся с моей тварью на месте, пока другие к финишу ковыляют, и замечательно завершим на этом моё участие в дурацком отборе.

От сухого воздуха запершило в горле, я натужно прокашлялась, и заботливый Эрик убежал за прохладительными напитками в шатёр для участниц.

– Уважаемые жители и гости нашего города! – усиленный магией голос герцогини Шальтеир разнёсся по бескрайней степи.

Я стояла чуть поодаль от всех, неприязненно взирая на «лошадок». Нет, даже забираться на эту тварь не хочется. Ещё скинет и затопчет ненароком, вон какие у них глазки злобные. Даже не осёдланы, только какие-то хитрые ременные крепежи, а вместо поводьев держаться предполагается лишь за скрученную рыжими кудлатыми сосульками шерсть. Бр-р.

Супруга мэра произнесла короткую приветственную речь, затем посвятила гостей (и меня заодно) в давний обычай этих мест. Бурегон – так называлось это священнодействие. С началом лета утихали межсезонные ветра, а на смену им из южных пустынь приходили новые: удушливый хармата́н, обжигающий сирокко и самый страшный гость – шквальный самум. И мало того песка, что они и так несли с собой, так в Аль-Маттани они ещё подхватывали рыжую пыль с выработанных мраморных карьеров, и на несколько недель Альмату окутывал красный туман, застилая небо. Только за то, что растунции избавили город от этой напасти, обеспечивая чистый воздух даже во время пыльных бурь, жители готовы были их и в листочки, и в жвалы целовать.

А до растунций спасались бурегоном. Азарги, хозяева этих степей, считались особыми животными. Не то чтобы магическими, но их связь с ветрами и власть