Красная земля - Тим Волков

Да и не нужно было счищать весь верхний слой. Артему и так все стало ясно. Серовато-коричневые цвета, четкие угловатые линии. Пикассо! Начало кубизма. Оля, бывшая супруга, увлекалась художниками, альбомы покупала…

— Вот же мазня! — удивленно протянул Пронин. — Сверху-то повеселее было.

— Мазня, но дорогая! Очень… — Иван Палыч задумчиво покачал головой. — И со временем только дороже будет! Неплохое вложение капитала, ага… Что там у нас в галерее-то знаменитой украли? Как раз Пикассо — «Мужчина с кларнетом»…

— Да где ж тут кларнет? — ахал Степан. — Где мужчина?

Доктор же беседовал, вроде бы, сам с собой, припоминал:

— И еще Вламинка, кажется… Ну, Вламинка они, скорее всего, забрали… хотя, надо проверить… А за Пикассо обязательно придут!

— Что, Иван Палыч?

— Говорю, гости к нам снова явятся! Вот, на Пикассо их ловить и будем. Срочно телеграфировать Петракову!

Глава 16

А ведь неплохо придумано! Стырить картины известных художников, закрасить их мазней, выставить в простой сельской школе, чтобы они отлежались и выждали момента, когда шумиха поутихнет. А потом забрать их. И ведь если даже найдут заказчика что ему предъявят? Где, господа милиционеры, картины? Нет картин — нет и дела.

Выставка самая первая была в июне. Сейчас — ноябрь. Четыре месяца вполне хороший срок, чтобы сыщики потеряли след. Впрочем, украли бы их из школы и раньше, но карантин и сибирская язва наложили определенные ограничения. Да и сейчас преступники действовали больше импульсивно — украсть броневик! Это конечно мощно!

Иван Павлович запер дверь в пустом классе, отодвинул парты, расстелил на полу несколько старых газет и с величайшей осторожностью принялся за работу. Воздух быстро наполнился едким запахом скипидара и старой краски.

Он работал медленно, почти с благоговением. Слой за слоем, он снимал грубые мазки безвестного деревенского художника, открывая то, что было скрыто по ними.

Первой из картин «проснулась» та, что висела в классе. Из-под идиллического пейзажа с маковым полем проступили угловатые, нервные формы, сложные оттенки серого, коричневого и синего. Узнаваемый, еще ранний, но уже уверенный почерк Пабло Пикассо. Артем замер, глядя на нее. В его мире это полотно стоило бы целое состояние.

Вторая картина, из коридора, оказалась работой Мориса де Вламинка. Яростные, почти дикие мазки, буйство красок — ярко-алой, изумрудной, ультрамариновой. Пейзаж, написанный с мощью и страстью, которые заставляли картину буквально вибрировать. Артем вспомнил альбомы Ольги — Вламинк, один из основателей фовизма. Его работы тоже были золотым дном.

Кто знает, может быть эти две стоять столько же, как все те, что украли? Бандиты явно спешили. К тому же им видимо было сложно понять где какая — все произведения искусства были замазаны.

«Представляю, как сейчас злиться Рябинин!» — подумал Иван Павлович.

Вот ведь любитель антиквариата нашелся! То золотые монеты, то теперь вот картины. Размах с каждым разом у афериста растет.

Но ничего. Сколько бы веревочка не вилась…

* * *

Иван Павлович встретил Петракова на крыльце больницы. Начальник милиции, с лицом, осунувшимся от бессонных ночей и постоянного напряжения, тяжело спрыгнул с подножки повозки.

— Прочитал твое послание, Иван Павлович — и про картины, и про воровство, и про броневик. М-да, жарко у тебя в селе, Иван Павлович! Не заскучаешь! Ну, что, показывай свое сокровище, — без предисловий проговорил он, следуя за Иваном в кабинет. — И объясни, как эта мазня поможет поймать Рябинина. Я его по всему уезду ищу, как иголку в стогу сена, а он, оказывается, за картинами охотится.

«Не только за картинами, — хмуро подумал доктор. — Но и за всем, что имеет цену».

В кабинете, при свете керосиновой лампы, Иван Павлович развернул одну из спасенных картин — ту самую, в стиле раннего экспрессионизма. Петраков посмотрел на мрачное полотно скептически.

— И что в этом ценного? На базаре за пятак купишь.

— В этом, Василий Андреевич, — терпеливо объяснил доктор, — целое состояние. Для таких, как Рябинин, это как красная тряпка для быка. Он не успокоится, пока не заберет их. Мы это используем.

— Ладно, допустим. Но как его выманить? Объявить, что картины у нас? Так он и явится сюда, всю милицию на уши поставит. На броневике то своем.

— Нет. Он хитер. Он будет искать лазейку, слабое место. И мы ему его предоставим. — Иван Павлович прошелся по кабинету.

— Интересно послушать.

— Рябинин читает газеты. Это еще с первой встречи я обратил внимание. Так он собирает информацию, держит руку на пульсе. Так вот с помощью газет мы его и поймаем. Василий Андреевич, у тебя есть люди знакомые в газете? Журналисты?

— Есть. Знакомый, Алексей Полозов, работает в «Зареченском вестнике».

— Вот и хорошо. Мы попросим его написать небольшую заметку.

Петраков насторожился:

— Какую еще заметку? Что банда украла картины?

— Именно так. Но с одним нюансом. — Глаза доктора хитро сузились. — В заметке нужно сказать, что две картины удалось спасти от похищения. Что они временно, до составления описи и оценки специалистами из губернии, находятся на сохранении в здании уездной милиции в Зареченске. И что в следующую среду их планируют перевезти в центральное хранилище.

Он сделал паузу, давая Петракову вникнуть.

— Рябинин это прочтет. Он поймет, что это его последний шанс. Что пока картины в Зареченске, в здании, которое он, возможно, даже знает, у него есть возможность их украсть. А как только они уйдут в хранилище — всё, пропало. Оттуда их уже не вытащишь — даже на броневике. Он будет торопиться. И совершит ошибку.

Петраков задумался, потирая подбородок.

— Ловушка… Приманка в милиции… А мы будем ждать. Но он же не дурак, Иван Палыч. Он поймет, что это провокация!

— Возможно. А возможно и не поймет. Думаю, его жадность и уверенность в своем превосходстве затмят осторожность.

— Ладно… — Петраков тяжело вздохнул, но в его глазах зажегся знакомый огонек охотника. — Рискованно, но игра стоит свеч. Действуй. Дай мне текст этой заметки, а я сам Полозову скажу, чтобы пропустил в номер. Только чтобы без лишних подробностей. И чтобы вышла завтра же.

— Завтра же, — кивнул Иван Павлович. — А мы с вами, Василий Андреевич, начнем готовить для господина Рябинина самый теплый прием в его жизни.

— Последний, — холодно добавил начальник милиции.

* * *

Пока в Зареченске Петраков и его люди