Хозяин антимагии #5 - Миф Базаров

Я бросил взгляд на рельсы. Здесь могло разместиться всего шесть составов — элитарное количество для элитарного транспорта.

Сейчас здесь стояло четыре состава, их тёмные борта отливали золотом в свете зажигающихся фонарей. Два, включая наш, являлись «театральными» и прибыли из центральной колонии.

Расчёт был на то, что люди садятся в них днём, чтобы вечером оказаться здесь, на представлении. А после — вернуться в уютные купе, которые были ничем иным, как гостиницами на колёсах, чтобы утром проснуться уже рядом с домом.

Гениальный в своей простоте план должен был работать на увеличение потока посетителей в летний сезон.

Мама, сидевшая напротив, выпрямилась, а Тасю будто подбросило на сиденье.

— Наконец-то! — её восторг был таким искренним, что я невольно улыбнулся. — Я так ждала этого момента, всё время представляла, как это будет!

— Ну и как? Не расходится с твоими фантазиями? — спросил я сестру.

— Лучше, — она громко выдохнула.­­­­

За окном открывалась картина, больше напоминавшая театральные декорации, нежели транспортный узел.

Под высокими стеклянными куполами, сквозь которые уже проглядывали первые звёзды, суетилась нарядная толпа: под приглушённый гул оживлённых голосов и далёкие аккорды настраивающегося оркестра пассажиры «вечерних» поездов сливались в единый калейдоскоп из блеска дамских украшений, тёмных фраков и ярких мундиров.

Двери вагона открылись, и нас встретил не просто шум, а атмосфера праздника. Воздух пах морем, дорогими духами и цветами из привокзального зимнего сада.

И едва я ступил на перрон, как навстречу буквально кинулся Илья Артурович Смольников. Он был воплощением преображения: гордая осанка, энергичные движения, уверенная улыбка. В нём не осталось и следа от того апатичного графа, которого я встретил около года назад.

— Кирилл Павлович! Ирина Владимировна! Таисия Павловна! Добро пожаловать! — звучным и радужным голосом сказал мужчина, легко перекрывая окружающий гомон. Он с изящным поклоном поцеловал руку маме, затем Тасе. — Вы просто сияете! Весь Павловск сегодня будет говорить только о вас.

— Илья Артурович, принимаешь как Императора, — усмехнулся я, глядя на красную дорожку, расстеленную от двери вагона. — Всё это… Ты совершил чудо.

— Чудо совершили ваши инвестиции и моя тоска по настоящему делу, — парировал граф, но глаза прям засияли от гордости. — Это лишь начало, Кирилл Павлович, лишь начало!

Я почувствовал лёгкое движение во внутреннем кармане сюртука. Мотя, обычно невозмутимый, явно нервничал в этой суматохе. Я мысленно послал ему успокаивающий импульс.

— Илья Артурович, если нужна моя помощь в чём-либо… Организационные моменты, какие-то проблемы, — озвучил я, чувствуя себя немного лишним на этом празднике жизни, который граф так гениально устроил.

Смольников рассмеялся, положив руку мне на плечо.

— Дорогой мой друг, всё под абсолютным контролем! Я об этом полжизни тосковал, поверьте. Ваша единственная задача сегодня — это наслаждаться зрелищем. Идите, осмотрите всё! Позже обязательно найдём минутку обсудить дела, — он подмигнул и буквально сразу же отвлёкся на нового гостя, растворившись в толпе с лёгкостью опытного шоумена.

Я ещё какое-то время постоял на перроне и понаблюдал за графом. Этот человек рождён для такой деятельности. Я предоставил ему холст и краски, а он написал шедевр. И в этом шедевре мои расчёты на создание нового центра силы обретали плоть и кровь.

Краткий осмотр вокзала лишь укрепил моё впечатление.

Смольников блестяще обыграл архитектуру Павловского вокзала: просторные залы с колоннадами, высокие потолки, расписанные фресками, зимний сад с экзотическими растениями, откуда доносилось щебетание птиц. Повсюду мерцали не только магические светильники, но и электрические гирлянды.Это был намеренный контраст, символизирующий единение магии и прогресса.

Мама, взяв меня под руку, тихо ахала:

— Кирилл, да это же весь цвет колоний! Вон, смотри, князь Гагарин, он же лет десять не покидал своего поместья. А это… генеральша фон Шпекин с дочерьми. Как они все здесь оказались?

— Их привезли мои поезда, мама, — так же тихо ответил я, — и их манит блеск того, что я построил.

Почувствовал, что Мотя ещё сильнее забился в глубь внутреннего кармана, рядом с визитницей. Ему явно не нравилось это столпотворение. Поймал себя на мысли, что постоянно анализирую толпу: кто с кем общается, кто кого избегает, в чьих глазах читается зависть, а в чьих — расчёт.

Этот вокзал уже становился идеальной площадкой для сбора информации.

Торжественная часть началась с блестящей речи Смольникова. Он стоял на небольшом возвышении, остроумный, вдохновляющий, щедро раздавая комплименты гостям, Императору — заочно, а затем скромно, но как-то обыденно указав на меня в толпе.

Раздались аплодисменты. Они были искренними и громкими.

Перерезание алой шёлковой ленты прошло под ослепительные магниевые вспышки фотоаппаратов аккредитованных журналистов — одно из ключевых условий нашего договора с крупными газетами.

Сегодня репортёров пустили сюда для освещения открытия, но впредь вход в сам комплекс, особенно во внутренние залы во время мероприятий, будет для них строго воспрещён.

Я почему-то даже не удивился, когда среди немногочисленной прессы заметил знакомую энергичную фигуру в несколько помятом сюртуке.

— Кирилл Павлович, добрый вечер! Поздравляю с открытием! Не окажете ли мне честь запечатлеть вас с семейством для истории? — репортёр уже наводил свой громоздкий аппарат.

— Добрый вечер! Владимир Гиляровский, насколько помню, — я кивнул. Тот широко улыбнулся, польщённый, что я запомнил его. — Не против.

Пока он возился с настройками, пытаясь поймать лучший ракурс, я спокойно спросил:

— Пригодились ли вам мои скромные размышления о транспортных проблемах в колониях и о коррупции?

— Ещё как пригодились, ваше сиятельство! Огромное спасибо! — глаза Владимира загорелись. — Статья наделала изрядного шума, в канцелярии губернаторов, слышал, некоторые даже совещания экстренные собирали.

— Всегда рад помочь. Обращайтесь, — я заметил, как мама и Тася старались сохранить изящные улыбки перед объективом. — У меня всегда в запасе есть пара-другая идей, как сделать жизнь в наших колониях лучше.

Мужчина кивнул с довольным выражением лица, и в этот момент раздался щелчок, окутав нас небольшим облачком дыма.

— Обязательно обращусь, Кирилл Павлович! А насчёт вашего назначения в Балтийск… сможете сейчас дать мне небольшой комментарий по этому поводу? Хотя бы пару слов для зарисовки.

— Давайте отложим это на месяц-полтора, — предложил я. — Приезжайте в Балтийск, когда немного обживусь там. Обещаю, расскажу всё без прикрас.

Журналист почтительно поклонился и тут же растворился среди коллег, которые тут же окружили, наперебой спрашивая, о чём это он беседовал с графом Пестовым.

Видел, как Владимир, таинственно улыбаясь, что-то оживлённо им рассказывал, и