Ярость светила - Эдуард Сероусов

её отец. – Его улыбка исчезла. – Я бы предпочёл, чтобы она вообще не участвовала в этом, но… она настояла. Сказала, что если я могу рисковать жизнью на орбите, то она может помочь на Земле.

Элайджа понимающе кивнул. В каком-то смысле, их дети были похожи – оба блестящие, оба стремящиеся внести свой вклад в борьбу с кризисом, каждый своим способом.

– Мы должны сосредоточиться на нашей части работы, – сказал он наконец. – Создать квантовые щиты, способные предотвратить катастрофу. Это лучшее, что мы можем сделать для них.

– Согласен, – кивнул Ли. – Возвращайтесь к работе. Я буду держать вас в курсе относительно ситуации на Земле. И… берегите сына. Его идеи могут быть ключом ко всему.

Когда Элайджа вернулся в лабораторию, он обнаружил, что Киан и Новак всё ещё интенсивно работают, словно и не заметили его отсутствия. Их умы были полностью поглощены квантовыми уравнениями и схемами резонатора.

Глядя на них, Элайджа почувствовал странную смесь гордости и тревоги. Его сын, со своим уникальным умом, мог быть тем, кто спасёт человечество от катастрофы. Но сможет ли человечество спасти себя от собственных разрушительных импульсов – страха, жадности, жажды власти? Это был вопрос, на который не могла ответить даже самая совершенная квантовая теория.

В глубине лунного кратера Шеклтон, где располагалось Хранилище Генезис – один из самых охраняемых объектов колонии "Селена" – Джамал Картер проводил ежедневную проверку систем.

Хранилище представляло собой многоуровневое подземное сооружение, где в условиях строго контролируемой температуры и влажности хранились образцы ДНК десятков тысяч видов земной флоры и фауны. Банк семян, криогенные камеры с эмбрионами, культуры клеток – всё, что могло позволить восстановить биоразнообразие Земли в случае катастрофы.

Для Джамала, как главного хранителя, это место было одновременно лабораторией, храмом и источником постоянного беспокойства. Ответственность за сохранение генетического наследия целой планеты лежала тяжёлым грузом на его плечах.

Сегодня, как и каждый день, он методично проверял показатели систем жизнеобеспечения, уровни радиации, температуру каждой криогенной камеры. Но одна аномалия привлекла его внимание – незначительное колебание температуры в секции D-7, где хранились образцы наиболее редких и эндемичных видов.

– Компьютер, детальный анализ секции D-7, – приказал он. – Последние 48 часов, с минутным разрешением.

На экране появился график, показывающий небольшие, но регулярные скачки температуры – примерно на 0,3 градуса каждые 4 часа. Слишком малые, чтобы вызвать тревогу автоматических систем, но слишком регулярные, чтобы быть случайными.

Джамал нахмурился. Системы Хранилища были спроектированы с тройным резервированием и не должны были показывать таких колебаний.

– Компьютер, время последнего технического обслуживания секции D-7?

– Плановое обслуживание проведено 72 часа назад техническим специалистом Чанг, Уэй, – ответил бесстрастный голос системы.

– Были ли внеплановые входы в секцию после этого?

– Зарегистрирован один внеплановый вход. Техник уровня 3, Диаз, Мигель. Цель визита: калибровка температурных датчиков.

Джамал напрягся. Он знал всех техников, работающих в Хранилище, но не помнил никакого Мигеля Диаза.

– Компьютер, полное досье на Диаз, Мигель.

На экране появилась фотография молодого человека с данными: "Диаз, Мигель. Технический специалист уровня 3. Прибыл на "Селену" 14 дней назад в составе последней группы специалистов из Центрального Американского Блока. Специализация: системы контроля микроклимата."

Всё выглядело легитимно, но что-то беспокоило Джамала. Новые специалисты обычно не допускались к работе с критическими системами Хранилища без дополнительного обучения и периода адаптации.

– Компьютер, кто авторизовал доступ техника Диаза в секцию D-7?

– Авторизация получена через систему автоматического распределения заданий. Цифровая подпись: заместитель директора по техническому обеспечению, Чо Ин-Хо.

Это было странно. Чо был не только заместителем директора по техобеспечению, но и главой службы безопасности колонии. Он лично утверждал все протоколы доступа к Хранилищу и настаивал на строгой процедуре авторизации.

Джамал активировал свой коммуникатор.

– Соедините меня с Чо Ин-Хо. Приоритет: высокий.

Через несколько секунд на экране появилось лицо Чо.

– Картер? Что случилось?

– Возможно, ничего, – осторожно начал Джамал. – Но у меня вопрос: вы авторизовали доступ техника Мигеля Диаза в секцию D-7 Хранилища в последние 48 часов?

Лицо Чо выразило недоумение.

– Нет. Я не подписывал никаких разрешений на работы в Хранилище с момента последнего планового обслуживания. И я не знаю никакого Мигеля Диаза.

Джамал почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– В таком случае, у нас проблема. Кто-то использовал вашу цифровую подпись для авторизации доступа в одну из самых охраняемых секций Хранилища. И после этого появились аномалии в системе контроля температуры.

Выражение лица Чо мгновенно изменилось с недоумения на тревогу.

– Блокируйте секцию немедленно. Я буду через десять минут с группой безопасности. И не покидайте Хранилище до нашего прибытия.

Когда связь прервалась, Джамал немедленно активировал протокол блокировки секции D-7 и начал более тщательную проверку всех систем Хранилища. Что бы ни произошло, он не мог рисковать целостностью генетического банка.

Через несколько минут он обнаружил ещё одну аномалию – небольшое несоответствие в инвентарном списке секции D-7. Три образца были помечены как "перемещённые для анализа", но никаких официальных запросов на анализ этих образцов не было зарегистрировано.

– Компьютер, идентификация перемещённых образцов из секции D-7.

– Образец D7-429: Camellia sinensis var. assamica, редкий сорт чайного растения с уникальными генетическими адаптациями к высокогорью. Образец D7-902: Theobroma cacao, древняя разновидность какао с высокой устойчивостью к патогенам. Образец D7-1147: Coffea arabica var. geisha, редкий сорт кофе с уникальными вкусовыми характеристиками.

Джамал нахмурился ещё сильнее. Все три образца представляли собой редкие сорта растений, используемых для производства элитных напитков. Они не имели критического значения для восстановления экосистем и не содержали уникальных генетических адаптаций, которые нельзя было бы найти в других образцах тех же видов.

Это было странно. Если кто-то решил саботировать Хранилище или похитить ценные образцы, почему выбрать именно эти? Они были ценными с коммерческой точки зрения в нормальном мире, но в контексте постапокалиптического сценария имели минимальную практическую ценность.

Если только…

Внезапная мысль заставила Джамала проверить ещё одну вещь.

– Компьютер, список всех перемещений образцов за последний месяц.

На экране появился длинный перечень. Джамал начал анализировать его, ища паттерны. И они были – небольшие группы образцов, перемещаемые для "анализа" или "реклассификации", но никогда не возвращаемые в хранилище. Образцы редких пряностей, элитных сортов винограда, трюфелей, икры редких видов рыб…

Картина начала складываться. Кто-то методично собирал генетический материал не для выживания вида, а для роскоши. Для создания не убежища, а элитного бункера с всеми возможными удобствами.

– Вайс, – пробормотал Джамал. – Должно быть, его люди.

Президент Глобального Консорциума был известен своей страстью к роскоши и элитарными взглядами. Если он действительно готовил собственный "ковчег" для избранных, то обеспечение его