Деревенщина в Пекине 5 - Крис Форд

Женщина с натянутой улыбкой покорно кивает. Но стоит ей повернуться к сыну спиной и направиться к лифту, как улыбка мгновенно спадает с лица, словно маска.

Тревожные мысли роем крутятся в её голове. Кто эта японка? Да ещё и звонит посреди ночи в таком откровенном виде. Неужели это третья девушка⁈ Господи, сколько вообще их у сына⁈

И как жить дальше?

Что вообще творится в столице…

* * *

— Извини, что беспокою в такое время. Звоню с просьбой, надеюсь не откажешь в услуге, — мягко произносит Цукиока Ран, покуривая тонкую сигарету в мундштуке. — Задача проста — восемнадцатилетняя японка должна через полтора часа выехать вместе с матерью в аэропорт Пекина, а через три часа они обе вылетают обратно в любой аэропорт Японии. Сможешь помочь?

— Я так понимаю, всё далеко не так просто, как звучит? Иначе они бы и сами смогли доехать на такси — готов оплатить, если они остались без денег. Мне нужны все подробности.

Цукиока Ран неспешно выдыхает клубы дыма, собираясь с мыслями:

— Глупая девчонка, совсем ещё ребёнок. Её мать еле-еле концы с концами сводит в Японии, воспитывала всю жизнь дочку одна. Полезла в кредиты, чтобы оплатить дочери обучение в Китае, ибо ваши университеты ничуть не уступают по ценам нашим. В итоге, дочь влюбилась в вашего местного парня и прямо на втором курсе забеременела. Он — любитель ночных тусовок и выпивки, очень надеюсь, что ничем более серьёзным не увлекается. Двадцать лет парню, о последствиях бурной молодости не думает.

— В таких случаях университет редко идёт навстречу иностранному студенту и позволяет взять академический отпуск, — размышляет вслух Лян Вэй. — Даже если она каким-то чудом сможет договориться с администрацией, её студенческая виза будет автоматически аннулирована, потому что жёстко привязана именно к процессу обучения.

— Есть и множество других причин, почему ей лучше вернуться в Японию, — продолжает якудза. — Например, качественная медицина, родная страна, где отношение к ней будет в разы лучше, хорошие условия жизни для будущего ребёнка. На данный момент она живёт вместе с этим парнем и его другом, в каких именно условиях — тоже очень большой вопрос. Дочь категорично попросила мать не лезть в их отношения, наотрез отказалась возвращаться в Японию. Всё ещё искренне надеется, что её безграничной любви хватит на всех.

Якудза снова делает глубокую затяжку. В её обычно холодных глазах вдруг появляется редкая эмоция — печаль, которую Лян Вэй порой видит во взгляде собственной матери.

— Она не понимает, что он уничтожает себя и по инерции уничтожит её вместе с будущим ребёнком, — тихо, но твёрдо говорит японка. — Женщинам свойственно наивно думать, что в их силах повлиять на мужчину, вразумить его, изменить к лучшему. Но люди не меняются, пока сами этого не захотят изнутри. Сейчас у неё блестят глаза, бушуют гормоны и кажется, что всё в этом огромном мире возможно, если очень захотеть. Но я слишком хорошо знаю, как именно выглядят такие как она через несколько лет изматывающих попыток изменить деградирующего партнёра.

По откровениям собеседницы Лян Вэй мгновенно понимает, что та опирается никак не на книжную теорию, а на вполне практический и скорее всего личный опыт. Если даже не личный — по-любому с короткой дистанции.

Сейчас Цукиоке Ран двадцать шесть лет, но серьёзных отношений у неё нет. Иначе она бы не ходила с дядей на баскетбольные матчи в одиночестве, или в ложе находился бы кто-то ещё кроме молчаливых телохранителей.

Должно быть, на её непростом месте объективно сложно найти парня, чтобы он был ровня по статусу и силе. Обычных заинтересованных кавалеров ей точно хватает с избытком, но всё не то, всё мимо. Своего единственного человека она так пока и не нашла, а время идёт.

— Я полностью соглашаюсь с поставленной задачей, дополнительно агитировать не нужно, — спокойно отвечает после едва уловимой паузы Лян Вэй. — Ты сейчас пытаешься добавить мне мотивации, считая, что я на восемь лет моложе, ещё слишком глупый и наивный, не понимаю всей серьёзности последствий. Думаешь, я не могу представить её душевную тоску и отчаяние через каких-то три года с одним или двумя маленькими детьми, так?

Японка молча откладывает мундштук в сторону.

— Не нужно меня дополнительно мотивировать, я сам полностью на твоей стороне в этом вопросе. Ещё не понятно, в какой именно части мира она тогда окажется и во что именно он её втянет за это время. Это ещё относительно хорошо, если она будет вкалывать на пяти работах в Токио или Пекине — не самый худший вариант развития событий.

— Хм.

— Потому что мы оба прекрасно понимаем, что такие люди в отчаянном поиске лёгких денег часто заходят далеко за красную линию закона. А ребёнку в детских домах везде одинаково плохо, что в Китае, что в Японии.

— Не ожидала, — Цукиока Ран внимательно вглядывается в экран. — Да, ты правильно всё понимаешь.

— К якудзе они обратились потому, что дочь не слушает мать?

— Она, не они. Мать. Да.

— Пойду работать. Будь на связи, потому что я понятия не имею, что именно придётся рассказывать и как убеждать — понадобится перевод на японский.

— Ок. Сейчас вышлю адрес и прямой контакт матери в вичате. Она остановилась в гостинице неподалёку от дома дочери, но ни по-китайски, ни по-английски не говорит.

— Для старта есть онлайн переводчики. Но потом понадобишься ты.

* * *

За некоторое время до этого.

Отделение полиции. Вытрезвитель.

Полицейский транспорт с визгом останавливается у служебного входа районного отделения внутренних дел. Массивные задние двери грубо распахиваются, впуская пронизывающий холодный ночной воздух в здание.

— Вылезай быстрее, алкаш, — буднично бросает один из полицейских, бесцеремонно дёргая Лян Дао за измятую грязную рубашку, от которой несёт много чем. — Приехали, конечная остановка.

— Чё сразу алкаш-то⁈ — заплетающимся языком бормочет задержанный, слабо пытаясь вырваться из крепкой хватки. — Просто немного выпил в ресторане. Я свободный гражданин, вы не имеете никакого права меня удерживать!

— Заткнись уже. И так всю дорогу…, — с раздражением отвечает второй полицейский, хватая его под другую руку. — Сколько вас за одну ночь проходит. Уже надоело слушать одно и то же.

Они волоком тащат «клиента» через узкий коридор. Лян Дао пытается упираться, но алкоголь полностью лишил его координации. Ноги подкашиваются, тело не слушается.

— Тяжёлый, зараза, — морщится один из полицейских. — Сколько он в себя залил?

— Судя по запаху и счёту из ресторана — прилично, — отзывается второй. — Байцзю, коллекционный виски,