Деревенщина в Пекине 5 - Крис Форд

Они проходят мимо дежурной части. Сержант за высокой стойкой даже не удостаивает двух полицейских взглядом, не поднимая головы от монотонной работы с бумагами — для него это абсолютно обычная ночная рутина. Сперва отведут, оформление потом.

Спускаются вместе с задержанным по лестнице в подвальное помещение. Стучат в первую дверь.

— Опять из провинции? — без особого интереса спрашивает дежурный медбрат в белом халате, лениво выходя из маленького тесного кабинета.

На его усталом лице застыло выражение брезгливого отвращения.

— Ага, очередной, — равнодушно кивает полицейский, передавая фолдер с парой листов. — Из какой-то деревни Суншугоу на севере. Понаказывал в дорогом ресторане в центре на пять тысяч юаней, денег оплатить счёт, естественно, нет.

— А-га-га.

— Всё время орал про какого-то сына, мол, тот всё оплатит, но где конкретно этот сын находится — понятия не имеет. Ещё дебош в заведении устроил, бил посуду, орал на гостей.

— Классика провинциального жанра.

— Отпустите меня! — заплетающимся языком выкрикивает Лян Дао, пытаясь вырваться. — Мой сын всё оплатит, даю слово! Нужно вернуться в ресторан! Я знаю, где находится его квартира, я вас отведу!

На пьяные бредни никто не обращает внимания.

— Значит, с севера, — презрительно морщится медбрат, быстро просматривая протокол админзадержания. — Приезжают в столицу без разбору, думают, тут всё можно и закон им не писан…

— От подписи отказался, поэтому понятые расписались и свидетели.

Медбрат небрежно пролистывает бумаги:

— Да мне-то что, то не мне. Лян Дао, пятьдесят два года, сельский житель, официально безработный… Записей о медицинских осмотрах нет, — читает вслух основные данные. — Ладно, пока в общую, номер три для приезжих, там ещё двое таких же. Пусть спит. Но сначала оформление и досмотр. Ведите к стойке.

— Выворачивай карманы, доставай всё, что при себе, — приказывает один из слуг закона, помогая Лян Дао стоять на ногах.

— Зачем вам мои личные вещи⁈

— Процедура такая, не усложняй, — холодно отвечает полицейский. — Всё острое, режущее, ценное изымается до выхода. Не хочешь добровольно — будет принудительно.

Понимая, что выбора нет, Лян Дао шарит по карманам дрожащими руками. На стойку ложится скромное содержимое: старый телефон с треснувшим экраном, потёртый кожаный кошелёк, связка ключей от дома в деревне, зажигалка и помятая пачка дешёвых сигарет.

— Ремень снимай, — вздыхает сотрудник. — Шнурки из ботинок тоже вытаскивай.

— Может мне ещё трусы снять⁈ — злобно огрызается Лян Дао.

Медбрат кивает полицейским и те снимают указанное вместо владельца.

Каждый предмет оказывается записан в специальный журнал, затем сотрудники складывают всё в прозрачный пакет, на который клеят бирку с номером.

— Всё, уводите.

Полицейские силой тащат Лян Дао дальше по узкому коридору. По обе стороны тянутся массивные металлические двери с маленькими зарешеченными окошками. Из-за одной доносятся протяжные стоны и невнятное пьяное бормотание.

Они останавливаются у двери с нужной цифрой. С лёгким скрежетом открывается замок.

Дверь распахивается, в лицо бьёт тяжёлая волна тошнотворного запаха — застарелый едкий пот, алкогольный перегар и въевшаеся грязь.

— Заходи, располагайся. Любая свободная койка — твоя. Хотел в столице отдохнуть культурно — вот твой курорт, — с откровенным сарказмом говорит страж правопорядка, грубо толкая Лян Дао внутрь. — Устраивайся как дома.

Помещение оказывается тесным — максимум четыре на шесть. У стен стоят узкие железные койки с тонкими продавленными матрасами. На двух уже лежат задержанные — один громко храпит, раскинувшись на спине с открытым ртом, другой плотно свернулся калачиком, лицом к холодной стене. Оба даже не шевелятся, совершенно не заинтересовавшись новоприбывшим соседом.

В углу, без всякого намёка на приватность — унитаз без сиденья и крошечная раковина. Никакой перегородки, никакой ширмы, ничего.

— Ложись, — безапелляционно приказывает полицейский. — Утром протрезвеешь — выйдешь.

— Я не буду тут спать! — отчаянно пытается возражать Лян Дао, оглядываясь. — Я хочу позвонить жене! У меня есть законные права! Верните телефон!

— Ты уже воспользовался своими правами в ресторане, — ледяным тоном отвечает полицейский. — А теперь заткнись. Ещё одно слово — добавим к административному задержанию статью за сопротивление представителям власти при исполнении. Хочешь из трёх суток сделать пятнадцать?

Лян Дао замолкает, беспомощно качаясь на подкашивающихся ногах.

— Вот и поговорили.

Дверь с грохотом закрывается.

Лян Дао стоит посреди помещения, с трудом осознавая пьяными мозгами, где именно оказался. Голова нестерпимо раскалывается от боли, во рту — отвратительная горечь и мучительная сухость.

Он делает шаг к свободной койке и нелепо спотыкается о собственные непослушные ноги. Тяжело падает всем телом на матрас.

— Тихо там, — раздражённо бурчит один из соседей, не поворачивая головы.

Лян Дао с трудом переворачивается на спину, бессмысленно глядя в потолок. Голова продолжает кружиться, вся камера медленно плывёт перед затуманенными глазами.

— Вот же неблагодарные сволочи. Ничего, выйду отсюда и им всем устрою, — тихо бормочет Лян Дао себе под нос, сжимая кулаки. — Я им ещё покажу, кто главный в семье.

Его внезапно охватывает жгучая злость на собственного сына, который не помог родному отцу в трудную минуту; ещё — на жену, подлую змею. Та тоже не сделала ничего, чтобы вытащить его отсюда.

Все против него, все предатели. Твари. Аукнется ещё, дайте только выйти.

Глава 17

Четыре часа утра. Такси.

Лян Вэй сидит на заднем сиденье жёлтого такси, сонно вглядываясь в ночную темноту за окном. Водитель — пожилой мужчина с седеющими висками и глубокими морщинами — молча ведёт машину по ночным улицам, лишь изредка покашливая в кулак. По радио едва слышно играет старая китайская баллада.

Такси движется по широкому проспекту, неспешно минуя центральные районы столицы. Яркие неоновые вывески брендовых магазинов, футуристические бизнес-центры из стекла и полированной стали, ухоженные скверы с дизайнерской архитектурной подсветкой — это тот парадный Пекин, который показывают в глянцевых туристических буклетах и рекламных роликах для иностранцев.

Идеальная витрина для гостей столицы.

Лян Вэй задумчиво смотрит на проплывающие за окном разноцветные огни города, и мысли сами собой выстраиваются в цепочку размышлений.

Пекин — это не один монолитный город, а целое множество параллельных городов, наложенных друг на друга как слои. Сложный слоёный пирог из совершенно разных реальностей, непересекающихся уровней жизни, изолированных миров.

Есть Пекин гламурный, престижный — сверкающие небоскрёбы делового центра Гомао, роскошные охраняемые особняки за высокими заборами, элитные рестораны вроде «Горизонта», дорогие импортные автомобили на улицах. Мир, где ежедневно крутятся миллиарды юаней, где принимаются стратегические решения, влияющие на судьбу всей страны. Закрытый мир семьи Бай Лу и её окружения.

Дальше идёт Пекин средний,