Деревенщина в Пекине 5 - Крис Форд

— И то верно, — скрипя зубами соглашается Лян Дао.

— Спасибо за понимание. Вы были предельно честны со мной, и я с вами буду до конца честен, — доверительно наклоняется Лю Вэйгун. — Я простой государственный служащий, скромно живу от зарплаты до зарплаты. А у вас сын — долларовый миллионер.

— Миллионер⁈ — глаза папаши мгновенно округляются до неестественных размеров, дыхание перехватывает.

— Да-да, знаю, что вы сейчас подумали, — понимающе усмехается чиновник. — Официально на банковский счёт он задекларировал и внёс только шестьсот шестьдесят тысяч долларов. А теперь подумайте — сколько денег он не внёс? Как вы сами справедливо выразились — вы вырастили проходимца. Так вот скажите — как думаете, проходимец внёс все свои наличные деньги на счёт или всё-таки нет? — многозначительно щурится чиновник.

От озвученных цифр Лян Дао плохеет. Он, конечно, знал, что сын одолжил Сяо Ши целых сто тысяч долларов, и он логично догадывался, что у неблагодарного щенка есть ещё что-то. Но он даже в мечтах не думал, не предполагал, что речь о настолько невероятных суммах.

Это же больше четырёх миллионов юаней! На такие деньги можно построить несколько особняков в деревне, безбедно жить до конца жизни и пить лучшую водку каждый день.

— Плохо я в его квартире искал… — тихо бормочет отец, даже не замечая, что делает это вслух.

— Хотите, я прямо сейчас поспособствую вашему освобождению отсюда? Но учтите — до квартиры сына вам придётся идти примерно пять часов пешком по ночному морозу. Метро закрыто до шести утра. В такси в вашем текущем состоянии лучше вообще не соваться — водитель может вызвать полицию и вас привезут назад сюда. Как вы будете добираться — честно не знаю. Я бы всё же настоятельно посоветовал вам просто дождаться утра здесь, в тепле.

Лян Дао мучительно раздумывает. Пять часов по морозу. Без денег. Пьяный. Могут снова задержать.

А если дождаться утра — можно спокойно доехать на метро. И трезвым прийти.

— Знаете, а вы правы. Дождусь утра. Спасибо за совет.

— Мудрое решение, — одобрительно кивает чиновник. — К тому же, обратите внимание — когда вы поступили сюда три часа назад, вас положили в общую палату. Помните? Условия были так себе. Сейчас вы в другом месте, здесь вполне можно и поспать. Спокойно.

Лян Дао только сейчас замечает, что находится в небольшой палате, где нет никого, кроме него. Свежее бельё на койке, чистые стены, даже запаха нет.

— А ведь и правда, — озадачивается он. — Точно. Я же засыпал в другом месте. Там был полный кошмар, врагу не пожелаешь.

— Как только я узнал, что здесь находится сам Лян Дао, я немедленно надавил на кое-какие рычаги. И медработники переместили вас в подобающее положению уважаемого человека место.

— Спасибо вам большое, — бормочет Лян Дао, но в его голове крутится совсем другое. — А откуда вы вообще обо мне узнали? Я же вас никогда в жизни не встречал. Конечно, вы правы, я патриот родины, и я всегда допускал, что таких как я много. Но всё же — что во мне такого особенного, что вы вот так ко мне относитесь?

— Во-первых, как учит товарищ Си, народная полиция обязана протягивать руку помощи каждому человеку, — назидательно произносит Лю Вэйгун. — Вы, простые трудящиеся крестьяне — соль земли, настоящая кровь экономики КНР, основа основ. Ваш социальный слой невероятно важен для страны. И вы лично всю свою жизнь жили честно, трудились на благо родины. В принципе, уже этого достаточно.

На помятом лице отца загорается торжествующая улыбка. Внутри всё ликует, наконец-то хоть кто-то признал его труд.

Чиновник внимательно отслеживает изменения мимики, каждую реакцию на свои слова и в нужный момент дополняет:

— Сразу хочу предупредить, чтобы не было недопонимания — я не борец с экономическими преступлениями или финансовыми махинациями. У меня к вашему сыну совсем другой интерес, ни в коем случае, подчёркиваю, не связанный с его деньгами. Он их официально задекларировал в налоговой и оплатил все положенные налоги, так что фискальная часть совершенно меня не касается — не моя сфера ответственности.

Лян Дао лихорадочно что-то просчитывает в затуманенной алкоголем голове.

Если даже сына арестуют за что-то, его деньги останутся нетронутыми. Их не конфискуют. Идеальный сценарий. В таком случае, деньгами смогут распоряжаться ближайшие родственники.

Запредельный энтузиазм Лян Дао улетает ещё выше:

— Только скажите, если я могу чем-то помочь, — с горящими глазами смотрит на чиновника отец.

— Благодарю вас за активную гражданскую позицию, — кивает Лю Вэйгун. — Если что-то понадобится — обязательно свяжусь с вами лично. Очень рад, что мы смогли установить контакт, я в вас не ошибся. Даже у такого сомнительного человека как ваш сын есть глубоко порядочный, достойный отец с правильными принципами. Извините, что пришлось так поздно беспокоить, но я должен был лично убедиться. Специфика моей работы.

Лян Дао прикладывает ладонь к сердцу и торжественно заявляет:

— Можете всегда на меня рассчитывать! Я всю жизнь был за справедливость! Родная кровь может многого не значить, если цинично попираются идеалы Китайской Народной Республики! Звоните в любое время дня и ночи, я всегда помогу всем, чем смогу!

Лю Вэйгун удовлетворённо кивает:

— Дверь палаты открыта, можете свободно выходить. Туалет прямо по коридору, третья дверь налево. Сейчас попрошу, чтобы вам принесли бутылку воды.

— Да мне бы чего-нибудь покрепче… — вырывается на автомате.

— Простите, но покрепче уж точно не здесь. Что могу вам обеспечить — то обеспечу. Чего не могу — того не могу, увы, — пожимает плечами чиновник. — Спокойной ночи.

Глава 19

Утро. Вытрезвитель.

В десять часов утра Лян Дао направляется к дежурному, чтобы забрать свои личные вещи и покинуть унылое заведение.

Дежурный сотрудник небрежно швыряет ему через стойку помятый пакет с вещами:

— Повезло тебе, что за тебя поручились, — сквозь зубы бросает он, даже не глядя в глаза. — Кто бы мог подумать, что у такого… в общем, иди уже. Свободен.

Лян Дао хватает пожитки и торопливо выходит на улицу, не оглядываясь.

Морозный воздух бьёт в помятое лицо, словно пощёчина. Это отрезвляет окончательно. Голова всё ещё раскалывается от жуткого похмелья, словно кто-то вбивает гвозди в череп. Во рту мерзкий привкус, одежда измята, от неё резко пахнет въевшимся перегаром.

Мужчина медленно осматривается по сторонам, пытаясь хоть как-то сориентироваться в пространстве. Огромный незнакомый город простирается во все стороны. Высокие безликие дома, широкие шумные проспекты, бесконечные толпы вечно спешащих куда-то равнодушных людей.

Всё вокруг кажется чужим,