Магический источник - Василий Анатольевич Криптонов

одевания возник вопрос с ночлегом. Тут фамильярка меня порадовала, сказав, что спать ей вовсе не обязательно, и она спокойно перекантуется на стульчике.

Поскольку обретённая мною барышня никак не производила впечатления застенчивой бедолажки, которая не знает, в какой угол забиться, чтобы никому не помешать, я счёл этот вариант приемлемым и повалился спать. А через каких-то жалких пять часов меня разбудило вот это вот всё.

— Садись, — сказал я. Фамильярка послушно опустила пятую точку в кресло. Уставилась на меня. Глаза чернющие до неестественности. Визуально — как будто радужек совсем нет, одни зрачки. Кожа гладкая, кажется, даже пор нет, будто пластиковая. — Итак, давай разбираться. Ты — фамильяр?

— Теперь — да, — кивнула фамильярка.

— А раньше — не?

— Не… Фамильяром становится дух, который поступает в услужение магу.

— Ну да, ясно. В первый раз, значит?

— К… конечно! — Фамильярка сделала изумлённое лицо. — Только первый раз и бывает ведь. А потом фамильяр сопровождает мага в его загробном путешествии.

Хм. Досюда я, выходит, не дочитал.

— И зачем вам эта сомнительная должность? Чем привлекла вас работа в нашей компании? Кем вы видите себя через пять лет?

— Я не знаю, чем ваша компания меня привлекла. Воплотившись в мире людей, фамильяр теряет память о мире духов почти полностью. Через пять лет я вижу себя вашим фамильяром.

— Исчерпывающе… Имя у тебя есть?

— Нет. Вы можете дать мне имя самостоятельно.

— Обмозгуем. Ранг у тебя какой?

— Четвёртый.

— Какой⁈ — вытаращил я глаза.

Фамильярка повторила.

Я почесал макушку. Надо бы, конечно, переотобрать книжку у Таньки и уточнить… Но, если маразм мне не изменяет, то изучены и описаны только три ранга фамильяров. И то третий — большая редкость среди редкостей.

— А вы разве не знаете? — встречно удивилась фамильярка.

— Чего?

— Человеческий облик могут принимать только фамильяры четвёртого ранга.

— Значит, тебе доступны ещё три облика, я правильно понимаю?

Вместо того, чтобы отвечать словами через рот фамильярка перекинулась сначала в фиолетовую кошку, затем в фиолетовую экзотическую птицу и, наконец, в фиолетовую мышь. После чего вновь стала «человеком».

— Долбануться, — прокомментировал я.

— Обо что прикажете?

— Отставить. А платье что — вместе с тобой превращается? Как это вообще происходит?

— Не знаю, хозяин. Магия какая-то.

Я улыбнулся. Ну вот, наконец-то что-то близкое по-человечески ощутил в этом существе. Люблю, когда магия объясняет всякую такую фигню. Всё же магия должна нести в себе нечто непостижимое. Иначе это уже не магия, а так… прикладная физика.

— Ладно, — решил я. — Работает — не лезь, принцип ясен. К насущным вопросам. Кормить тебя как?

— Я могу есть из ваших рук всё, что угодно.

— Давай на ты.

— Из твоих рук.

— Это ты молодец. А смысл есть из моих рук? Я в книжке читал, что фамильярам нужна энергия хозяина.

— Да, нужна. Давая фамильяру еду, ты отдаёшь и энергию.

Я вспомнил, с каким аппетитом фамильярка слопала принесённые на полянку ништяки и кивнул. Ещё один кубик встал на правильное место, складывалась картинка-то.

— А если кто другой покормит?

— Не возьму!

— Принципиально или ограничитель стоит?

— Органи… Да. Нельзя мне. Только если хозяин прикажет.

— Ясно. А если вдруг не будет еды?

— Я могу энергию и по-другому взять.

— Как именно?

— Ну, там… — Фамильярка засмущалась, отвернулась. — Разное…

— Кровь? Или другие какие интересные жидкости?

— Кровь тоже, — вновь выкрутилась девчонка.

— Ладно, это тоже усвоили. А что умеешь? Можешь написать продающий пост под заданные ключевики для социальной сети по схеме AIDA, ориентированный на небогатых домохозяек, с призывом приобрести сваебойную машину?

— Легко. Если объясните, что такое «пост», «социальная сеть», «Аида», «сваебойная машина» и «ключевики».

Нейронка, по ходу пьесы, талантливая, но требующая обучения. Окей, разберёмся. Но сначала нужно…

— Сашка! — В дверь забарабанили. — Вставай! На занятия пора!

— И ничего не пора, — буркнул я. — У меня второе и последнее занятие на неделе вчера закончилось.

— Всё равно вставай, не позволю себе страдать одной!

И то правда. Чтоб зарплату получить, надо на рабочем месте сидеть. За меня ведь никто не посидит…

* * *

Во время завтрака Фёдор Игнатьевич выглядел испуганным, а Танька злилась. Поначалу я списал это на магнитные бури, но потом у меня появилось подозрение, что к настроению дорогих мне людей имею некое отношение и я сам.

— Скажи: «А-а-а-а!»

— А-а-а-а! — послушно говорила фамильярка, пока я, издавая жужжание самолёта, экспортировал ей в рот ложечку каши.

Было нелегко. Самому тоже приходилось как-то успевать насыщаться. Ведь нельзя же бездельничать целый день на голодный желудок. Это очень вредно. Голод — абсолютно непродуктивное состояние. От голода постоянно хочется что-то делать, чтобы стать сытым, а я такого не люблю. Я, как возлюбленная моя Анна Савельевна Кунгурцева, люблю действовать только для удовлетворения тараканов в голове, но уж никак не ради базовых потребностей. Базовые потребности — фр! — как сказала бы Танька.

— Господи Боже мой, это невыносимо! — сказала тем временем реальная, не воображаемая Танька. — Я даже не могу открыто выразить неудовольствие, поскольку буду немедленно обвинена в ревности, коей нет и в помине!

— Ложку за хозяина, — продолжал я операции с кашей. — Ложку за Фёдора Игнатьевича. Ложку за Татьяну Фёдоровну.

— За меня не надо!

— Ладно, этот самолётик пошёл на дополнительный круг, так как посадка запрещена из-за угрозы атаки БПЛА…

— Александр Николаевич, — вмешался Фёдор Игнатьевич, — я многое хочу сказать и о многом спросить, но первоочередной вопрос, который, возможно, покажется вам сущей мелочью, будет таким: что вы понимаете под словом «самолётик»?

Я осекся, задумался. Потом с улыбкой погрозил Фёдору Игнатьевичу ложкой.

— А-а-а, старый плут. Поймали-таки меня. Ладно, каюсь, промашечка вышла. Итак, меняем терминологию в корне. Ковёр-самолёт, управляемый Аладдином требует посадки в Багдаде, срочно разрешите посадку.

— А-а-а-а! — отозвалась фамильярка.

Ковёр-самолёт успешно сел.

Фамильярка с каждой ложкой буквально расцветала. Если утром её лицо было ещё весьма условно человеческим, больше кукольным, то теперь вопросы снимались. Рядом со мной сидела визуально самая настоящая девушка, при том — редкостной красоты. Даже зрачок, кажется, не так сливался с радужкой. Радужка выглядела не чёрной, а тёмно-коричневой.

— Что ещё вас интересует? — спросил я, закинув ложку каши и в свой личный ангар.

— О, всё! Видите ли, когда вы ночью изволили вернуться, я уже спал. Совершенно спокойно, положившись на вашу взрослость и разумность.

— Ой, ну, вы, конечно, нашли, на что полагаться. Скажи, Танюха?

— Нет слов, — отозвалась Танюха.

— Так вот, — продолжал Фёдор Игнатьевич. — Я не мог не заметить, что с нами за столом присутствует дама, которая мне не представлена.

— У неё пока нет имени, я не придумал. Придумаю — представлю.

— Хорошо, это…