Последние боги: Пробуждение - Марк Егорчев

— Люди — звери, сын.

Голос из прошлого пробил тишину моих раздумий, и перед глазами встал отец, сидящий на старом кухонном стуле, закуривающий сигарету.

— Человек отличается от животного только одним — самоконтролем. Если убрать законы, цивилизацию и наказание, в каждом всплывёт то, что спрятано глубоко внутри.

— Не все же такие, — упрямился тогда подросток Марк, скрестив руки на груди. Я только что вернулся с улицы весь в синяках, подрался со стайкой гопников, вступившись за друга, которого хотели ограбить. — Есть хорошие люди.

Отец усмехнулся, затягиваясь.

— Конечно, есть. Но их меньшинство. Ты когда-нибудь видел, как крысы жрут себе подобных? Они не убивают ради голода, просто потому что могут. У людей так же. Поэтому общество держится на правилах, на страхе перед наказанием. А когда оно исчезает — остаётся лишь сила.

Тогда я ещё не понимал. Тогда мне казалось, что отец преувеличивает. Что мир не такой. Что люди лучше. Но теперь… Теперь я видел всё сам.

Я видел, как военные превращались в мясников, как Гончие резали людей просто ради забавы. Я видел, как Триумвират превращал выживших в послушный скот, внушая им страх и покорность. И видел, как даже среди простых людей находились те, кто наслаждался новой реальностью.

— Ты был прав, отец.

Я хмыкнул себе под нос и продолжил путь. Теперь я понимал. Понимал, зачем мне нужна сила. Не просто для выживания. Не просто для того, чтобы отомстить тому, из-за кого всё это произошло. Если, конечно, есть кому мстить.

Я стану настолько сильным, чтобы больше никто не смог меня подчинить. Чтобы больше никто не смог сломать мою волю.

Путь по побережью оказался не таким простым, как я рассчитывал. Вскоре береговая линия сменилась отвесными скалами, слишком крутыми, чтобы идти дальше. Пришлось свернуть в перелесок — и именно там начались проблемы.

Я сделал несколько шагов в сторону, прячась за ствол какого-то дерева, когда услышал резкий треск сухих веток. Замер. Это не был звук ветра или случайного животного. Кто-то был рядом.

Тишина затянулась, но потом ночную мглу разорвал влажный хрип. Глухой, прерывистый, похожий на судорожный вздох умирающего. Я медленно повернул голову, всматриваясь в темноту перелеска. Хотя какая там темнота — глаза уже давно адаптировались к мраку, позволяя различать детали в самой глубокой тьме.

Между стволами мелькнула тень — высокая, сутулая, с неровной, рваной походкой, словно её обладатель не до конца понимал, как управлять собственным телом.

— Ну конечно, кого мне ещё не хватало для полного счастья? — пробормотал я себе под нос.

Я скользнул рукой к ножнам на бедре, вытягивая клинок. Пользоваться пламенем и громкими способностями нельзя — звук и пожар в лесу поднимет тревогу, и тогда про скрытность можно забыть. Оставался только бой вблизи.

Существо сделало ещё шаг, выходя из темноты, и я увидел его полностью. Высокое под три метра, неестественно худое, с вывернутыми суставами, будто чьи-то кривые руки когда-то собирали его заново. Кожа — рваная, будто её сдирали и натягивали обратно, пятнами покрытая чёрными язвами. На месте лица — провалившийся, обугленный череп, где под потрескавшимися губами скалился ряд неровных, раздробленных клыков. Глаза… чёрные дыры, будто в них давно вытекла сама жизнь. Оно странно дышало, его грудная клетка вздымалась рывками, как сломанный механизм, разрываемый изнутри.

— Боже, дружище, да ты выглядишь хуже, чем я после третьего дня без сна, — прошептал с усмешкой я, крутя клинок по кругу.

Вдруг оно дёрнулось, вскинуло голову и впилось в меня своими отвратительными буркалами. Уловило мой запах.

Я замер, рассчитывая расстояние. Пять метров. Достаточно, чтобы атаковать первым.

Рывок — и я скользнул вперёд, уходя вбок, чтобы обойти его с фланга. Мутант рванулся ко мне, но я нырнул под его размашистый удар, уходя ниже. Лезвие скользнуло по рёбрам твари, оставляя глубокий порез, но этого было недостаточно. В нос шибанул густой, тошнотворный запах. Я передёрнулся.

— Отлично, теперь и я уловил твой отвратительный аромат. "Разлагающийся труп" от лучших модных домов постапокалипсиса?

Оно взвизгнуло и ударило назад, целясь в моё лицо. Я отшатнулся, пропуская удар в плечо, и от боли перед глазами на мгновение вспыхнули искры.

— Чёрт, а ты шустрый, уродина.

Не давая ему второго шанса, я крутанулся вокруг себя, перехватывая клинок в обратный хват, и вонзил лезвие прямо в шею мутанта. Оно захрипело, дёрнулось, но не упало. Я дёрнул клинок в сторону, расширяя рану, и тут же выдернул его, уворачиваясь от очередного удара.

Мутант шатался, но всё ещё двигался. Я метнулся вперёд, перерубая сухожилия на ноге, и оно рухнуло на колени.

— Всё, хватит бегать. Пора спать.

Резкий, точный удар прямо в глаз.

Тело вздрогнуло, потом обмякло. Я медленно выдохнул, убирая клинок в ножны.

Чуть дольше, чем планировалось, но главное — тихо. Никто не заметил.

Я бросил последний взгляд на неподвижное тело и двинулся дальше. Кампус был уже близко.

— Ладно, хватит философствовать, — пробормотал я, направляясь к лагерю. — Мутанты, солдаты, чёртовы телепаты… Кто-нибудь вообще даст мне спокойно пожить?

* * *

Вода всегда казалась мне чем-то вроде границы. Раньше — между домом и морем. Теперь — между лагерем и свободой. Хотя какой, к чёрту, свободой? Скорее между смертью в пасти мутантов и очередной ловушкой.

Я стоял по пояс в холодной воде, сливаясь с тенью берега. Вдалеке за металлическим забором шумел лагерь — свет фонарей, голоса, редкие выкрики гражданских. Люди там жили, словно ничего не произошло, будто мир не рухнул, будто все эти ужасы — просто страшные истории для детей.

Привыкли? Или сделали вид, что привыкли?

Слишком долго раздумывать некогда. Я перевёл взгляд на периметр.

Всюду — прожектора, вышки с солдатами. Лагерь охраняли серьёзно. Люди на вышках казались расслабленными, но это ничего не значило. Одно неверное движение — и я окажусь в центре внимания.

Зато вода… Вода для них была чем-то вроде стены, непреодолимой преграды. Мутанты почему-то не плавают, а беглецов здесь не бывало — зачем бежать с какой-никакой, но безопасности? Значит, никто даже не смотрит в эту сторону. Глупо. Или чертовски самоуверенно. Спасибо, ребята, упрощаете мне задачу.

Я скользнул ниже, скрываясь почти полностью, оставив над поверхностью только лицо. Дышать неглубоко, двигаться медленно. Июльская вода холодила кожу, но я давно привык не обращать внимания на такие мелочи. Зато бодрит. Три месяца без ванны, а тут сразу спа-процедуры. Хоть какая-то польза.

Как назло, именно в этот момент за забором послышались