Вскрытие и другие истории - Майкл Ши

братьям он уступал размером. В высоту малость выше шести футов и двух дюймов и едва ли в ярд шириной. А весил, готов поспорить, уж явно не больше двухсот сорока – скормите мне каждую унцию разницы, коли окажусь неправ. Вот же мерзкое блюдо выйдет… Только вот в чем дело: недостачу в габаритах Гейб компенсировал подлостью. Гипс скрывал похабнейшую татуировку, но были и другие – трехцветные наколки в виде вороха зубов, хвостов и когтей. От Гейба исходил особый запах, смесь горелой кожи и моторного масла – даже волосы в хвосте выглядели маслянистыми, – а еще он всегда носил очки, с черными, как глаза жука, стеклами. Сидеть с таким парнем неловко – все равно что сидеть рядом с медведем.

Но я отвлекся – в общем, предложение мне понравилось. Мог взять по корду древесины за каждый отданный. Уже в октябре корд уходил за сто сорок долларов, притом что половину составляли щепки. Если бы поднажал, то за день мог вывезти и два.

В общем, я верил предложению. А вот братьям – нет, сами понимаете…

Я верил положению, в которое они попали, – оно и так было очевидно любому, кто варил котелком. После исчезновения дядюшки Таггса и переезда в его дом они как пить дать набили сараи и амбары незаконными товарами. Тут и думать не надо. Участок находился в отдалении, и выручка шла ладно. Ну и, собственно. В ожидании покупателей им нужны наличные на руках на бензин, выпивку и еду. И что делать? Рубить и продавать старые дядюшкины дубы и арбутусы. Лес будет кормить парней всю зиму вплоть до весны. Но с дроворубами и покупателями придется по-честному. А в то время это было как никогда важно: старший Грант Таггс – а теперь и Гейб – одинаково покалечились с разницей в неделю. Я знал Гейба со старшей школы, но надуть меня наше знакомство братьям бы совсем не помешало, однако ж понимание, что без дров не видать им топлива и виски, – вот что стало причиной моих следующих слов Гейбу:

– Что ж, Гейб, я готов взяться за дело. Слышал, вы дорогу прорубили? Я тогда на грузовике прямо в лощину и заеду.

Дом дядюшки Таггса я знал еще со средней школы – как и все, я, бывало, чинил там свои колымаги. Участок занимал от шести до семи акров; на ровной, размером с акр части, что ближе к шоссе, стояли дом, амбар и сарай. За ними начинались холмы с несколькими извилистыми лощинами, обильно поросшими деревьями и корявыми кустарниками среднего размера, что идеально годились на дрова.

Гейба мой вопрос разозлил. Он снова ударил по бару гипсом и сказал:

– К ближней лощине грунтовку сделали. Да только чертов бульдозер под конец сломался. Так и стоит, но объехать можно. Повтори, – сказал он Ллойду.

Я удивился – взял и ни за что купил мне еще выпивки.

И я понял, что парням нужен надежный человек для работы.

Я сказал:

– Паршиво. Вам, смотрю, сильно не везет в последнее время. Грант-то как?

Я не решился спрашивать Гейба о его собственном переломе, но, осведомляясь о Гранте, смотрел на гипс. Он бросил на меня черный жучиный взгляд, словно прикидывал, как бы открутить мне скальп подобно крышке от пивной бутылки. Ростом я хоть и невысок, но кепка моя сидела на макушке плотно и наверняка бы помешала. Но мне, ясно дело, не поздоровилось бы, если б он попытался. Наконец, почти не шевеля губами, Гейб ответил:

– Завтра ему меняют гипс.

Поначалу Гейба забавлял несчастный случай Гранта – до того, как он пострадал сам. Гейб рассказал подробности Билли Вейлу, с которым частенько выпивал, а Билли Вейл разболтал все мне. Старина Грант (Грантом мы все называли его за глаза) – так вот Грант решил напилить полешек, завалявшихся в доме, чтобы было чем топить печки.

На Гранте пахать было можно, но трудиться ему нравилось не больше, чем братьям, так что когда он загорался тем или иным занятием, то мигом брался за дело, желая довести все до конца за один присест. В общем, Грант осушил пять-шесть стопок «Куэрво Голд», закусив подсоленными ломтиками лайма, и включил распилочный станок, который – как и остальные инструменты – остался после исчезновения дядюшки Таггса. Так вот, пихает Грант чурбаны в станок и так разгоняется, что одним духом перепиливает всю кучу.

И вот стоит, пыхтит как паровоз. А затем запрыгивает в старый дядин грузовик (у которого, вообще-то, тормоза ни к черту – да ну и что?) и мчится по грунтовой дорожке в лощину. Цепной пилой настругивает еще кучу обрубков. Закидывается парой стопок, жует лайм с солью и снова включает станок. Скармливает ему бревна прямо с кузова грузовика, вертясь волчком. И как бы шестеренки станка приделаны к корпусу, но, бывает, соскакивают, да? А те, можно сказать, слетели – и как дали Гранту прямо по икрам – он как раз поворачивался от кузова с поленом в руках, – так его сразу подкосило и он повалился на станок. А клин взял и заработал! Грант клянется, что в падении рычага даже не коснулся, да и в целом это очень сложно сделать. Благо алкоголь из него повыбило и он быстро успел убрать ноги, но так вышло, что все-таки зацепился одной ступней за клин, и тот переломал ему берцовую кость.

Впрочем, я лишь сочувственно покачал головой по поводу смены гипса Гранта.

– Что ж, Гейб, – сказал я, – предложение мне по душе. Заканчивать буду пораньше, чтобы покупателям древесину тут же и отгружать, а не копить запасы.

– Главное, оставляй столько же, сколько увозишь, на остальное мне начхать. Начинаешь завтра утром. Деревья помечу.

Я хотел уточнить, как именно, – пообгладывает те, что надо срубить?

– А ваши-то связки надо из лощины поднимать? – спросил я. – Меня и для этого нанимаешь? Раз уж ваш грузовик не у дел?

Я боялся, что Гейб снова разозлится – потому что грузовик его как раз и покалечил, когда он пытался сменить тормозные колодки, – но реакция меня удивила. Он устремил взгляд куда-то вдаль.

– Как знать, – сказал он. – Может, и не захотим сами напрягаться. Руби пока, а там посмотрим. И не забудь, нам тоже по два корда делаешь.

– Разумеется. Станок ваш использовать?

Гейб пожал плечами.

– Как хочешь.

Я сомневался, хочу ли. Потягивал выпивку, размышляя, как все же неудивительно, что братья готовы отдать внаем всю работу и даже продавать свои корды древесины. Сначала казус со станком. Потом травма Гейба.