Ковен возрожденных - Айви Эшер

Размышляю, стоит ли мне раздеться сейчас или подождать клирика. Обычно я не застенчива в том, что касается моего тела. Энох упомянул, что Трибунал изучал руны Сурин, так что запрос не кажется странным, но все же я чувствую себя неловко.

В комнату заходит мужчина в сером одеянии, и я со злостью смотрю на него. Он садится за стол рядом с Сориэлом и выжидающе смотрит на меня.

Я рассматриваю это как приглашение показать им, что у меня есть. Начинаю раздеваться. Расшнуровываю жилет и сбрасываю его. Стягиваю рубашку через голову, затем снимаю ботинки. Расстегиваю брюки и спускаю по бедрам и ногам. Оставшись в спортивном топе и трусах, отступаю от стола и вытягиваю руки.

Понятия не имею, что они собирались сделать, но я никак не ожидала, что все члены Трибунала, а вместе с ними и клирик встанут со своих мест и подойдут посмотреть на меня. Бросаю взгляд на Сабина и Торреза, замечаю, что они выглядят напряженными, и это не помогает мне, когда я пытаюсь собраться с мыслями.

Клирик в сером принес с собой старую книгу, и он сразу же начинает листать страницы, осматривая мое плечо и руку.

– Потрясающе, – шепчет он.

– Объясни, – требует Порт, его терпение явно иссякает.

– Ее метки потрясающие. Руны варьируют от защитных к наступательным и связанным с оружием. Они расположены таким образом, что делают ее чрезвычайно могущественной и защищенной, – заявляет он и подходит ближе, что злит меня.

Не угрожай ему. Не протыкай его кинжалом. Нам нужно убедить этих ублюдков, что я не угроза. Не стоит подливать масла в свой погребальный костер.

Повторяю эти слова снова и снова, пока мужчина внимательно осматривает мое тело.

– Хм, – произносит он и начинает лихорадочно листать свою книгу.

– Что там такое? – спрашивает Нари.

– Вот эти руны на плече и несколько на руках – необычные. Они похожи на те, что задокументированы у нас, но отличаются от них. Это более развитая магия, чем та, с которой мы сталкивались… я не знаю. Мне нужно проконсультироваться, чтобы сказать наверняка.

– Хорошо, скажи тогда то, что тебе понятно, – говорит Моут, раздражаясь, как и Порт.

– Да… У нее шикарный арсенал. Несколько мечей, несколько кинжалов, булавы, посох, лук со стрелами, топоры, хлысты, копья…

– У меня есть копья?

Клирик удивлен моим вопросом, но кивает.

– Да, вот здесь, – он кивает на руну на запястье. – А вот здесь копья поменьше, – добавляет он, указывая на мои щиколотки.

Изучаю руну на руке и борюсь с желанием активировать ее, чтобы посмотреть на оружие. Но не стоит заставлять их думать, что я хочу напасть на них.

– У нее также есть руны скорости, силы, руны, обостряющие чувства, есть щиты для атакующих и оборонительных целей, а также есть Свет, который сам по себе не использовался со времен Врат.

Он обходит меня и указывает на грудь.

– Ее связь с Избранными сложна и укрепляется несколькими различными способами, что очень необычно. У нее есть ментальные, эмоциональные и интимные связи.

– Что все это значит? – спрашивает Сабин, и я смотрю на клирика – мне тоже не терпится услышать краткое изложение.

– На ней больше всего рун, чем у кого-либо со времен Перехода. Она продвинулась и эволюционировала так, как никто здесь, в Тиерите. У нее семь Избранных, но я подозреваю, что она могла бы призвать больше, если бы захотела. И что самое интригующее на данный момент – это руны Избранных. – Клирик берет мою руку и указывает на руны на безымянном пальце и на ладони, а я даже не пытаюсь ударить его за то, что он прикоснулся ко мне, настолько увлечена тем, что он собирается сказать. – Некоторые ее руны перешли тем, кого она отметила. Думаю, причина эволюции ее рун кроется в парности, и подозреваю, что и ее способностей тоже.

– Я не понимаю, – рявкает Порт, и мне становится жаль клирика. Похоже я не единственная, кого здесь не любят.

– Мы всегда исходили из того, что пары, рожденные с Отметкой Света, будут обладать самой сильной магией. Но здесь мы видим другое. Ни один из ее Избранных не был рожден с Отметкой Света… просто их личные способности усиливали ее способности, когда она отмечала их. Она и раньше была сильной, но с каждой новой парой становилась еще сильнее, – заключает клирик, и в комнате снова воцаряется тишина.

Дерьмо. Попробуйте теперь назвать моих крутых партнеров, усиливающих мою и свою магию, грязью, ублюдки!

Я подмигиваю Сабину и Торрезу и в душе хихикаю над самодовольной ухмылкой Волка.

– Я бы с удовольствием поподробнее изучил твои метки и способности, если ты позволишь, – взволнованно просит меня клирик с доброй улыбкой на лице. – Мне нужно провести тщательный анализ, чтобы подтвердить то, что я сказал. Это действительно помогло бы нам понять твой Свет и то, что ты можешь.

Ладно, согласна, не все Стражи в серых мантиях придурки, говорю я себе.

– Я-то не против, но все, вероятно, зависит от них, – говорю, указывая на членов Трибунала.

Клирик удивленно смотрит на меня.

– Они могут проголосовать за мою смерть, – объясняю я, и исследователь моего тела внезапно выглядит так, будто я только что выбила у него из рук рожок с мороженым.

Он поворачивается к Трибуналу.

– Вы не можете этого сделать, – категорично заявляет он и выглядит немного удивленным собственной горячностью.

– Ты не смеешь указывать нам, что мы можем, а что нет, клирик, – рычит на него Порт, и мужчина отступает на шаг, пряча книгу в карман.

– Вы совершите огромную ошибку, – заявляет он, по очереди бросает свирепый взгляд на каждого члена Трибунала и стремительно выходит.

На минуту воцаряется тишина.

– Я согласна с ним, – говорю я, указывая пальцем на дверь, из которой только что выбежал клирик.

Торрез издает смешок, который переходит в кашель, чтобы скрыть веселье. Они по-прежнему молчат, но прищуренные глаза Нари говорят мне все, что я должна знать о ее отношении к моему мнению. Твою мать. Думаю, нам нужно срочно придумать план, как убраться отсюда на хрен, прежде чем Трибунал примет решение. То, как они на меня смотрят, не сулит ничего хорошего ни мне, ни моим ребятам.

Я собираюсь одеться, когда раздается настойчивый стук в дверь. Подпрыгиваю от неожиданности, а Ори бросается посмотреть, что там такое. В его руке внезапно оказывается меч, перья на крыльях встают дыбом. Он