Костер и Саламандра. Книга 2 - Максим Андреевич Далин

Я бы сказала, помесь госпиталя с заводом.

Особняк был большой, с бельэтажем, в три этажа, и около него в скверике – крохотная часовенка во имя Путеводной Звезды, очень кстати. У входа в скверик на воротах красовалась солидная вывеска: «Военно-морской особый госпиталь во имя Провидца Лаола», эмблема в виде звезды, якоря и черепа – Путеводной Звезды, Благих Вод и некромантии, ага – и табличка: «Вход только по пропускам или в сопровождении персонала».

В швейцарской у ворот, освещённой трёхлинейной керосиновой лампочкой, дежурил жандарм – и встретил нас, отдав честь.

Особый госпиталь. Так мило!

Парадный вход – хоть куда, прямо роскошный, с газовыми фонарями по бокам – располагался напротив ворот, и вокруг никого не было. Зато во внутреннем дворе, тоже освещённом газовым фонарём, ещё стояла последняя подвода с гробами – и их заносили в особняк с другого хода, попроще. Ну да, логично же.

Окна бельэтажа были прикрыты матовыми белыми шторами, как в больнице. Я решила, что там располагались цеха, в которых работали люди Фогеля, – и нечего простецам на это глазеть.

Почти угадала.

Мы с Барном и Клай, которого мы держали под руки, вошли в роскошный холл с лепниной, канделябрами, в которых горели маленькие электрические лампочки, громадным зеркалом и ковровой дорожкой – и кроме всей этой красоты в холле оказалась такая же стойка, как в любой больнице. Там должен бы был сидеть дежурный медик, но оказался неожиданно знакомый юный святой наставник.

Который вскочил нам навстречу:

– Леди Карла! Рад! И вам, и вашим друзьям!

– Ого! – закричала я. – Как работается, наставник Фрейн?

– Запросто можно «брат Фрейн», – сказал он, широко улыбаясь, и погладил свою жиденькую бородку. – Меня, знаете, сам Пресвятой Отец Иерарх благословил. На работу с вами, во имя Господа.

– Гордыня – грех, – съязвила я.

– Немножко можно, – сказал Фрейн смущённо и покосился на Клая.

И чуть изменился в лице: похоже, только что достаточно рассмотрел его, чтобы понять, с кем имеет дело.

– Простите, наставник, – просипел Клай.

– Да ничего, мессир подпоручик, – сказал Фрейн. – Я привык уже. Просто… ну… к нам тут привозят того… покойных, которые совсем покойные… А с вами я даже и не знаю, как работать. Меня предупредили, а я всё равно не могу себе представить.

– Я сама, – сказала я. – Я приготовлю и всё скажу.

И Клай мне холодную сухую ладонь положил на клешню. Как-то это было невероятно мило, меня тронуло. А Фрейна всё это, по-моему, немного смутило.

– У нас тут… того… зал для вскрытий – вот здесь, за дверью, написано «секционная». Там сейчас медики работают и Норвуд, – сказал он, отводя глаза, а руки у него сами собой тянулись к бородке – как он её ещё совсем не выщипал. Вздохнул и совсем уж смущённо добавил: – У Норвуда нервы – как корабельные снасти, а ведь он ещё мальчик… Вот я уже так долго работаю с мэтром Фогелем, меня Отец Пресвятой благословил, а смотреть на многие вещи всё равно не могу. Вот просто не могу. Мне легче, когда уже готово к службе.

– Постепенно привыкнешь, – сказала я. – К чудесам же привык потихоньку?

– Не то чтобы, – признался Фрейн. – Когда Норвуд беседует с воздухом, я… я верую, леди Карла! – вдруг выпалил он. – Я верую! И я понимаю, что он – с духами. Но я ж не вижу, я не слышу… я верую, и всё! Непростая служба, леди Карла, и странно чувствую себя. Но верую! И я теперь брат-наставник, не монах, но всерьёз думаю, знаете…

– Не торопись, – сказала я. – Лучше проводи меня к Норвуду.

– Да что провожать, – сказал Фрейн. – Вон же, в секционной… А если я понадоблюсь, так я тут на всю ночь, я выписки из «Размышлений о сути» читаю… и если засну, вы толкните, не стесняйтесь.

– Я толкну, – сказала я. – Ты молодец, храбрый. Привыкнешь, всё будет хорошо.

Фрейн взглянул благодарно и просто насильно убрал руку от бородёнки – спохватился.

– Может, ты тоже здесь подождёшь, Барн? – спросила я. – Ты же устал, я знаю. Голова болит, наверное?

Барн вопросительно повернулся к Клаю.

– Поспи, – просипел Клай. – Брат Фрейн, есть где поспать?

– А, конечно! – просиял Фрейн с видом «наконец можно сделать что-то полезное». – Я отведу. Госпиталь… в смысле, нормальный госпиталь, на всякий случай, в том крыле.

Барн снова спросил Клая взглядом.

– Иди, – почти приказал Клай.

У Барна, кажется, отлегло от сердца – и они с Фрейном удалились. А мы пошли туда, в секционную.

Зрелище нам предстало из ряда вон выходящее. Я почему-то ожидала увидеть только Норвуда и призраков, а там оказалась просто толпа народу. Большой светлый зал, освещённый электрическими шарами на потолке, был оборудован так, что анатомический театр в Королевской Медицинской Академии позавидовал бы. Шикарные мраморные столы со стоками, в полу под каждым – тоже сток, столики для инструментов, дополнительные лампы над каждым столом – рассмотреть любые мелочи. Я вспомнила, как противно было после вскрытия даже смотреть на деревянный стол в Жандармском управлении, и порадовалась за тех, кто тут работал.

Они возились с несколькими телами, духи толпились рядом, а Норвуд, в белом халате поверх жандармского офицерского мундира с черепом на рукаве, так лихо координировал процесс, будто был взрослым юношей, а не одним из наших деточек.

– Это мэтр Галор из дома Тихой Зари, – говорил Норвуд о трупе с разбитым черепом и изуродованным лицом и уточнял у духа: – Правильно?

– Да, мессир, – соглашался дух.

Пока медики срезали одежду с тела, молодой парень в белом халате и резиновом фартуке поверх него наносил какую-то белую мастику на исковерканное лицо:

– Какой у него нос, Норвуд?

– Мэтр Галор, у вас прямой нос был? – уточнял Норвуд у духа.

– Прямой был, – очень убедительно отвечал дух. – Красивый был. Вот как мэтр скульптор лепит: прямой и не очень длинный.

– Вы правильно делаете, Рауль, – кивал Норвуд. – Как раз такой длины.

– А подбородок был с ямочкой? – спрашивал Рауль.

– Небольшая ямочка, – уточнял дух. – Брился я чисто.

– Маленькая ямочка, вот тут, – показывал Норвуд. – Без щетины, без бороды, гладко.

– Норвуд, отвлекись! – окликнула я.

Он обернулся и просиял:

– Ой, леди Карла, Клай! Клай… – и снизил тон. – Ух ты ж, как тебе досталось… Леди Карла, вам ведь нужна помощь, да?

– Скульптор, – сказала я. – Чтобы лицо Клая реконструировал, как и у этого мэтра. И снял маску. А то похоже не будет.

– Я бы обошёлся… без сходства… – хрипло возразил Клай.

– Зря, – сказала я. – Милый был.

И он сжал мне клешню ладонью:

– Ладно… пусть маску.