Империя #2 - Жан Аксёнов

— Благодарю, — холодно произнесла княжна, не отрываясь от созерцания своей тарелки.

Шурка застыла рядом со столом, явно не зная, уходить ей или оставаться.

— А ты что не ешь? — спросил я её.

— Благодарю, Ваше Сиятельство, — она грохнула рядом со мной кружку с кофе. — На сегодня уже… сыта. Дома позавтракала!

Пётр Александрович откинулся в кресле, посмотрел на Катю, на меня, на Шурку.

— А что это вы все такие… нервные с утра? — с самым невинным видом поинтересовался он. — Плохо спали?

Я едва не поперхнулся кофе. Шурка вздрогнула, чуть не уронив поднос. Катя же замерла с вилкой на полпути ко рту, и я увидел, как её щёки медленно заливает краска.

— Что вы имеете в виду? — осторожно спросил я.

— Так ведь вы вчера настоящий подвиг совершили. Все только об этом и говорят. Вон по телевизору показывают, в сети шумят. Я также хочу вам, молодые люди, выразить своё восхищение. Остановить стихию… это уровень архимага. Не удивительно, что вы уснули, не доев ужин… — он всё же не выдержал покерфэйса и едва заметно ухмыльнулся. — Будить не стал, пледом укрыл.

— Я вообще не помню, как уснула… — пробурчала Катя.

Фуф, не было ничего! Кхм… а вот радоваться или грустить, это мы поймем потом.

— Так вот откуда плед! — с облегчением сказал я вслух.

Катя же, закусив губу, задумчиво смотрела на меня. Похоже, её терзали схожие мысли, и она тоже не вполне понимала, как реагировать. Зато Шурка даже и не думала скрывать своей радости — поняв, что между мной и Катей ничего не было, сразу повеселела, заулыбалась. В ее взгляде даже промелькнуло что-то вроде торжества, но она быстро спрятала глаза за кружкой с кофе.

— Ну что, тогда может за работу? — по-быстрому доев яичницу, поднялся я.

От солености во рту пересохло, и кофе пришёлся как нельзя кстати — горячий, крепкий, без изысков, зато бодрящий.

— Пора бы уже, — согласился со мной Пётр Александрович. — Не возражаете, если я займу гостиную? Аппаратуры довольно много…

ㅤ

Разумеется, заставлять Петра Александровича перетаскивать все наши покупки из флигеля в гостиную, тем более руками, мы не стали. Открыли заднюю дверь и устроили цепочку, где я брал коробки телекинезом и подавал их девушкам через весь двор, прямо в руки, те относили их в гостиную, а там уже Пётр Александрович их сортировал в соответствии с ему одному понятными принципами. За каких-то четверть часа мы заставили гостиную так, будто это был склад IT-компании!

Коробки громоздились везде — сзади дивана, на журнальном столике, даже на подоконниках. Плоские упаковки с мониторами прислонились к стенам, лёгкие но объёмные коробки с пока пустыми шкафчиками выстроились в ряд у камина, а мелкие коробочки с датчиками и проводами заняли все свободные поверхности. Пётр Александрович методично вскрывал упаковки, раскладывая содержимое по какой-то своей системе.

— Впечатляет, — признал я, оглядывая это технологическое нашествие. — Похоже на командный пункт какой-нибудь спецоперации.

— Так оно и есть, — кивнул Пётр Александрович, извлекая из пенопластовой упаковки компактную купольную камеру. — Мы готовимся к осаде.

Шурка подскочила к нему, заинтригованная.

— Это для видеонаблюдения, да? — спросила она, осторожно беря камеру в руки.

— Это наш основной глаз, — начал объяснять Пётр, разворачивая устройство. — Широкий угол, ночное видение, интеллектуальное слежение. Ставим её так, чтобы охватить и входную дверь, и подходы к дому со стороны леса. А вот это… — он достал небольшой плоский датчик, — … пассивный инфракрасный. Реагирует на тепло и движение.

— А если зверь пробежит? — поинтересовалась Шурка. — Лиса или ёжик?

— Умный вопрос! — одобрительно хмыкнул Пётр. — Настроим чувствительность и зону обнаружения. Мелкую живность отсеем программно. Главное — чтобы человека или что покрупнее лисы, не пропустил.

ㅤ

Катя тем временем устроилась в углу дивана, поджав под себя ноги, и открыла ноутбук. Нежно-сиреневое худи на несколько размеров больше делало её удивительно домашней, выбивая из более привычных образов боевого мага, чопорной аристократки или деловой леди.

Она включила негромкую инструментальную музыку и погрузилась в размышления. Но уже через минуту подняла на меня задумчивый взгляд.

— Знаешь, — обратилась она ко мне. — Мне тут пришла в голову парадоксальная мысль. Что мы предлагаем на самом деле? Возможность потренироваться, быть готовым к встрече с демонической угрозой? Да, это на поверхности. Но… на чём бы объяснить?

— На пальцах, — хмыкнул я.

— Ну вот смотри, — Катя тоже улыбнулась. — Например, одноразовые подгузники. Их покупают, чтобы попка у малыша была сухой? Да, именно это написано на упаковке. Но выгода для покупателя совсем в другом! Покупают их, чтобы облегчить уход за малышом!

— Да-да, продают не дрели, а отверстия в стене, — понимающе кивнул я.

— Именно! — обрадовалась Катя. — Так вот, мы продаём не охоту, а… что? В чём боль клиента? Что он получит в результате?

— Понты, — дошло до меня. — Он получит возможность понтануться перед друзьями!

— Эксклюзивный социальный капитал, — усмехнулась княжна. — И тут у нас возникает проблема. У нас нет прямых конкурентов…

— Это же хорошо, нет? — удивился я.

— Не совсем, — покачала головой Катя. — Отсутствие конкуренции — маркер отсутствия спроса. Потенциальные клиенты не ищут, где бы поохотиться на демонов! Но это не значит, что конкурентов нет вовсе. Просто мы будем конкурировать с другими… понтами. Предметами роскоши, автомобилями, яхтами. И, заметь, они не связаны с риском для жизни!

— Если мы гарантируем полную безопасность, это обесценит всю идею, — возразил я.

— Тоже верно, — согласилась Катя. — Риск должен присутствовать. Но разумный и управляемый с нашей стороны. Нам репутационные потери не нужны. И нужно страхование ответственности…

Она уткнулась в ноутбук, бормоча про себя что-то про измеримость и достижимость, как будто и забыв про моё присутствие.

ㅤ

Я сходил в кабинет за бумагой и планшетом с зажимом. Пора заняться биофабрикой всерьёз.

Главное — вспомнить. В прошлой жизни я строил такую фабрику, и мне всё было интересно. Но я не был учёным или агротехником, который там работал и знал все детали.

Итак, самый первый этап — получить почвенный