Империя #2 - Жан Аксёнов

Катя вздрогнула, оторвавшись от созерцания духовки, и прикрыла ноутбук крышкой. На ее щеках вспыхнул легкий румянец, но голос она взяла под контроль.

— Мясо по-французски, Илья. Обещаю, будет съедобно. Минут через пятнадцать, думаю. — Она кивнула в сторону духовки. — Нужно дать ему немного «отдохнуть».

Эти пятнадцать минут тянулись мучительно долго. Аромат становился все гуще, насыщеннее, сводя с ума. Я пытался отвлечься, просматривая свои наброски биофабрики, но мысли упорно возвращались к предстоящей трапезе. На запах и остальные подтянулись в столовую. Шурка выглядела заинтригованной, а Пётр откровенно развлекался происходящим.

Наконец, Катя объявила:

— Готово. Прошу к столу.

Она вынесла на стол большую стеклянную форму. Содержимое выглядело… более чем презентабельно. Аппетитные ломтики свинины, покрытые ровным слоем румяного, пузырящегося сыра. Под сыром угадывался слой луковых колец, ставших почти прозрачными и сладкими, и аккуратные кружочки картофеля. Весь этот «пирог» был залит ароматным соком с каплями растопленного жира. Вид был что надо, да и пахло — божественно.

Катя нарезала порции и разложила по тарелкам. Руки ее двигались уверенно. Я взял свою порцию. Мясо под сырной корочкой оказалось нежным, сочным, буквально таяло во рту. Картофель пропитался мясным соком и луковой сладостью, сохранив при этом форму. Сочетание вкусов было идеальным. Съедобно? Да не то слово!

— Катя… — я прожевал, качая головой. — Это шедевр. Просто язык проглотить можно!

Она смущенно улыбнулась.

— Спасибо! Если честно, сама не ожидала!

Я посмотрел на Шурку. Она, кажется, тоже не ожидала, что у Кати вообще что-то получится, после утренней яичницы.

— Катя… — начала она, отложив вилку. — Это… это правда очень вкусно. Ты молодец!

— Спасибо, Шурка, — Катя кивнула и тепло улыбнулась в ответ. — Твой обед был прекрасен. Это был достойный вызов.

Шурка хмыкнула и кивнула. Счет явно стал 1:1.

— Девочки, — я поднял руки в знак капитуляции перед кулинарным гением. — Я сдаюсь. Я согласен на такие обеды и ужины каждый день! Вы меня окончательно и бесповоротно избаловали!

Пётр, доедая свою порцию с явным удовольствием, хмыкнул, приподнял одну бровь и многозначительно посмотрел на Катю, потом на Шурку.

И тут до обеих девушек, похоже, дошло. Их взгляды встретились, и в них мелькнуло сначала замешательство, а потом — осознание. Катя застыла с открытым ртом, Шурка закатила глаза. Они влипли. Теперь они от этого своего соревнования никуда не денутся.

Ведь уступить одна другой точно не уступит, и обе это прекрасно понимают!

— Ну… — начала Катя, откашлявшись. — Мы… как-нибудь справимся. Если будет свободное время…

— Да-да! — подхватила Шурка. — Когда… когда получится!

Но по их смущенным, но решительным лицам было видно — дуэль будет продолжена. И следующий раунд обещал быть не менее интересным.

Ужин закончился в приятной, слегка сонной атмосфере сытости. Посуду вымыли быстро, почти молча. Усталость после насыщенного дня, полного работы, тревог и кулинарных свершений, навалилась на всех. Шурка посмотрела на часы.

— Мне пора, — сказала она.

— Отлично поработали, — кивнул я. — И спасибо за «Ласточку».

— Не за что, ваше сиятельство. Спокойной ночи всем, — она улыбнулась, кивнула Кате и Петру Александровичу и вышла в прохладную ночь.

Мы с Катей переглянулись. Усталость, но и какое-то удовлетворение.

— Что ж, и мне пора на боковую, — откланялся Пётр Александрович. — Завтра с утра будем настраивать сервер. Спокойной ночи.

Он ушёл в свою комнату. Мы с Катей остались одни в опустевшей гостиной.

— День выдался… насыщенным, — проговорил я.

— Да, — просто ответила Катя. — Но продуктивным. И… вкусным.

Она улыбнулась, и в этой улыбке не было ни капли смущения, ни азарта — только теплота. Мы вместе поднялись по лестнице и разошлись каждый в свою комнату.

— Спокойной ночи, Илья.

— Спокойной ночи, Катя.

ㅤ

* * *

ㅤ

Дорога домой в деревню пролетела в тишине и полумраке. Ласточка тарахтел, отмеряя километры знакомой дороги. В голове мелькали обрывки дня: утренний шок при виде спящих Ильи и Кати, жгучее чувство неловкости и обиды, которое потом сменилось облегчением после слов Петра Александровича… И конечно, кулинарная дуэль. Сначала её собственный триумф с картошкой, потом — неожиданно мастерский ответный удар Кати. Шурка улыбнулась в темноте салона. Конкуренция? Возможно. Но скорее — вызов. Доказать, что она здесь не просто деревенская девчонка со сковородкой.

Оставив Ласточку возле мастерской, Шурка прошла в свою маленькую комнату, включила свет. Несколько минут она просто стояла посреди комнаты, глядя в пустоту. Усталость навалилась тяжелой волной. Она подошла к зеркалу. Отражение смотрело на нее усталыми, но живыми глазами. «Умница? Разумница? Красавица?» — пронеслось в голове. Рядом с Катей, с ее безупречными манерами, аристократической красотой и силой боевого мага, она чувствовала себя… простой. Очень простой. «Но ведь и я не лыком шита!» — вдруг подумалось ей с внезапной горячностью. Она умела то, чего не умела Катя. Она чинила машины. Она стреляла без промаха. Она разбиралась в технике и магических схемах. И Илья ценил это. Она была полезна. И это чувство — быть нужной, способной решать сложные задачи — согревало сильнее любой похвалы за картошку.

Шурка скинула цивильную одежду, а потом, подумав, и бельё. И откровенно залюбовалась, глядя на своё отражение в зеркале. Да! И красавица тоже! Поправила упрямую прядку, которой никак не сиделось в причёске. Вспомнила, как прижалась днём к Илье. Сама от себя не ожидала такого, но получилось… приятно.

От воспоминаний бросило в жар, и девушка поспешила одеться обратно. Надела старые, удобные рабочие штаны и толстовку. Усталость отступила перед наплывом энергии. Она выключила свет в комнате и прошла в мастерскую. Запахи машинного масла, металла и электросварки встретили её, как старые друзья. Она включила яркие люминесцентные лампы.

Взгляд её упал сначала на пикап. Она успела лишь немного поковырять двигатель, но он уже был на ходу! Он ездил! Теперь же предстояла долгая и кропотливая работа. Нужно было заменить часть проводки, множество уплотнений, почти все патрубки… В общем, начать да кончить, как говорила Марфа.

Шурка вздохнула, засучила рукава и погрузилась в работу. Мир сузился до скрежета гаечных ключей и запаха горелой резины. Руки двигались автоматически, зная своё дело. Мысли успокоились, сосредоточившись на конкретной задаче. Время текло неспешно, измеряемое выкладываемыми на бетонный пол деталями и узлами.

Глубокой ночью, когда она разобрала, сняла или отодрала от пикапа всё, что пострадало от огненной стихии, она наконец