Общество забытых мучеников - Анви Рид

class="p1">Он лежал, захлебываясь в собственной крови, что лилась из носа. Эбель подняла голову и посмотрела в пролет лестницы. Пусто. Затем быстро достала ампулу и шприц.

– Кто… ты… – пробулькал Арман.

– Тише, урод, – ответила Эбель. – Помолчи.

Сломав ампулу, она вкачала всю жидкость в шприц. Эбель понятия не имела, как делать уколы, и наугад всадила шприц ему в горло. Туда, куда раньше кололи ей.

– А-а-а-а… – завыл тот.

Он обмяк на глазах. Стал похожим на овощ, переваренный в кипятке. Эбель, не дожидаясь полной отключки, оттащила его к ящикам, вернулась к металлической двери и наконец открыла ее.

Темнота. Холод. Сырость. Запах грязи, кислого пота, гноя и крови. И одна синяя, трещащая, как бекон на сковороде, лампочка под потолком. Оголенные провода искрились и тянулись к каменному полу. Синий свет падал на клетки, ровными рядами выстроившиеся вдоль стен. Скуры забились в углы, услышав знакомый скрежет двери. Эбель проглотила ком, застрявший в горле, и оглядела напуганные лица. Тут были дети. Старики. Молодые. И все они выжидающе смотрели на нее – десятки белых, сверкающих в синем свете глаз. Гадали, что сейчас будет. Эбель шагнула вперед, и эхо ее каблуков разбилось о стены и низкий потолок. Еще шаг. И еще. Эбель стянула маску и сбросила на пол шапочку для волос. На лбу выступила испарина. Исключительные были похожи на загнанных зверей. Они были напуганы, но они все еще опасны.

– Я пришла помочь, – тихо сказала она.

И в этой тишине ее голос прозвучал оглушающе громко.

– Я такая же, как вы. Я скура. И однажды я была среди вас.

– Эбель? – раздался женский голос где-то справа. – Барнс? Это ты? Мне не мерещится? Это ты?

– Как? – Мужской голос с другого края.

– Это не она…

– Это обман…

– Нет! Это точно Барнс!

– Вы помните меня?

– Глазам своим не верю… – Дрожащий голос откуда-то сзади.

– Ты нас и правда спасешь?

– Ты поможешь нам?

– Почему ты в крови?

– Ты нас не оставишь?

Голоса становились все громче и громче. За радостным плачем скрывалась надежда. Эбель села на корточки у одной из клеток и осмотрела замок. К ней сразу подполз парень и, схватив за воротник, потянул на себя.

– Нас спасет только Бог… – произнес он, скалясь.

Эбель ударила его по руке и упала, потеряв равновесие. Сзади ее схватили за волосы.

– Меня первой, – взвыла девушка, – меня! Сначала вытащи меня!

– Нет! Меня!

– Да никто вас не спасет, тупицы!

Голоса становились пулями, вонзающимися в череп. Руки, держащие Эбель, сжимали все сильнее.

– Молчать! – Грубый, шершавый, как наждачка, голос из клетки в самом углу.

Все сразу притихли.

– Зачем ты вернулась, Эбель Барнс? – Женщина говорила спокойно.

Пальцы мученицы разжались. Эбель поднялась с пола.

– Чтобы спасти вас, – ответила она.

– Нас не спасти.

– Я же смогла сбежать! Значит, и…

– Ты никогда мне не нравилась, Эбель Барнс, – перебила ее женщина. – Заносчивая, самодовольная.

– Кто вы?

Эбель медленно шла вдоль клеток, приближалась к источнику голоса.

– Врачи стерли тебе память. Не дар ли это свыше? Ты могла начать новую жизнь – без тех кошмаров, что пришлось пережить.

– Кто вы?

– Неважно, кто я, важно, что ты сюда вернулась. Думаешь, что совершила подвиг? – Женщина тихо засмеялась. – А что бы сказала Анна-Мария?

Эбель остановилась. Сердце пропустило удар, по спине пробежал разряд тока.

– Она отдала тебе свою жизнь. Для чего? Чтобы ты вернулась сюда и опять умерла? Ее жертва была напрасной?

– О чем вы?

– А Реджис Фобс? Ты и его предать решила?

– О чем вы говорите? – Эбель сжала кулаки.

– Ты не помнишь меня, Анну-Марию и младшего Фобса тоже. Не помнишь, что они сделали для тебя и для нас. Но дорогу сюда забыть так и не смогла. Интересно…

Эбель ощущала, как ее прожигают десятки жадных глаз. Завистливых. И опустошенных.

– Анна-Мария отдала мне свою жизнь? – Эбель часто дышала. – Что это значит?

Этот подвал душил ее.

– Ее дар. Ее исключительность. – Женщина вытянула костлявые ноги. – Она дарила людям время. И забирала его.

– Нет… – Эбель начинала понимать.

– У малютки не было шансов. Она стала им не нужна. Но вот видишь, глупышка привязалась к тебе и перед смертью решила, что отдаст тебе оставшиеся годы своей жизни.

– Черт…

Так Эбель и выжила. Так восстала из мертвых. Колени подкосились. Эбель едва удержала равновесие, схватившись за прутья клетки. Ее тошнило. Стыд и сожаление рвались наружу вместе с желчью, разъедающей желудок.

– А Фобс-младший, – продолжила женщина. – Все из-за него. Весь этот дом. Эксперименты. Мучения.

– Мученики принадлежат его отцу, – сказала Эбель.

Она спешно расстегнула халат и кофту. Ей нужно было больше воздуха.

– Его отцу принадлежит весь Санди, Эбель Барнс. И мы в том числе.

– Реджис – предатель, – выплюнула Эбель.

– Реджис – спаситель, – возразила женщина. – Он пытался спасти нас. И смог спасти тебя. Везучая ты девка.

– А Реджис? Он вернулся сюда вместе с тобой? – почти рыдая, спросила какая-то девушка.

– Надеюсь, нет, – ответила вместо Эбель Морган.

Эбель вспомнила ее имя, но другие воспоминания не вернулись.

– Этот мальчик сделал все, что было в его силах. В отличие от отца, у него есть сердце. Хватит ему страдать. Такова наша судьба. Тебе подарили второй шанс, Эбель Барнс, но ты снова здесь. Глупая девчонка.

– Что делал Реджис? Как он спасал нас?

Эбель ждала слов, которые оправдают его.

– Хиггинс построил этот дом, чтобы спасти своего сына. Вылечить от исключительности. Найти лекарство от дьявольской болезни. Мы все здесь для этого. И Реджис, зная это, пожертвовал собой. Он жил с нами по собственной воле. Ложился под нож, пробовал все новые противоядия. На его теле живого места не осталось. Он угасал на глазах. Умирал, пока не видит отец. А потом появилась ты, девчонка. И он возродился. Что уж он в тебе нашел… черт его знает. И он захотел сбежать. С тобой. А потом вернуться за нами. Мы не ждали его. Наоборот, молились, чтобы он не пришел. Но вот тебе сюрприз – пришла ты.

– Чтобы спасти вас!

За дверью послышались шаги. Кто-то передвигал ящики, поднимая Армана.

– Где рубильник? Знаете? Я вырублю электрич…

– Нас не спасти, Эбель Барнс. Я же сказала, это наша судьба. Верши свою. И не лезь в чужую.

– Но я…

– Ну уж нет, Морган! Говори за себя! – В лодыжку Эбель вцепились две руки. – Открывай, девчонка! Живее!

Он специально делал ей больно.

– Мне нужен ключ! – Эбель попыталась вырваться. – Я вернусь за всеми! Но…

– Но – что? – Дверь открылась, и грохот эхом прокатился по подвалу.

Увидев силуэт в проеме, скуры притихли.

– Правильно. Нужно быть тише.

Эбель узнала этот голос. Волосы встали дыбом, по коже пробежали мурашки. Она развернулась и посмотрела на дверь. Теперь она не сбежит. Не сможет.

– Потерянная мученица вернулась домой, – сказал он.

– Даглас Горганак, – процедила Эбель.

– Ну что, девчонка, свидимся на том свете, – напоследок добавила Морган.

– Следуй за мной, рыбка. И давай без глупостей.

Он был один. Позади него не было охранников. Не было других врачей и медсестер. Даглас, сложив руки за спиной, следил за Эбель. Спокойно ждал ее. В синем свете блестели толстые линзы его очков. Эбель нехотя подошла. Неодобрительно посмотрела ему в лицо и быстро глянула на лестницу за его плечом. Шанс сбежать все-таки был. Как быстро она доберется до комнаты с форточкой? Как быстро вылезет на улицу и скроется в ночном тумане?

– Я сказал: без глупостей. – Он проследил за ее взглядом. – Или мне выписать тебе успокоительное? – Он достал из кармана заряженный шприц.

Эбель вздрогнула. Ей нельзя было показывать страх.

– Вот и хорошо, рыбка. – Даглас схватил ее за локоть, держа шприц наготове. – А теперь иди. И молчи. Я не люблю, когда рыбки шумят. А ты, – он посмотрел на Армана, – наделала немало шуму.

И, вцепившись в ее руку, повел Эбель на второй, самый верхний, этаж. Врачей в коридорах не было. Крики мучеников поутихли. Когда Даглас выходил из своего кабинета, мир вокруг замирал. Как и сердце Эбель, которая, кажется, доживала свои последние минуты.

– Почему ты вернулась? – наклонившись к ее уху, спросил он. – Тебе