Общество забытых мучеников - Анви Рид

из себя остатки былого величия. Пирсон наверняка рассекал на ней по дорогам и кадрил красоток. Сейчас же автомобиль ржавел в кустах. Одна фара не работала, вторая мигала. Все скрипело, двери еле закрылись, а ремней безопасности и вовсе не было. Но этот вариант был лучше первой попавшейся попутки с водителем, который ночью мог сделать все что угодно.

Они выехали на шоссе, по которому лишь изредка проносились встречные машины, ослепляя светом фар. Фонари вдоль обочины не горели – приходилось ехать в темноте. С двух сторон нависал лес. По дороге стелился туман.

– Холодно. – Эбель поежилась.

Она вжалась в кресло и обхватила себя руками. Намек был предельно понятным, но обогреватель, как и следовало ожидать, не включился.

– Радио хотя бы работает? – Эбель потыкала кнопки приемника.

Экран тускло загорелся, демонстрируя цифры радиоволны. Послышался шум помех, и через секунду раздался голос диктора:

– В Санди… был… ш-ш-ш… пойман… ш-ш-ш… преступ… ш-ш-ш…

– Твою ж! – Эбель ударила по бардачку.

– Мы в лесу, Барнс. Хочешь музыку – выходи и слушай птиц.

– Сейчас ты пойдешь птиц слушать, а я сяду за руль этой развалюхи и уеду, оставив тебя прямо на шоссе ловить попутку. – Эбель покрутила передатчик, ища новую волну.

Но каждый канал транслировал лишь шум, сквозь который иногда прорезался то старый джаз, то молодежный хит, то новости бейсбола и прогноз погоды.

– Не мучай приемник. – Реджис убрал руку Эбель с кнопок. – Смотри в окно, наслаждайся тишиной. И думай над планом.

– Я уже все придумала. Мы едем в Дом мучеников. Звоним в полицию. Отпускаем всех исключительных. Хватаем там главного, чтобы не сбежал, и ждем, пока его закуют в наручники. Надеюсь, ты взял с собой улики, чтобы сразу передать их в участок.

– Знаешь, как-то не подумал о том, что полиция, вечно избегающая и презирающая скур, решит поверить двум сомнительным исключительным и поможет им в поимке убийцы, который орудует в заброшенном, мать его, соборе. – Реджис посмотрел в зеркало заднего вида.

За ними не было машин. Лишь ночь и разбухающий, как труп в воде, туман.

– Но в Доме мучеников же рабство, похищения, насилие. Они обязаны помочь!

– Да, Барнс, но проблема в том, что во всем этом замешаны исключительные. Всем плевать на них! На нас!

– И что?! – Эбель повернулась к Реджису. – Они что, недостойны спасения?! Убийца точно там! Мы должны поймать его и вытащить остальных!

– Не все так просто, Эбель. – С каждым словом Реджис все сильнее сжимал пальцы на руле, а ботинок невольно вдавливал педаль газа в пол.

– Все как раз просто, Реджис! – Эбель опять ударила по бардачку, и тот, не выдержав, открылся.

Оттуда прямо под ноги Эбель полетели бумаги, но она не обратила на них никакого внимания.

– Думаешь, я такая глупая?! Чтобы ты знал, – она выставила палец и почти коснулась щеки Реджиса, – я все вспомнила!

– Все?.. – Реджис сглотнул.

– Да! – Она продолжала грозить ему пальцем. – Я вспомнила этот дом! Вспомнила, как мать привела меня туда. Как надо мной издевались в одном из кабинетов. Как наказывали, запирая в подвале…

Ее голос становился все тише, а рука медленно опускалась. Эбель будто таяла в кресле и, становясь все меньше и меньше, съезжала по нему вниз.

– А еще я помню Анну-Марию.

– Черт… – Реджис прикусил щеку.

Еще секунда, и он свернул бы с дороги прямо в лес. Врезался с разгона в дерево и сгорел бы в этой чертовой машине.

– И тебя, – на выдохе произнесла Эбель. – Я помню тебя, Реджис Фобс. Ты спас меня. Вытащил из ада.

– Ни хрена ты не помнишь. – Он помотал головой. – Твою мать, Эбель! – Ударил по рулю. – Зачем ты все усложняешь!

– С первого дня в Академии я чувствовала нашу связь. Я боялась тебя. Ты казался мне опасным. Но при этом не выходил из моей головы. Был в ней постоянно. И с каждым разом вспоминая все больше деталей, я начала понимать.

– Эбель…

– Ты не злодей. Ты не опасен. Ты пытался меня спасти. Ты был такой же жертвой, как и я. Поэтому я решила тебе довериться. – Эбель положила ладонь ему на колено, и все нервы в теле Реджиса натянулись, как струны. – Я вспомнила, как ты обнимал меня в темном подвале после того, как они забрали Анну-Марию. Я хотела пойти к ней, но ты не дал.

– Замолчи.

– Реджис, ты спас меня! – Она впилась ногтями ему в бедро, стягивая ткань черных брюк. – Спаси в этот раз и других.

Шины заскрипели, и машина резко остановилась. Двигатель заглох. Долбаный пикап Датча Пирсона сломался, оставив двоих исключительных посреди шоссе рядом с лесополосой.

– Эй! – Эбель стукнулась плечом и, зашипев от боли, принялась растирать больное место.

– Я не был жертвой, Эбель!

Реджис всегда плохо справлялся с гневом, но сейчас он словно готов был взорваться. Во рту стало так горько, что Реджиса затошнило. Кроме гнева, приходилось удерживать внутри еще и ужин.

– О чем ты? – Эбель наклонилась вперед, но, испугавшись сигнала пронесшейся мимо машины, тут же откинулась к двери.

– Я сказал тебе, что все не так просто. Сказал, что ты ни черта не вспомнила. Сказал, что полиция нам не поможет. И как бы я ни хотел спасти исключительных, как бы я ни хотел спасти тебя… Ни черта у нас не выйдет.

– Не понимаю…

– Конечно, Барнс. Конечно, мать твою, ты не понимаешь!

– Ты что-то знаешь, Фобс?

Мимо пронеслась еще одна машина и, мигнув фарами, просигналила. За ней сразу пролетела следующая. Из окна высунулся мужчина и показал им средний палец.

– Ты говоришь, что не был жертвой, но кем тогда ты был?

– Эбель, я…

– Почему полиция нам не поможет? Почему мы не сможем спас… – Эбель распахнула глаза, наконец догадавшись, что к чему. – Погоди. Ты знаешь тех, кто в этом замешан?

– Знаю.

– И кто это, Реджис?

Он молчал.

– Реджис, кто это?!

Он стиснул зубы так, что хрустнула челюсть. Эбель загнала его в угол. Не оставила выбора. Не дала шанса улизнуть от ответа.

– Это…

– Нет, Барнс, молчи.

– Ты поехал в Дом мучеников, не зная адреса, а ведь я не называла его. Ты говоришь, что не был жертвой, – значит… значит, ты меня не спасал.

Реджис опустил взгляд. По встречке проехала фура, на миг выхватив из темноты его медовые, полные сожаления глаза.

– В Дом мучеников скур приводят их близкие. Им подкидывают письмо в почтовый ящик. Этот дом скрыт от посторонних глаз так же, как и собор. И… Черт! Янсен! Он сказал, что ошибся и должен был сразу привезти меня в Академию. Погоди… Так получается… Убийца – твой отец?

– Нет, Эбель…

– И ты меня тогда не спасал. – Эбель вздернула подбородок.

Эбель еле сдерживала слезы. Одной рукой схватилась за плечо, другой – впилась себе в колено и смотрела на того, кому смогла поверить. Ее сердце вновь было разбито, и Реджис понял, что третьего шанса у него не будет.

– Все не так, Эбель, – наконец произнес он. – Точнее, так, но не совсем…

Эбель навалилась на дверь и, открыв ее, спрыгнула на землю. Пнула по колесу. Яростно крикнула. Хлопнула дверью так, что та открылась вновь и провисла на скрипучих ржавых петлях.

– Мой отец и правда создал Дом мучеников. – Реджис вышел из машины вслед за ней. – Но, черт…

– Не подходи! – Эбель подняла руку в останавливающем жесте.

– Выслушай меня!

– Я сказала, не подходи!

Вдали раздался сигнал. К ним приближался очередной автомобиль.

– Я на самом деле хотел тебя спасти!

Эбель зашагала вдоль дороги.

– Да стой же ты, твою мать! – Реджис побежал за ней. – Барнс!

– Еще один шаг, Реджис, и я закопаю тебя живьем в этом хреновом лесу!

– Я тебе не враг! Я на твоей стороне! Всегда был. И всегда буду.

Реджис замедлился. Он все еще шел за Эбель, но теперь держал дистанцию. Та хлюпала носом и вытирала лицо рукавом кофты.

– Зачем ты поехал со мной? – Она вдруг остановилась. – Хочешь сдать меня обратно? Вновь закрыть в клетке? Работаешь на своего папашу? Ищешь для него новых скур?

Она, будто загнанная лань, тряслась на холодном ветру. Глаза блестели в свете фар. Раскрасневшиеся щеки исполосовали слезы. Пряди выбились из высокого пучка. Руки дрожали, грудь