Общество забытых мучеников - Анви Рид

Эбель остановилась и непонимающе посмотрела на него. Он грубо подтолкнул ее вперед.

– Мне его папаша голову свернет, если узнает об этом. Я и так закрыл глаза на ваш побег. Так какого черта ты снова здесь?

Даглас распахнул дверь своего кабинета и толкнул Эбель внутрь. Внутри сидел Реджис Фобс. Он сразу вскочил и сжал кулаки, увидев рваную кофту и кровавые ссадины на ее теле. Теперь Эбель смотрела на него по-другому. Теперь ее сердце билось иначе. Она боролась не с желанием его задушить, а с желанием обнять и извиниться. Даглас запер дверь на замок, толкнул ее к стулу и приказал сесть. Как и Реджису. И тот на удивление послушался.

– Я жду объяснений, глупые дети. – Даглас обошел свой стеклянный стол и сел за него.

Он двигался почти бесшумно. Парил, словно призрак, шептал, словно ветер, плыл, словно рыба. Кабинет был окрашен в темно-синий цвет. В шкафах стояли голубые папки. На полу лежал фиолетовый ковер. На стенах в стеклянных рамках висели препарированные рыбы. Пахло солью и водорослями.

– Что происходит? – Эбель покосилась на врача, потом на Реджиса и снова на врача.

Даглас тяжело вздохнул. Обычно за такими его вздохами следовали многочасовые мучения в одной из пыточных на цокольном этаже.

– Мистер Фобс, – Даглас поднял взгляд на Реджиса, – всю свою жизнь я посвятил вашей семье. Покорно служил вам и вашему отцу. Но у всего есть предел, как у моря – берег. Пока я плаваю в своих водах, неизведанных и темных, вы, рыбки, подчиняетесь мне. На суше вы подчиняетесь другим людям. Везде свои правила. Не так ли?

– Мистер Горганак… – Реджис встал со стула, но врач жестом приказал ему сесть обратно.

– Рыбки живут в воде. На суше рыбки умирают, – продолжил Даглас. – Мои рыбаки ловят рыбок и изучают. Ищут лекарство, чтобы те научились дышать на суше. Понимаете меня?

– Вы ищете лекарство, чтобы вылечить скур от их дара, – злобно кинула Эбель.

– Чтобы вылечить Реджиса Фобса, – поправил ее врач. – Нам плевать на других рыбок. Пока в океане есть акула, мальки становятся ее добычей.

– Вашему долбаному океану, – последнее слово Эбель выплюнула себе под ноги, – скоро придет конец! Я…

– Тише… – Даглас приложил палец к губам. – Рыбки любят тишину. Или ты хочешь, чтобы я позвал рыбаков и из тебя сделали вкусный обед? Ты еще не поняла, Эбель Барнс, насколько я добр к тебе? Не поняла, что в моем море рыбки подчиняются только мне?

– Ты псих! – крикнула Эбель. – Безумец! Какое, мать его, море? Вы держите людей в клетках! Издеваетесь над ними! Убиваете…

– Эбель… – Реджис громко сглотнул.

– Это ты убивал студентов Академии? Моря стало мало, и ты выполз на сушу? Или все это время подсылал к нам своих рыбаков?

– Я просто делаю свою работу, Эбель Барнс. – Даглас откинулся на спинку стула и скрестил пальцы в замок. – Мне плевать на исключительных за пределами этого места. Мне хватает проблем и здесь. И скур хватает в том числе.

– Это все отец, – будто сам с собой заговорил Реджис. – За убийствами стоит он. Я знаю.

– Хозия Хиггинс? – Даглас тихо засмеялся. – Твой отец? А ты казался мне умнее, младший Фобс. Хиггинс знать не хочет, что происходит здесь, в Доме мучеников. Ему нет дела до исключительных. Он хочет видеть только результат.

– Но он создал этот дом, – возразила Эбель.

– Да, чтобы вылечить сына. Ему без разницы, какими путями мы добудем лекарство. И я устал ему объяснять, что это невозможно. Изгнать дьявола невозможно. Я не Бог. Панацеи не существует.

– Отец приводит сюда новых жертв, он истязает их для достижения своей цели! – Реджис ударил кулаком по ручке стула.

– Тише… – прошептал Даглас. – Приводит их сюда Янсен. Истязаем их мы. Твой отец ни при чем. Поверь, у него есть дела поважнее. Что бы он сделал, если бы узнал, что ты ложишься под нож вместо других скур? Что даешь ставить на себе эксперименты? Что сбегаешь вместе с подопытными? Все это время он думал, что ты просто жил в одном из домов и иногда забегал ко мне для маленькой прививки. Твой отец всю душу из меня вытряс, когда узнал, что ты сбежал в Академию. Янсен лично объяснял мне, что лучше мне не повторять таких ошибок.

– Стойте. – встряла Эбель. – Янсен? Он знает про Дом мучеников?

– Глупая рыбка. – Даглас снял очки и потер переносицу. – Все, кто работает на Хиггинса, знают про это место. Знают про Академию. Понимаешь… Есть рыбки полезные. Есть бесполезные. И первые попадают к Вуд. Вторые ко мне. Янсен – ищейка. У него чуйка на вашу дурную кровь. И он с позволения мэра вершит ваши судьбы. Кого-то похищает и увозит в собор. А кому-то подкидывает в ящик письма о великом спасении.

– А мой отец пользуется этим. – Реджис злился. – Сидит на двух стульях. Делает хорошие дела в глазах горожан и врет им, что грязные скуры у него под контролем.

– А потом приходит в Академию и говорит, что поможет нам. Спасет от гнева обычных людей, – закончила его мысль Эбель.

– Я же сказал: везде свои правила. – Даглас выпрямился и встал со стула.

Подошел к окну и, отодвинув штору, осмотрел улицу.

– Может, твой отец и убийца, младший Фобс, – произнес Даглас, – но не руки его в крови, а душа. Как и моя. Как и твоя. Как и любого из нас.

– Почему вы рассказываете нам это? – Эбель тоже встала.

Все это было подозрительным, и острый карандаш на столе врача помог бы ей справиться с последствиями этих сладких речей.

– Я же сказал тебе, рыбка: без глупостей. – Он обернулся на Эбель. – Я помогаю вам, потому что мне плевать.

– Звучит тупо. – Эбель все равно схватила карандаш и сжала его в кулаке. – Придумай что-нибудь поинтереснее.

Может, он тянул время? Ждал, пока заявятся амбалы с транквилизаторами и усыпят двух нарушителей? А может, ждал самого Хиггинса? Или Янсена?

– Мне плевать на ваши судьбы. Мне плевать на судьбы скур в подвале этого дома.

Реджис кивнул Эбель, намекая, что им пора валить.

– Но мне не плевать на свою судьбу. – Даглас развернулся и взглядом пригвоздил Эбель к полу. – Я человек слова. И если я за что-то берусь, то довожу это до конца.

– На что ты намекаешь? – с опаской спросила Эбель.

– Я дам сбежать вам второй раз. Лишь по двум причинам. Первая – отец Реджиса. Если он узнает, что здесь был его сын, которого я резал собственной рукой, меня закопают заживо прямо во дворе этого дома.

– А вторая? – Эбель испугалась, что этой причины будет недостаточно, чтобы отпустить и ее.

– Вторая… Это твой отец. – Даглас потер подбородок.

Эбель сжала кулаки. При чем здесь ее отец? Какого черта он приплетает его?!

– Мы были с ним знакомы. Я бы даже сказал, близки. Но наши пути однажды разошлись. Он хотел спасать скур. А я хотел… денег.

– Что?.. – Эбель попятилась, и Реджис в два шага оказался рядом с ней. Его рука легла ей на спину, не давая упасть.

– Твой отец в свое время многое сделал для меня. Очень многое, Эбель Барнс. И я пообещал, что однажды отплачу ему тем же. И знаешь ли… я не привык быть в долгу. Поэтому я позволю тебе сбежать.

– Ты подлец! – крикнула Эбель.

– Я человек чести, рыбка. И если через минуту ты не покинешь мой кабинет, то я лично препарирую тебя прямо на этом столе. Не люблю тех, кто пользуется моей добротой и тратит мое время попусту.

– Внизу врачи. – Реджис подвел Эбель к двери и взялся за ручку. – Как нам уйти незамеченными? Отвлеките их!

– Мне плевать, как вы выберетесь отсюда, младший Фобс. И выберетесь ли вообще. Тебе-то с рук все сойдет. А вот твоей маленькой рыбке повезет куда меньше.

Даглас сел за стол, давая понять, что разговор закончен. Взял бумагу и ручку и принялся что-то писать.