Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

рассуждала о Потоке, говорила о жизни и смерти как о двух аспектах единого целого, подобных приливу и отливу. Что значат одна или две жизни по сравнению с безбрежным океаном? Что такое одна женщина или один мужчина по сравнению с бескрайним звездным небом?

Непрошеная картина встала перед глазами Торьо: цветы из замерзшей пены срываются с гребней волн, подобно семенам одуванчика, и летят хрустальными искрами на ветру, но едва успевают сверкнуть на солнце, как тут же разбиваются о берег. Они собираются в кучку, словно бы им нет дела до остальной вселенной, как будто им достаточно просто звенеть вместе, услышать хоть на краткий миг музыку души друг друга.

«Нет нужды ни в философии, ни в религии, равно как и в зове крови или одобрении богов. Довольно того, что мы любим и любимы. Нет смысла в вечности: есть только здесь и сейчас».

Свет прояснился, и окружающий мир с ревом обрушился на Торьо. Она охнула и глотнула горькой морской воды, прежде чем сомкнула губы. Из последних сил Торьо обвязала веревкой себя и Таквала. И только-только успела сделать узел, как пальцы ее соскользнули, онемевшие и непослушные.

Собаки и люди налегали изо всех сил, пока не вытащили их обоих из полыньи.

Тэра закутала Таквала и Торьо в густые меха. Китос и его соплеменники развели костры и насыпали углей в черепа собак и гагарок. Обернув горячие черепа в кожу, они сунули их под мышки замерзших мужчине и женщине и разложили вокруг их туловищ, чтобы вернуть тепло жизни. Когда караван продолжил путь на север, Тэра скинула с себя одежду и прижалась к ледяной коже Таквала, стараясь передать ему жар своего тела.

А у них за спиной стенали и сыпали проклятьями льуку.

Ближе к наступлению темноты уцелевшие льуку потянулись назад, к брошенной ледяной крепости, где всю ночь жгли костры в попытке отогреть как можно больше замерзших, которых удалось выловить из моря.

Тово Тасарику уцелел.

Впрочем, утверждать, что он остался целым, было неправильно. Продолжительное пребывание в море близ Пастбища Нальуфин в конечном счете стоило ему отмороженной левой руки, а также четырех пальцев на ногах, которые почернели, высохли, а затем отвалились. Тем не менее он отделался куда легче, чем слишком многие из отданных под его начало танов и воинов, кому вовсе не суждено было вернуться из этой экспедиции на дальний север.

Лишь через две недели Тово полностью пришел в себя и оказался в состоянии обдумать следующий свой шаг. Погонщики собак уверили его, что море теперь покрыто льдом прочным, как скала. Но Тово хорошо усвоил урок. Он предусмотрительно рассредоточил нарты веером, выслав вперед разведчиков, чтобы те нашли безопасную тропу и разметили ее китовыми костями. Всякий раз, когда лед двигался или вспучивался, а тишину нарушал громкий треск, льуку замирали как вкопанные, в ужасе ожидая, что вот-вот снова окажутся в жадной пасти океана.

К тому времени, когда они достигли Пятнистого Теленка, первого острова к северу от материка, все следы мятежников были уже уничтожены не раз налетавшими бурями. Тово посмотрел на север, на другие далекие острова, похожие на этом безжизненном ландшафте на выбеленные скелеты в солончаках, и невольно поежился. Идея гоняться за Таквалом и его отрядом по этим необитаемым землям казалась воплощением безумия.

– Они уже мертвы, – дрожащим голосом проговорила старшая из погонщиц. – Ни охотиться, ни рыбачить беглецы сейчас не могут. Есть тут нечего. Скорее всего, они покоятся на дне какой-нибудь расселины.

Вместо того чтобы ударить туземку за без спроса высказанное мнение, Тово одобрительно кивнул. В конечном счете ледяные блохи живут тут круглый год и хорошо знают эту землю. Если даже они считают, что бунтовщикам не уцелеть в этой проклятой ледяной пустыне, то кто он такой, чтобы с ними спорить?

И Тасарику немедленно отдал приказ отступать. Прочие таны только рады были подчиниться, и, когда потрепанные, сильно обмороженные, лишившиеся кто части пальцев, а кто и кистей рук воины добрались наконец до материка, они мечтали как можно скорее оказаться в тепле и уюте Татена, утешаясь мыслью, что враги наверняка обратились в ледяные столпы на бескрайних просторах негостеприимного севера.

Нельзя сказать, что подобный оптимизм со стороны льуку не имел под собой никакого основания.

Перебравшись через море, мятежники нашли приют в ледяной пещере на западной оконечности Пятнистого Теленка. У них не было четкого плана действий, за исключением стремления спрятаться от преследователей. И если Торьо довольно быстро оправилась после купания в ледяной воде, то Таквалу повезло гораздо меньше. Он лежал в беспамятстве, пока тело его трепала свирепая лихорадка. Тэра не отходила от мужа, обтирая его горячую кожу кусочками льда.

Дни шли, а лихорадка не отступала.

– Для людей у нас недельный запас еды остался только, – доложил Китос.

– Урежьте рационы всем, кроме Адьулек, Типо и ее ребенка, – распорядилась Тэра. – Отдайте приказ, чтобы все хорошенько укутались и как можно больше спали. Это ведь ты мне рассказывал, что медведи-звездорылы, которые обитают на крайнем севере, спят всю зиму и ничего не едят? Мы можем последовать их примеру. Причем нам даже нет необходимости ждать всю зиму: как только льуку отступят, мы вернемся на материк.

– Боюсь, ты не совсем меня поняла, – возразил Китос. – Я говорил про еду для людей, но нужно ведь подумать еще и о собаках. Если они подохнут, нам не уйти отсюда живыми.

Тэра стиснула зубы. Она видела, как много корма требуется, чтобы поддерживать силы, огромным ездовым псам, этим потомкам жутковолков.

– Сколько мы протянем, если заставим людей голодать и будем кормить собак?

– Дня три, возможно.

– А что, действительно нет никакого способа найти пищу в этих землях?

Китос с жалостью посмотрел на нее:

– Неужели ты думаешь, что, если бы на Пастбище Нальуфин было так просто выжить, мы не поселились бы здесь? Нет, тут нет еды, которую мы можем добыть.

Ну и как быть? Возвращаться назад на материк, когда льуку наверняка поджидают их там, равносильно самоубийству.

– Кормите собак, – решила Тэра. – О людях подумаем позже.

Таквал лежал в лихорадочном забытьи, бормоча иногда что-то нечленораздельное. Тэра разжимала мужу челюсти, чтобы влить воды, разжевывала кусочки вяленого мяса, чтобы они стали мягкими, а потом клала ему в рот, и он глотал, не просыпаясь.

Даже при бережном расходовании запасы пищи на пятый день подошли к концу. Несколько воинов, проделавших весь долгий путь, умерли от ран, холода и недостатка пищи. Китос считал, что, если отряд хочет выжить, следует немедленно отправляться назад на