Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

смыслом жизни сделаться хоть немного более льуку; многочисленное войско из туземцев поддерживало порядок в Укьу-Тааса, готовое исполнить любой приказ, отданный командирами-льуку. А поскольку все это сопровождалось регулярными кастрациями дара-рааки и резней их младенцев, тан имела основания надеяться, что со временем, быть может спустя всего лишь пару поколений, туземная кровь полностью иссякнет и мечта Тенрьо Роатана станет наконец явью.

Горячие слезы подступили к глазам Кутанрово. Ради своих детей и их детей, ради выживания народа льуку и прославления истинных богов, ей приходится сейчас терпеть подозрения и сомнения со стороны Танванаки, а также враждебность и злобу мягкотелых дураков вроде Гозтан и Воку. Но она сражалась и за их детей тоже и готова вынести любое испытание, дабы обеспечить надежное будущее для всех льуку в этой коварной стране.

И сегодня именно ей предстоит приветствовать прибывших с родины соплеменников. Отправленные на побережье, чтобы встретить подкрепление Кудьу и проводить сородичей в Крифи, Кутанрово и ее команда станут лицом Укьу-Тааса. Им предстоит впечатлить новичков тем, насколько успешно Танванаки продвинулась в исполнении своей миссии, и показать, как высок дух льуку на этой варварской земле.

«Пришло время добавить щепотку магии и сосредоточить внимание на происходящем», – подумала она.

Кактусовые барабаны, трубы Пэа и костяные горны стихли, шаманы замерли, взгляды всех наро и кулеков сошлись на Кутанрово Аге, стоящей на помосте у самого носа города-корабля.

Помимо шлема из черепа гаринафина, выдающего высокий ранг тана, на ней была объемная белоснежная накидка, сверху донизу обшитая круглыми предметами. Поверхностный наблюдатель из Дара мог бы решить, что это некий доспех из звеньев кольчуги или стальных пластин, но при более внимательном взгляде становилось понятно, что кругляши на одеянии вовсе не так безобидны: то были человеческие черепа, общим числом сто восемь.

Лурона-рьо-луротан (в буквальном переводе «шатер из голов-шатров») по традиции изготавливали из выбеленных черепов побежденных врагов. Поскольку льуку не имели привычки сражаться в доспехах, лурона-рьо-луротан представлял собой не боевое облачение, а наряд шамана, просившего божественные силы о помощи в битве. По преданию, охотница Диаса, ясноокая Палица-Дева, первой сшила такую накидку из черепов порочных людей Пятой эпохи, чья гордыня ожесточила богов. И лишь потом степные племена вновь примирились с богами, благодаря Кикисаво и его спутнице Афир (как известно, в конце концов эти легендарные друзья стали врагами).

Кутанрово воздела руки к небу и принялась выкрикивать:

– Тен дьудьу купэруна? Льуку кьо! Тен дьудьу купэруна? Укьу кьо! Лурона-рьо-луротан сатен ра пэку, Сатен ра пэку! Пэгоз нара кита-кита.

Собравшиеся наро и кулеки постепенно присоединялись к одинокому голосу Кутанрово, и наконец даже палуба города-корабля завибрировала от их громоподобного рева и напоминающего потоп дыхания.

Не одна пара глаз увлажнилась, когда воины вспомнили опасное плавание через океан и последовавшие за этим жестокие битвы, позволившие им обеспечить себе опору в Дара.

– Кого боги любят превыше всего? Народ льуку!

Они надеялись, что их многочисленные товарищи, не дожившие до сего дня, улыбаются сейчас, глядя со спин облачных гаринафинов на сцену этого всеобщего торжества. Надеялись, что боги Укьу одобрительно кивают, видя Кутанрово в столь величественном наряде, в облачении из вражеских черепов.

– Что боги любят превыше всего? Землю Укьу!

Честно говоря, льуку давно уже не соблюдали традицию изготавливать и носить накидки из черепов, об этом упоминалось только в древних легендах. Даже Тенрьо Роатан, убивший тысячи тысяч людей – сначала в стремлении объединить льуку и низвергнуть ненавистных агонов, а затем во время длительного покорения дара-рааки, – не возрождал забытый обычай, считая столь мрачный символизм излишним, ибо его великие победы говорили сами за себя. Лучше оставить эту устрашающую картину седой древности в песнях и мифах, полагал прославленный пэкьу.

– Раскинь шатер голов-шатров, Раскинь его скорее! На свете нету ничего, Что мы свершить не в силах!

Но Кутанрово понимала, что в Укьу-Тааса недостаточно просто воспроизводить уклад жизни, принятый в Укьу. Чтобы целиком возродить дух льуку, который притупился за годы правления соглашателей, на чьей совести было немало ошибок и компромиссов, здесь им всем необходимо стать в некотором смысле «более льуку», чем у себя на родине. Оживляя старинные обычаи мифического и кровавого века, она и ее последователи стремились вселить еще больше ужаса в сердца аборигенов и сплотить завоевателей-льуку.

Так что накидка из черепов была только началом.

Позади помоста Кутанрово стояло на палубе около дюжины воинов-льуку, все в ранге наро-вотанов. На плечах у них покоились тяжелые палицы из китовой кости, утыканные акульими зубами. У ног их лежали семь пленниц из числа дара-рааки, единственные уцелевшие после последнего восстания на острове Дасу. Одурманенные соком тольусы и сонными травами, женщины были совершенно покорны, не в силах отличить собственные галлюцинации от кошмара, творящегося вокруг них.

Исполнив до конца вступительную песню, Кутанрово повернулась к наро-вотанам, охраняющим пленниц, и хлопнула в ладоши, отчего черепа на ее накидке застучали и защелкали, как поющие дюны в пустыне Луродия Танта.

– Да грянет музыка!

Двое воинов подняли одну из одурманенных пленниц и потащили к носу корабля. Они перекинули верхнюю половину ее тела через планширь и оставили так висеть над пенящимся морем. Остальные десять воинов выстроились позади в колонну.

Пленница стонала, не в силах понять, где находится. Вдали перед нею виднелась Стена Бурь, такая же нереальная, как и круговерть образов в ее голове.

Кутанрово замерла, дожидаясь, пока черепа на накидке перестанут постукивать друг о друга. Наро и кулеки затаили дыхание. Торжественная тишина окутала корабль. Тан кивнула выстроившимся в линию наро-вотанам.

Первый из них шагнул вперед и тяжелой палицей нанес удар по правой лодыжке пленницы. Смачный хруст ломаемой кости эхом облетел корабль.

Женщина пошатнулась, но наро-вотаны, стоявшие по бокам, поддержали ее. Мгновение спустя, когда боль пробилась сквозь затуманенный разум, раздался вопль – страшный, нечеловеческий, какой-то потусторонний.

Кутанрово повернулась к остальной команде судна и воздела просунутые под накидку из черепов руки:

– Боги Укьу, мы ищем вашей помощи в открытии Стены Бурь и умоляем даровать нашим вотан-ру-тааса и вотан-са-тааса безопасный проход сквозь нее. Нет музыки более приятной, чем стенания гонимых перед тобою врагов, и мы предлагаем вам этот дар в знак нашей благодарности.

Вопли женщины с переломанной ногой постепенно стихли. Второй наро-вотан подошел к ней и обрушил зубастую палицу на левую лодыжку несчастной. И опять полный боли вой огласил воздух. Пленница билась и трепыхалась, как пойманная на крючок рыба.

Кутанрово кивнула, и наро-вотаны отпустили руки женщины. Пленница плюхнулась на палубу и снова закричала. Перебитые ноги отказывались держать ее.

Под бдительным оком Кутанрово