Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

своим соратникам) Кудьу Роатан выяснил новую дату открытия прохода в Стене Бурь, и теперь ему предстояло провести сквозь него самый большой флот в истории льуку и агонов. Пэкьу давно уже решил, что, будучи человеком не таким порывистым и увлекающимся, как его отец, он примет в расчет ошибки старика и хорошенько подготовится к этому важнейшему событию. При помощи захваченных в долине Кири пленников дара он сделает города-корабли более прочными и приспособленными к продолжительному плаванию. Пытками и угрозами он вытащит из них все, что им известно о текущем положении дел в Дара. В отличие от прежней посланной им экспедиции, призванной исполнить сыновний долг, а заодно избавиться от неугодных танов, это будет серьезная попытка с привлечением лучших сил льуку. На сей раз Кудьу поведет намного больше гаринафинов и всадников, захватит с собой достаточный запас провизии и тольусы, отберет самых храбрых наро и самых коварных танов.

Как-никак теперь ему придется сражаться не ради кого-то другого, наступило его время вершить историю.

Молодой пэкьу поклялся не только довести до ума дело, не законченное отцом и сестрой, но и овладеть секретом кораблей из Дара, доставивших принцессу Тэру в Укьу, – удивительных судов, способных пересекать Стену Бурь в любое время. Он вернется на родину триумфатором, привезет с собой несметные сокровища и покорных рабов из далекой страны, все жители которой образованны и изнеженны.

Никогда еще не было у льуку пэкьу более великого, чем Кудьу Роатан, запечатленного шаманами в голосовых картинах и духовных портретах. Никто не сравнится с ним: ни Толурору, ни Тенрьо, ни даже сам Кикисаво.

– Вотан! Вотан! – В Большой шатер вбежали два наро и бухнулись на колени перед пэкьу Кудьу.

– В чем дело?

– Знамение! Знак в заливе!

В их взглядах пэкьу прочитал одновременно восхищение и страх.

Он встал и жестом велел наро показывать ему дорогу.

Саоф устал. Патрулировать территорию верхом на гаринафине семь дней кряду было тяжелым испытанием даже для восемнадцатилетнего юноши, сильного, как Кикисаво, когда тот впервые отправился требовать ответа от богов. Даже его скакун, самец-семилетка, только что включенный в основной состав гаринафинов экспедиции, страдал от последствий безостановочных вылетов. Кожистые веки зверя опухли, и каждый взмах крыльев давался ему с трудом.

Но разве можно ослушаться приказа великого пэкьу? Отплытие флота в Дара является самым важным за десятки лет событием, а потому следует принять все возможные меры, дабы покоренные и порабощенные народы не смогли навредить льуку. А потому следует быть предельно бдительным.

«Так, минуточку! Это кто же там у нас такие?»

Вдалеке показалась группа людей и животных, следовавших с севера к Татену. За караваном тянулся пыльный шлейф.

Саоф направил к ним своего гаринафина. Пока крылатый зверь, снизившись, описывал над караваном широкий круг, Саоф разглядывал пришельцев. Одинокая всадница ехала верхом на длинношерстном быке, за которым тянулись коровы. Рядом со скотом брела вереница связанных в цепочку пленников, числом около двадцати. Некоторые были одеты как рабы-агоны, на других были непривычные глазу одежды из гладкого меха. По обе стороны от бредущей группы, следя за тем, чтобы скотина и пленники не разбрелись, бегали туда-сюда здоровенные собаки, которых запросто можно было принять за жутковолков, если бы не снежно-белая шерсть.

Саоф приземлился перед конвоиршей.

От ветра, поднятого крыльями гаринафина, длинные волосы наездницы растрепались. Она натянула поводья, привязанные к кольцу в носу быка. Шлем из черепа жутковолка закрывал ее лицо, но глаза, ясные как звезды, блестели сквозь пустые глазницы черепа.

– Покажи мне свое лицо, странница! – потребовал Саоф. – Как смеешь ты оставаться в боевом облачении, приближаясь к Татену, резиденции великого пэкьу Кудьу Роатана, именуемого Глас Божий?

– В детстве меня изуродовал когтями детеныш гаринафина. И с тех пор я ни перед кем не открываю лица, только перед врагами, чтобы те в ужасе отпрянули, – ответила женщина надменно.

Саоф понял, что она совсем еще молоденькая, немногим старше его самого. В говоре ее угадывался шорох травяного моря вокруг Чаши Алуро, этих богатых древних пастбищ клана Роатан, объединившего степные народы. Многие таны в Большом шатре Кудьу силились подражать этому выговору, но в устах странницы он звучал естественно и уверенно: видимо, она родилась и выросла там.

– Назови мне хотя бы свое имя и скажи, к какому роду принадлежишь, – продолжил Саоф уже гораздо более уважительным тоном. Он испытывал одновременно зависть и раболепие. – Таков… приказ пэкьу.

– Я Рита, дочь Кього, сына Лу. Служу пэкьу в качестве тана-волка от племени Псов Нальуфин.

Саофу никогда не доводилось слышать о таком племени. Он спрыгнул с гаринафина и подошел к девушке:

– Прости мне мое неведение… – Саоф с трудом подавил желание употребить по отношению к ней обращение «вотан». Не стоит раболепствовать: пусть сам он всего лишь наро, однако подчиняется непосредственно пэкьу, а это большая честь. – Я ничего не знаю о Псах Нальуфин.

– Это племя возникло совсем недавно, – пояснила Рита. – Мой клан за выдающиеся заслуги получил разрешение основать племя.

В этом не было ничего особенного. Когда на горизонте маячила перспектива завоевать новую страну и захватить богатую добычу, враждующие кланы сплошь и рядом раскалывались, образуя новые племена.

– И где же кочует твое племя?

– На берегах Пастбища Нальуфин, – последовал ответ. – Тан-гаринафин Тово Тасарику послал меня стереть с лица земли остатки ледяных блох, дерзнувших примкнуть к мятежным агонам, и вот теперь я веду новых пленников и скот, дабы уважить пэкьу.

Рита показалась Саофу этаким клубком противоречий. Укутанная с головы до пят в густые меха, эта миниатюрная молодая женщина выглядела необычайно хрупкой – да такой и дуновения холодного ветра в начале весны не выдержать. Но если она удостоилась в столь юном возрасте ранга тана-волка, то наверняка должна быть весьма умелой воительницей.

«Стоп! Как может тан-волк путешествовать по степи без свиты из воинов и даже без единого гаринафина?»

Глаза Саофа подозрительно прищурились. Что-то во всей этой истории явно было не так. Не выпуская Риту из вида, он медленно попятился к гаринафину.

Девушка держалась абсолютно невозмутимо, не выказывая ни малейшего беспокойства.

Но ледяные блохи у нее за спиной словно бы уловили колебания патрульного. Первый из них, старик с косматой бородой, обвел взглядом остальных. И тут все пленники, как если бы им отдали негласную команду, разом напряглись, а глаза их устремились на сидящую на быке молодую женщину.

Саоф угадывал в их позах зреющий бунт. Должно быть, ледяные блохи увидели в разногласиях между Саофом и Ритой шанс восстать против хозяйки. На краткий миг Саоф заколебался, не предупредить ли