Курс на СССР: На первую полосу! - Тим Волков

— Здравствуйте, Андрей Олегович — спокойно, как можно приветливее, ответил я, хотя на душе ёкнуло.

Неужели, за мной снова следят? Хотя, слежка не была бы такой открытой. Ах, ну да, Сидорин же тоже пласты коллекционирует.

— Ты что так побледнел-то? — пожимая мне руку, лейтенант негромко рассмеялся. — Не, арестовывать тебя не буду! А «Юнону» я в «Классике» взял. Почему-то ее туда сунули.

Поблагодарив, я бросился в отдел классической музыки. Никакой очереди там не было. Спокойно купив два комплекта «Юноны и Авось», я сунул пластинки по мышку и вышел на улицу.

Сидорин ждал меня прямо напротив дверей. Улыбнулся, сдвинул за затылок шапку:

— Успел-таки? — он удовлетворенно кивнул. — Пошли, вон, к ларьку, купим по мороженке.

Ну, раз уж офицер КГБ сказал «по мороженке», никуда не денешься, пришлось пойти. Вязли, «Пломбир» в бумажном стаканчике с палочками.

— А я, между прочим, в Москве, в «Ленкоме» был, — похвастался лейтенант. — На этой вот опере. Еще хорошая есть, «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Не слышал?

— Нет.

— Пластинка давно вышла. Увидишь, купи… — Плечи Сидорина непроизвольно дёрнулись, видно есть мороженое на улице зимой, не лучшее занятие для взрослого человека. — Читал твой очерк. Про то, как накрыли банду «теневиков». Хорошо написано, хлестко! Но, увы, скоро будет неактуально.

— Как не актуально? — заинтересовался я, ведь мысль об арестованном Гребенюке из моей головы не уходила.

— Да так, — доев мороженое, лейтенант бросил стаканчик и палочку в урну. — Партийный пленум на днях. Советую посмотреть в программе «Время». Ну, или в газетах… Скоро многое в жизни изменится, Саня!

— Хотел спросить, — глядя прямо в глаза Сидорину уточнил я. — Один мой друг попал под замес. Незаконно! Он вовсе не «цеховик», но…

— Даже если и «цеховик», все, проехали! — загадочно улыбнулся Сидорин. — Говорю ж, пленум! Все подзаконные акты уже есть. Так что выпустят твоего «цеховика». Если не к Новому году, то после точно. Ладно, пока… С наступающим!

— И вас…

Выпустят… хотелось бы верить.

Однако, и этот о пленуме! Как и Серебренников. В обкоме партии и в КГБ явно знают побольше, чем простые обыватели. Пленум…

Я все же позвонил Звереву, чтобы узнать подробности. Раз уже есть подзаконные акты, так он должен бы знать.

— Кто-кто? — каким-то нечетким голосом крикнул он в трубку и тут же добавил, видно кому-то находящемуся радом. — Черт… Звонит вечно кто-то…

Похоже, в следственном отделе уже вовсю встречали Новый Год. А что, ещё можно, ведь до Горбачева с его антиалкогольной политикой оставалось еще чуть больше года.

— Что? — снова прокричал он в трубку, пытаясь расслышать меня сквозь гул голосов развеселившихся коллег. — Кто? Гребенюк? Какой Гребенюк? Ах, «цеховики»… — Зверев хохотнул в трубку. — Повезло им! Да выпущу всех в четверг. Раньше не выйдет… Слушай! А ты откуда про подзаконные акты знаешь?

Я повесил трубку.

Откуда, откуда… Откуда надо!

* * *

Предновогодняя суета в редакции, это далеко не праздничное настроение. События мелькали калейдоскопом, и я вертелся, как белка в колесе. Впрочем не только я.

— Так! Срочно новогодние статьи, очерки! — сурово требовал Николай Семенович, нервно посасывая трубку. — И, смотрите у меня, чтоб веселое все было, жизнерадостное. Новый год все-таки. Праздник!

Пришлось отбросить все посторонние мысли, всё грустное и печальное, надеть хомут и весело пахать целину в поисках свежих идей. Только стали наклёвываться какие-то идеи, как ворвалась Людмила Ивановна, назначенная ответственной за проведение мероприятия в редакции для сотрудников и предложила «скинуться на стол». Это было приятно, и мы без возражений раскрыли кошельки, чтобы выложить заранее обговоренную сумму. Но этим наша активистка не ограничилась

— А теперь главное, — тоном, не подлежащим возражению, заявила наша активистка. — С девочек технической группы стихи и танцы. С вас, парни, сценка. Ну, а песни мы и так хорошо поем.

Никто возражать не стал, так как времени на споры не было. Так что, когда вопрос с подготовкой корпоративчика был решен, все очень быстро погрузились в работу… с серьёзными и хмурыми лицами принялись создавать радостное настроение для читателей газеты.

Несмотря на предновогодние хлопоты, отца с Николаем Хромовым, всё-таки, вызвали в обком к Серебреникову. Но беседа была не тет-а-тет, как предполагалось. Всё-таки, разработка вполне могла претендовать на звание «секретная». В кабинете собрались какие-то важные партийцы, которые выспрашивали подробности, советовались…

Батя, которому на обратном по пути удалось на елочном базаре купить елочку, вернулся довольный.

— Ишь, какая пышная досталась! — с порога заявил он, постукивая стволом по полу, стряхивая налипшие снежинки. — Хороший будет праздник.

— Красавица! — восторженно всплеснула руками мама, но увидев образовавшиеся лужицы охнула. — Надо было в подъезде встряхнуть, теперь полы заново мыть.

— Да зачем? — беззаботно махнул рукой отец. — Сейчас подотру слегка и нормально будет.

— Знаешь примету? — вспомнил я анекдот из будущего. — «Если вы не успели убрать квартиру к приходу гостей, не страшно. Уберете после их ухода.»

Родители замерли на некоторое время, удивленно поглядывая друг на друга, а потом весело рассмеялись. Я взял тряпку, подтёр лужицы от растаявшего снега и прошел в большую комнату. Отец успел переодеться и теперь пытался найти в телевизоре что-то веселое. Но выбор был невелик, всего две программы, так что между программой о передовом методе выращивании репы в условиях севера и симфоническим концертом выбор был однозначным.

— В обкоме-то как прошло? — спросил я, когда мы сели на диван.

— Так я говорю, — будто продолжая разговор начал отец. — С Нового года будем внедрять в производство. Пока у нас, на Металлическом, а потом и по всему Союзу. Так что такие дела брат, аж голова кругом идёт! Неужто, в нашем бардаке до дела дошло?

Началась программа «Время» и из кухни пришла мама. Родители смотрели в полглаза, ждали спорт, погоду, и продолжение «Принца Флоризеля».

А я внимательно прислушался к выступлению Андропова. Было заметно, что он очень болен, но тем не менее нашел в себе силы лично сообщить то, что было важно и очень значимо для страны.

«… переход на интенсивный путь развития… радикальная реформа экономики… комплексная программа усовершенствования и развития… экономические рычаги и стимулы… хозяйственная самостоятельность предприятий…»

Что-о? Уже так вот, в 83-м?

А дальше было еще интереснее:

«Разрешить в разумных пределах артельно-кооперативное и