Вера 516 - Дэйв Макара

Сидеть и ждать добрых двадцать минут, когда за мной в медотсек припрется двое вооруженных парней, злых настолько, настолько может быть зол мужчина, которого сняли с женщины, не дав закончить…

Из медотсека меня сопроводили на гауптвахту, а уж с нее, родимой, в лабораторию доктора Мариссы Сэдж, где вместо объяснений посадили на стул под шлем гипнообучения.

Вот так я стал лабораторной крыской, у которой из прав — только быть оттраханным если не Мариссой, так ее ассистенткой, Алисой, которая в сексе намного приятнее, прямо скажем, но…

Затрахали они меня уже обе!

День за днем, когда вместо понимания факта, что же случилось, тебе сперва трахают мозги, а потом просто трахают тебя — это не очень здорово.

Это, охрененно печально, скажу я вам.

Это как постоянно жрать тортики, видя, как мимо тебя проносят копченое сало, буженину или отварную говядину!

Все попытки хоть что-то расставить по углам, разбиваются о «не положено» или «это не наше дело»!

А кроме Мариссы, Алисы и уборщика Кэйла — я тут больше вообще никого не вижу уже третью неделю!

Или уже месяц?

Тихонько сверившись с «нейро», вздохнул — месяц!

Да, млять, лучше бы меня не находили!

Поток информационной базы, в этот раз «полезной» — «Медтехник-3», плотными слоями укладывался мне в голову, иногда бунтовал и ворочался, но осознавался.

Жаль только, что без нейросети это знание стоит меньше, чем фантик от бумажки!

А нейросеть, сунутая мне в голову упрямой медкапсулой, «разворачиваться» в моей голове не желает, не находя соответствующих отделов, за которые может зацепиться.

Эх, удалить бы ее, глядишь, хоть от головных болей бы избавился!

Кстати…

Очередной слой «Медтехника» как раз был на заданную тему, но…

Запрограммировать капсулу, чтобы удалить нейросеть, можно только при установленной нейросети!

Затык!

— Дин… Как ощущения? — Алиса вытащила меня из-под колпака и прижалась обнаженной грудью.

— Фантастичные. — Признался я, чувствуя, что сейчас меня вырвет.

Смесь женского запаха, разогретого металла, теплого пластика и уныло-стерильный воздух, помноженный на усталостность загнанного обучением мозга, наконец-то спасовали перед второй юностью и я, вместо горячего и страстного секса, блевал добрый час, пока пришедшая Марисса не воткнула мне укол «Сигнизина» и не отматерила Алису так, что уши в трубочку свернулись даже у меня!

За пять минуток деятельного мата, я узнал очень много нового…

И не только об Алисе, но и о себе, любимом!

Например, на данный момент, я нахожусь на борту «Барона Стромболи» как лицо интернированное…

А опыты на мне ставят «промежду прочим» и если это выплывет — Мариссе будет больно.

И Алисе, соответственно — тоже!

В ответ на эти «будет больно» я истерично захохотал, памятуя, как с интернированными обращался Дюк — никому и ни за что больно не стало!

Сколько бы их не было, и что бы с ними не случалось — никто и ни за что «больно» не получил.

Совсем никак.

Марисса отхлестала Алису по щекам, вызвала охрану, а там я ничего больше не помню — «отросток» в моей голове снова зашевелился и я просто на крыльях отлетел в тот мир, где все птички одинаковы со звездочками!

Нет, мне решительно не везет на военной службе!

В себя пришел в чистой и уютной палате-одиночке, с замотанной головой и температурой, но живой.

И сидящий напротив меня здоровенный медбрат, судя по размерам лба только для этого и годящийся, мило протянул мне стакан воды и молчком нажал на кнопку, вызывая врача.

Звезды всемогущие, как же я обожаю этих милых громил, выглядящих так, словно они завтракают танками, а обедают авианосцами, а на деле — милейшей души люди!

Добрые, милосердные и уязвимые — они тащат на своих плечах столько обычных медицинско-больничных забот и хлопот, что, исчезни они хоть на один день — больница превратиться в клоаку, бурлящую говном из нечищенных унитазов и бешеными пациентами, считающими своим долгом ущипнуть девушек-медсестричек за задницу!

Да, иногда на них находит, но это, право слово, такие мелочи, что и особо заострять внимание не стоит…

Вошедший врач посветил мне в глаза фонариком, снял данные с «нейро» и завис на несколько секунд, явно «разговаривая» с кем-то.

242555214

203994500

150357587

Странные цифры влетевшие мне в голову, показались такими милыми, родными и…

Уже давным-давно не нужными, устаревшими, вышедшими из употребления.

— У вас не больше 10–15 минут! — Врач открыл дверь, впуская высокую, чуть полноватую женщину в форме служителей Фемиды.

«Законники»…

Везде, где они, там вонь, подковерные интриги и обман, помноженный на ложь, и возведенный в степень статистики.

— Зента… Пятнадцать минут! — Врач погрозил даме кулаком. — И мне плевать на ваши правила… Пятнадцать минут или жди, когда я его выпишу!

— Савой, я все прекрасно понимаю и пятнадцати минут нам вполне хватит. — Женщина поправила рыжеватые волосы, непокорной волной прикрывающие четкий, слегка скуластый овал лица с, на мой взгляд, слегка тяжелым подбородком, но…

Право слово, в своей форме, черно-синей, с серебром и алыми петлицами майора, она была хороша.

Хороша настолько, что стало страшно.

— Зента… — Врач вздохнул. — Одно! Только одно «проявление» и я тебя выгоню и сдам «внутренним», ты меня знаешь!

«Ога! Эвона как!» — Мысленно я поблагодарила доктора за прозвучавшее предупреждение о «проявлении» — слыхал о таком, но испробовать на себе…

Нет, спасибо…

— Савой! Я тебе обещаю, что это будет просто разговор! — Зента подняла вверх правую руку с двумя пальцами, не прижатыми к ладони.

— Молодой человек… — Савой внезапно закашлялся. — Если инспектор Зента Ециззи предложит вам что-то подписать — ни в коем случае не подписывайте, даже если за это вам пообещают личную планету и двести девственниц, в придачу!

При слове «девственницы» меня скривило так, что доктор ринулся проверять у меня пульс, совсем забыв о «нейро».

— Доктор… — Я отвел руку. — Простите, со мной все нормально… Я просто последние месяцы перед ранением отработал акушером-гинекологом и, право слово…

Врач расплылся в улыбке, кивнул и вышел вон из моей палаты, оставляя меня тет-а-тет а со службой Фемиды.

— Дин Хауссер… — Зента уселась в кресло напротив моей кровати, открыла папку и тут же начала «перлы выперливать».

Интересно, она чего ожидала?!

— Палатой ошиблись. — Я пожал плечами и принялся разминать шею.

— Простите, что?

— Палата Хасусера, скорее всего, соседняя. — Я снова пожал плечами. — Иначе бы вы не ошиблись, верно?

— Простите, Дин Хьюссер…

— Нет… — Когда-то, еще при Дюке, вот такой же «фемидонец» начинал разговор со мной ровно с такой же ноты.

— Вы