Вера 516 - Дэйв Макара

— Я — Дин Хьюссер. Но прощать вас не собираюсь. — Наглость — второе счастье, а мне, сейчас, так и вовсе насрать — разговор у нас не официальный, иначе бы дамочка приперла своего помощника, который бы все записывал.

— Хорошо. — Зента прищурила свои голубые глаза. — Тогда сразу перейдем к делу…

Активировав свое «нейро» с голографическим экранчиком, принялась что-то на нем крутить, делая вид, что что-то ищет.

— Постарайтесь объяснить мне отсутствие протоколов допроса в вашем деле… — Женщина сделала умное лицо, а мне захотелось изобразить фэйспалм.

— Потому что их не было? — Я сделал глубокий вдох-выдох и мысленно досчитал до трех.

— Это нарушение процессуального…

— Наша с вами беседа — нарушение процессуальных действий. Признание меня «интернированным» — нарушение ПД. Опыты на мне — нарушение ПД. А уж три пули, выпущенные в меня… Я даже не знаю, как назвать. — Я почувствовал, что начинаю заводиться.

Да, мозги у меня старые, но вот тело — новое и заполненное гормонами по самые брови!

— Майор Ол в рапорте указала, что вы попытались на нее напасть и она была вынуждена применить оружие… — По голограмме скользнуло темное облачко, словно кто-то просмотрел короткий ролик на высокой скорости.

— Медикус-лейтенант на майора-пилота? Я понимаю, что ваша служба любит сочинять сказки, но, может, хоть фантастику оставите профессионалам? У нас скорости реакций не сопоставимы — раз. Да и медикусу можно просто дать одну таблетку, чтобы пилот уже никогда не вернулся из вылета — два. Впрочем, всегда можно снять записи с моей «нейро». Или это столь же сложно, как провести допрос? — Я оскалился. — Ах, да… «Слово аристократа» выше, чем…

А вот теперь инспектор Зента Ециззи и вправду обиделась!

Жаль только, что мне на ее обиды — гормонально посрать!

Я и у Дюка на корабле, и позже, на «Пятом Рейхе», тьфу, «Риме», не раз и не два наблюдал за дворянским беспределом.

И, можете мне поверить, он ничуть не отличается от беспредела, что творят «церковники».

Просто дворяне прячутся за стенами своих маноров, а церковники за стенами храмов, вот и все…

Но свиньи и те, и другие!

— Сейчас это к делу не относится… — Зента справилась с эмоциями и даже перестала сверлить меня взглядом, словно я ей лифчик обслюнявил. — Сейчас я оцениваю произошедшее с вами, с точки зрения нарушения ваших прав!

— У-у-у-у-у… — Я махнул рукой и устало откинулся на кровать. — С точки зрения Вашей, Закона или моей?

— Закона. — Было видно, что женщина уже не рада была, что со мной связалась и предпочла бы, чтобы меня и вправду просто грохнули и прикопали в глухом местечке космоса. — Полученные нами от доктора Савой результаты вашего обследования, скрин-стреминги поведения майора Ол — все это говорит о том, что вы стали жертвой обстоятельств. И у меня есть только несколько вопросов, после ответа на которые я либо закрою это дело в долгий ящик, либо дам ему ход… Вы ответите на них?

— Мои ответы, данные сейчас, под действием лекарств не будут…

— Да, я знаю «правило медикаментов»! — Зента подняла руку. — Но, для возбуждения начала процесса, хватит и их… Я задам вопросы?

— Да… — Я удобнее сел в кровати.

— С майором Ол у вас были личные конфликты?

— Нет. Я четко исполнял озвученные или присланные мне приказы, фиксируя их на «нейро».

— Ваша профессиональная деятельность могла стать угрозой для выживания на планете?

— Нет. На момент полета у нас был всего один медикус и один лекарь и именно наше присутствие стало спасением для многих членов экипажа.

— Вы демонстрировали прямое неподчинение приказам или неповиновение?

— Я выражал недовольство некоторыми приказами, стараясь объяснить их пагубность. Не более того.

Зента делала пометки, а я все старательно писал на «нейро», чтобы чуть позже, когда голова будет соображать не так пиково из-за гормонально-подростковой бури, пересмотреть и убедиться, что не выкопал себе яму.

— На «Бароне Стромболи» вам предъявили обвинения, производили допрос?

— Нет. Меня поставили в известность, что я «интернирован» и приписан к лаборатории доктора Мариссы Сэдж и ее ассистента, Алисы.

— У вас есть претензии к доктору Сэндж?

— И к ней, и к ее ассистенту.

Оппачки!

А вот последнее заявление стало для «фемидовки» сродни ударом пыльного мешка по голове!

— Эти претензии обоснованы? — Инспектор поерзала. — Все-таки, они научные деятели и их работа

— Их работа — тупой перевод времени, перемноженный на количество использованных лекарств. — Я почесал затылок. — Конечно, медикус я бывший, но читать не разучился. Так что, когда вернусь на планету, приложу максимум усилий, чтобы и майор Ол, и доктор Сэндж, вместе с ее ассистентом, понесли максимально возможное наказание…

— А кто вам сказал, что вы вернетесь на планету? — Зента была настолько удивлена, что даже улыбнулась!

— Заключенный контракт, госпожа законник… — Я тоже решил улыбнуться. — Из-за действий майора, мной были утеряны профессиональные навыки. В принципе, я смогу работать по профессии, указанной в моем флотском контракте, но результативность будет на уровне от 0,3 % до 1,2 %, а это ниже «проходного предела»! И, так как все произошло по вине моего прямого начальства и имеет задукоментированные…

Я выдохнул, чувствуя, как плывет сознание, отправляя меня обратно в царство теплого сна…

— Наглый сопляк! — Зента вырвалась из палаты и, рассерженным вихрем пронесясь по коридору, нырнула в кабинет своего бывшего мужа. — Избалованный, хамоватый…

— Зента… — Фил Савой со вздохом поставил перед женой стакан и, не дрогнувшей рукой, наполнил его бесцветной жидкостью, не имеющей отношения к воде из-под крана. — Ему больше 50 лет. Он прошел омоложение в капсуле. И он имеет право так себя вести…

— Хамить? — Зента набрала полную грудь воздуха, замерла, «махнула стакан» и шумно, и со вкусом, выдохнула. — Я — представитель закона!

— Который на него забил… — Савой развел руками. — Закон нигде его не защитил, ни в каком месте, хотя… Я посмотрел его сертификаты и мне, например, очень сильно хочется стерилизовать этого майора Ол, желательно без возможности воскрешения!

— Он настолько хорош? — Успокоившаяся законница плюхнулась на предложенный стул и помассировала виски.

— Из тех данных, что я скопировал с его «нейро», а их, как ты знаешь, нельзя подделать, у него за время перелета на «Пятом Риме», было до двухсот пациентов в сутки, с 3 % летальности. И, единственный курс, на котором его не было — это стоматология…

— Это так серьезно? — Инспектор Ециззи поправила прическу. — 200 пациентов в сутки?

— Ну, чтобы ты поняла… — Доктор сам плеснул себе спирта, правда, на самое донце, исключительно для «протирки». — Пилотов-майоров, в нашем доблестном флоте, около сорока миллионов. Из