Великая река - Токацин

- Река? – Нингорс отложил недоеденное и выпрямился, тенью накрыв всю поляну. – Орин? Мог бы раньше понять. Я знаю Реку. Был там. Будешь есть потроха?

Кесса поспешно отвернулась – смотреть на внутренности Куаймы ей не хотелось, пусть ящерица и пыталась её сожрать.

- Я не ем хесков, - сказала она. – Зачем ты гнался за мной? Теперь Агаль над тобой не властен, лети своей дорогой!

Алгана фыркнул, утёр морду лапой.

- У меня под шкурой джиджи. А рук на спине у меня нет.

- Нуску Лучистый! Так тебе подсадили жуков в рану… - Кессу передёрнуло. – Жители были очень злы, не иначе. Если не укусишь меня, я вытащу джиджи.

Нингорс кивнул, на шаг отошёл от недоеденной Куаймы и растянулся на брюхе, разведя в стороны кожистые крылья. Шкура на его спине была разодрана, длинные рваные раны тянулись по лопаткам до хребта.

- Кто тебя так?! – Кесса села рядом с хеском, не смея дотронуться до кровоточащих борозд. Алгана вздохнул.

- Говорю же – рук на спине нет. Глаз тоже, - проворчал он. – Промахнулся. Достань жуков, остальное зарастёт.

- Река моя Праматерь… - выдохнула Кесса, прикоснувшись к краям раны. – Зря ты так себя изувечил. В таком месиве никого не найдёшь…

Последний чёрный жук хрустнул под ногой, оставив пятно высосанной крови. Нингорс поднялся, встряхнулся и потёр запястья.

- Я мигом, - буркнул он, заходя в заросли. Зеленоватая вспышка хлестнула по глазам, запахло гарью. Высокий папоротник задымился, обугливаясь и роняя скукоженные листья. Кесса подула на свои руки – под кожу словно углей натолкали, и кости заныли, отзываясь на чужую магию.

- Другой разговор, - сказал Нингорс, вернувшись к водяному окну, усмехнулся во все клыки и откусил Куайме ещё одну лапу. Похрустев костями, он склонился над лужей и принялся лакать.

- Ага, - пробормотала Кесса, отходя от залитых кровью кочек. Солнце так и не показалось, зато тучи потемнели и набухли влагой. Приближался ливень.

- Я пойду, - сказала странница и попятилась, не спуская глаз с крылатой гиены. От существа, пожирающего других хесков и пьющего из болота, добра ждать не приходилось.

- Погоди, знорка, - Нингорс, бросив еду, шагнул к Речнице. – Не уходи. Агаль идёт за мной. Я там уже был. Не хочу снова. Знаешь, что он делает?

Алгана содрогнулся, прикрыл лапой глаз. Он и так стоял, пригнувшись, чтобы видеть глаза Кессы, а теперь склонился ещё ниже, и жёсткая чёрная шерсть на загривке поднялась дыбом.

- Знаю, - прошептала Кесса. Ей было не по себе, но уйти она не могла.

- Тебе надо к авларинам, в Меланнат. Они умеют лечить…

- Слишком далеко, - вздохнул хеск. – Я пробовал. Мне полудня не прожить в своём уме. Эта зараза уже в крови.

- Но чем помогу я? – растерянно спросила Кесса. – Тот отряд… Я только думала, что они очнулись, а они опять перегрызлись!

- И это значит, что они в своём уме, - ухмыльнулся Нингорс. – Куаймы едят Куай. Всегда ели. Откуда там дружба? Ты вытащила их из Волны. Они свободны. А я…

Он снова прикрыл лапой глаз, будто хотел раздавить что-то, заползшее под череп.

- Когда оно вернулось, я полетел за тобой. Хорошо, что успел. Не уходи, детёныш. Не надо…

Алгана запрокинул голову и зашёлся хриплым воем. Кесса шагнула к нему и протянула руку, скрывая дрожь.

- Не бойся, Нингорс. Я не оставлю тебя. Пусть Волна боится нас, а не мы – её!

…Струи дождя сплелись серебристой завесой от земли до неба, выбивали дробь по широким кожистым листьям, и мох, покрывающий стволы, колыхался на ниспадающих волнах. Небо опустилось ещё ниже, длинные тени с хвостами и плавниками мелькали в тучах, чьи-то щупальца показывались из облаков и снова скрывались.

- Готово! – Кесса, набросив косу из лиан на сучок, подтянулась на ней и спрыгнула на землю. Нингорс одобрительно кивнул – говорить ему мешал недоеденный хвост Куаймы. Больше от болотного ящера не осталось ничего – ни единой кости, и потёки розовой крови у ручья давно смыл дождь.

- Но как ты понесёшь меня? Твоя спина… Там живого места нет!

Алгана, пожав плечами, склонился к земле, теперь Кесса видела его лопатки – и грубые шрамы, быстро светлеющие и истончающиеся. Нингорс потрогал нос и довольно фыркнул.

- Надо есть, детёныш. Тогда всё заживёт.

- Опять! – хлопнула рукой по стволу Кесса. – Какой я детёныш?!

Нингорс, отложив хвост, смерил её задумчивым взглядом, втянул воздух и склонил голову.

- Шинн, моя младшая. Ты на неё похожа. Даже запах сходный.

Кесса мигнула. «Нуску Лучистый! У Нингорса дети есть?!»

- Это из-за полосатой брони, - хмыкнула она. – И из-за шлема. Вы, Алгана, так же окрашены и… Ох! Так эта куртка… она из шкуры твоего родича?!

Теперь мигнул хеск – а потом испустил короткий вой, и его глаза весело сверкнули.

- Да ну! Это кожа кузы – такой большой зверь с плоскими зубами, - сказал он, отсмеявшись. – В этом я разбираюсь. А вот на Шинн ты похожа.

Он вздохнул и снова вгрызся в недоеденный хвост. Кесса, погрустнев, смотрела на его поникшие усы и чуть опущенные уши. «Наверное, дома скучают по нему…»

- Нингорс, а где твой дом? – осторожно спросила она. – В той же стороне, где мой?

- Мы жили в Земле Крылатых Теней, знорка, - угрюмо ответил Алгана. – У самой Бездны. Если бы не Агаль, я вернулся бы домой к зиме. Но теперь туда не попасть. Если буду жив и в своём уме, вернусь через год. Вернусь и отгрызу кое-кому голову.

Он сверкнул глазами, и кости ящера вновь захрустели в его зубах. Кесса водила пальцем по мокрой коре, прикидывая так и этак. Карт Хесса она не видела, но кое-что уже знала – и, покопавшись в памяти, подпрыгнула на месте.

- Нингорс! А не тебя ли Речник Фрисс освободил из плена в замке Иртси? – спросила она, едва не задохнувшись от волнения. – Чародей Джерин держал тебя в цепях! И ты улетел, никого не тронув… Это ведь ты был, да?

Тяжёлая лапа опустилась на плечо