Кредо инквизитора - Алексей Михайлович Рутенбург

нас по углам. Наступил момент истины. Если существует хоть какая-то справедливость – Слеш ляжет у твоих ног, а если прощения достоин каждый, то, возможно, ты даруешь сегодня ему жизнь, а я отправлюсь за всё, что наделал, в огненную страну мучений и боли.

Я смотрел Слешу в глаза. Мы стояли минут пять без движения. Его нервы сдали первыми, он убрал рукоятку верх вправо, при этом кончик меча смотрел вниз, а затем резким движением, прокрутив рукоятку в руках, Слеш нанёс удар справа налево. Для меня, естественно, всё наоборот: удар слева, ставлю блок. Удар сверху вниз – выкручиваю руки и ставлю меч пластом, блок. Удар снизу верх под углом справа налево, для меня слева направо – увожу своим мечом его меч. Разошлись. Такого он явно не ожидал. Я успел перестроиться из одного положения в другое совершенно не думая. Удар в корпус, шаг в сторону и уже я своим лезвием убираю его. Он тяжело дышит, смотрит на меня, облизывает нижнюю губу, нервничает. Я же спокоен и жду атаки.

– А у Даши губки-то сладкие были, – Слеш засмеялся. Меня немного шокировало это заявление, я замялся. Удар слева направо в корпус, не успеваю поставить блок, отпрыгиваю.

– Что, Панк, Дашу вспомнил? – Издевательски спросил он.

Я взял меч, встал в стойку, поднял глаза на него и увидел её прямо за его спиной. Она медленно, молча плыла по белому покрывалу земли в направлении статуи Иисуса. Я смотрел на неё не отрываясь. Она смотрела на меня, потом кивнула головой и стала куда-то показывать пальцем, я обернулся. На меня нёсся Слеш и замахивался мечом сверху вниз, я уловил глазами это движение, начал прыгать вниз и чуть вперёд в его направлении. Приближаясь головой и спиной к земле, я сделал закручивающее движение, и у меня получился кувырок. Делая его, я ушёл с линии удара, затем быстро встал и оказался за спиной у Слеша, которого ещё по инерции немного тянуло вперёд. В прыжке я выронил меч, чтобы не повредить себя, поэтому пришлось быстро искать оружие. Хорошо, что и с этим Вепрь долго меня мучал: не концентрируй внимание на одном оружии. Я правой рукой схватил у себя с пояса выкидной нож, потянул руку немного назад, в это время уже делая шаг на сближение, получилось так, что ноги мои были уже наравне со Слешем, а корпус вполоборота и в готовности удара. Я повёл быстро руку в направлении к моему врагу, тот начал возвращаться на опорную ногу, чтобы, оперевшись на неё, развернуть корпус и в итоге пустить меч слева направо горизонтально и разрубить меня пополам. Слеш успел вернуться на опорную ногу, но моя правая рука с ножом уже прошмыгнула в просвет между его правой рукой и туловищем и сработала по принципу косы, вогнав нож ему в шею слева от кадыка. Его движение, несмотря на рану, продолжилось, но с его корпусом развернуло и меня. Мы упали. Я упал спиной на землю, он на меня. Слеш закряхтел, закашлял, я медленно вытащил нож, убрал руку под себя и скинул этот полутруп со своего тела.

Вся моя рука была в крови, из шеи она чуть ли не фонтаном била. Я посмотрел на Слеша, он хватал ртом воздух, точно рвал его, и смотрел на статую Иисуса. Через минуту он остановился и теперь навсегда.

Я подошёл к нему, прощупал пульс. Его не было. Поднял из снега пистолет, потом поднял и убрал в ножны меч, сел рядом с телом моего врага и закурил. Глаза Слеша так и были устремлены на эту статую, а я спокойно курил с лёгким чувством того, что моя война закончилась…

***

– Где Панк? – Спросил пробудившийся Вепрь у ещё не спящего Котёнка.

– Пить ушёл. В бар какой-то, – спокойно ответил мелкий.

– Ладно… Это его немного успокоит. Сегодня пусть пьёт, а завтра его надо будет возвращать в режим тренировок. Котёнок, ты, если что, подцепи его как-нибудь… Ну, задень его, мотивируй на тренировки… Без них и без нашей поддержки он загнётся. У него сейчас сложный период…

– А что случилось? – Удивлённо интересовался Котёнок.

– Человек, который был ему дорог… Умер… Он просто не знает, как ему жить дальше… Он чувствует свою вину…

– Бедный… Тяжело ему… По нему видно…

– Пойду выйду, – сказал Вепрь, затем поднялся с матраса и направился на выход. Марк спал, после стольких мучений он много спал, но всё время был наготове.

Вепрь вышел на улицу. Было темно, прохладно… Вепрь чувствовал, как по спине бежали мурашки, когда он зевал. Он потянулся, и когда его руки были сцеплены наверху, а сам он стоял на носочках, его глаза отчётливо вычленили из темноты незнакомую фигуру мужчины, стоявшего метрах в тридцати и пристально наблюдавшего за его действиями. Вепрь смотрел на него не отрываясь… Силуэт начал шагать к нему навстречу. Что делать? Бояться, готовиться к бою, или это обычный человек хочет стрельнуть сигаретку у первого встречного? Руки в карманах, капюшон на голове, уверенный твёрдый шаг, берцы…

– Таки чего изволите? – Громко, коверкая голос, крикнул Вепрь. – Вы таки, мил человек, не с нашего хутора будете, – он смотрел за реакцией. Не дождавшись ответа или какого-то изменения в действиях незнакомца, Вепрь приготовился нырнуть вниз и уже думал, как быстрее оказаться у оружия.

Неизвестный сблизился с Вепрем, между ними оставалось метров пять, и остановился.

– Я это, мимо проходил, подумал, чего мне моих буржуйских не навестить, – сказал мужчина.

– Своих, значит. А ты уверен в этом? – Усмехнулся Вепрь.

– Вепрь, успокойся… Мы оба знаем, что если бы я был по другую сторону, то нагло с главного порога не зашёл бы, – пояснил пришлый.

– Как ты меня нашёл? – Злобно произнёс Вепрь.

– Друзья подсказали, – улыбнулся некто.

– Кто? – Злился Вепрь.

– Стая. Кто же ещё? Они всегда знали, где ты… Они знали и о твоём убежище возле Большеохтинского моста, знают и о девушке… Просто не используют свои знания…

– Кто ты? – Грубо перебил незнакомца Вепрь.

– Это не важно! Важно то, что я должен тебе передать, – сказал мужчина.

– Ты посыльный? – Улыбнулся Вепрь.

– Нет, просто это очень важно…

– Выкладывай. Я слушаю.

– Не припомню, честно, было уже такое или нет, на моей памяти так точно нет, но Стая приняла решение о том, что некого инквизитора нужно ликвидировать…

– При чём тут я? – Удивился Вепрь.

– Понимаешь, он очень силён, но он отошёл от идей инквизиторства, из-за него был подписан совершенно бредовый пакт и из-за него же началась война…

– Ты об