Немое Заклинание - Николай Павлович Иванников

Это была игра сильных мира сего — большая, многослойная — и мне, ничтожному, не суждено было понять ее. Но я, ничтожный, мог иметь и собственные дела в этом мире! И полное право имел считать их достаточно важными…

— Мы не можем сейчас уйти, господин Ван-дер-Флит, — произнес я. — Ровно в девять часов у меня назначена встреча с маркграфом Хардинером.

— С Хардинером? — переспросил Ван-дер-Флит удивленно. — Мне не кажется это разумным, сударь! Вы попадете прямиком в змеиное логово! Молодой человек, напомните мне задание, с каким вас направил сюда граф Амосов! Немедленно!

Было видно, что он возмущен моим непослушанием. Но возмущение это было чересчур эмоциональным, и словно компенсируя это, я вдруг стал абсолютно спокойным и уверенным в том, как мне следует поступить. А если быть совсем точным: уверенным в том, как поступать точно не следует.

Мне не следовало возвращаться. Во всяком случае, прямо сейчас.

— Граф Амосов поручил мне отыскать в Сагаре человека по имени Ван-дер-Флит и показать ему письмо светлейшего князя, адресованное Кривому Нго…

— И на этом все? — уточнил Ван-дер-Флит.

— Затем я должен был выполнять все, что велит мне упомянутый господин.

­– Вот именно! — возбужденно вскричал Ван-дер-Флит. — Вот именно, чертов вы упрямец! И я велю вам возвращаться, чтобы сообщить графу, что его опасения напрасны! Зачем вам встречаться с Кривым Нго?

Он даже слюной брызгал, настолько велико было его возбуждение. И потому я дождался пока он замолчит, успокоится, и только тогда ответил:

— Маркграф сам назначил мне эту встречу, но она не имеет никакого отношения к теме моего визита в Сагар.

— Вот как⁈ — Ван-дер-Флит нервно кинул на тарелку остатки шницеля. — Мне весьма подозрительно ваше знакомство с маркграфом… И о чем же вы собираетесь говорить?

Видно было, что он очень недоволен мной. Однако тон его уже стал гораздо спокойнее, как бы намекая, что маг-повар готов меня выслушать. А скрывать мне было нечего.

— Карету принцессы Фике сопровождал обер-вахмистр Генрих Глапп, — немного подумав, начал объяснять я. Медленно и с расстановкой, как бы в противовес торопливым отрывистым фразам Ван-дер-Флита. — Это весьма достойный человек, готовый до конца выполнять свой долг. Однако он потерял свою лошадь и имел неосторожность продолжить путешествие в одной карете с принцессой… Как выяснилось, в Сагаре это является весьма тяжким преступлением. Сегодня его должны четвертовать.

Ван-дер-Флит протяжно моргнул, и черные бусины глаз медленно закрылись, и столь же медленно открылись. Лицо его сделалось неподвижным.

— Вы хотите просить Кривого Нго, чтобы он отменил приговор вашему другу? — спустя минуту спросил он. Тон его при этом был немного задумчивый.

— Точно так, сударь, — покивал я.

Глаза мага-повара стали почти не видны, и я понял, что он прищурился, продолжая цепко следить за моим лицом.

— А вы умеете дружить, молодой человек, — заметил Ван-дер-Флит некоторое время спустя. — Хотел бы я, чтобы у меня был друг, готовый войти в змеиное логово, чтобы вытащить меня из него… К сожалению, я уже в том возрасте, когда друзей почти не остается. И не потому что они погибли, а потому, что ты сам перестал их ценить. В моем возрасте на первом месте уже стоят покой и благополучие…

— Вряд ли я могу назвать герра Глаппа своим другом, — качая головой, возразил я. — Но бросать в беде того, с кем довелось делить тяготы пути, не в моих принципах. Если вы не силах сами этого понять, то я ничем не смогу вам помочь…

Выдав это, я тут же пожалел о сказанном и поторопился прикусить язык. Но Ван-дер-Флит не обиделся. Усмехнувшись, он оттолкнул от себя тарелку с остатками шницеля и вышел из-за стола. Мы с Кристофом тоже не замедлили подняться на ноги.

— Пожалуй, мне следует отправиться во дворец вместе с вами, — сказал Ван-дер-Флит. — Он настолько велик, что с непривычки там немудрено заблудиться. Как только вы решите свои дела, я сразу же переправлю вас к границе. Подобное вас устраивает, господин Сумароков?

— Вполне.

— Тогда нам следует поторопиться, если вы хотите успеть на аудиенцию к девяти часам…

Расплатившись с хозяином, мы отправились в Малый город. Подъезжать ко дворцу с парадного входа не имело смысла, к тому же идти оттуда пешком до входа в жилое крыло было слишком далеко. Поэтому мы обогнули дворец и подъехали к нему со стороны реки. Ворота здесь были распахнуты настежь, охраняли их два сонных гвардейца с алебардами в руках.

На нас они не обратили никакого внимания, и в ворота мы въехали беспрепятственно. Крыльцо жилого крыла дворца выглядело не столь величественным, как парадное, к тому же их оказалось не меньше трех. Во всяком случае, именно столько я насчитал, пока мы ехали вдоль всего белоснежного здания, показавшего мне бесконечным.

У третьего крыльца мы спешились рядом с длинной коновязью, где вездесущие лакеи тут же перехватили поводья и занялись нашими лошадьми. Ван-дер-Флит, не раздумывая, направился к дверям размашистым шагом. Мы с Кристофом торопливо шли следом. Два гвардейца на входе и здесь не обратили на нас внимания.

Холл внутри встретил нас прохладой. Изразцы на стенах сверкали позолотой (я не мог поверить, что все это настоящее золото), а неподвижные стражи у дверей были похожи на статуи. Мне подумалось, что Ван-дер-Флит совсем не напрасно вызвался проводить нас — заблудиться в лабиринтах жилого крыла казалось легче легкого.

Пройдя округлым холлом, мы оказались в длинном широком коридоре, комнаты в котором располагались анфиладой. Кое-где дверей не было вовсе, а где-то вместо них висели тяжелые драпированные занавесы. Стены коридора были увешаны портретами каких-то вельмож, промеж которых торчали самые настоящие головы всевозможных животных. Олени, волки, медведи, кабаны… Были среди них и такие, каких мне никогда встречать не доводилось, и я даже представить себе не мог, что такие звери могут водиться на белом свете.

А около одной головы я остановился как вкопанный, не в силах поверить, что вижу это собственными глазами. Кристоф ткнулся мне в спину, но ничего не сказал, потому что лишился дара речи.

Это была голова человека. Она казалась живой, словно человек только что высунулся из золоченой рамы и теперь с интересом изучал происходящее. И даже кожа у него не была высохшей, серой, как у обычных мертвецов, а выглядела вполне свежей.

Мужчина