Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

— И больше никаких виноватых лиц, — приказал Калеб нарочито строго.

Охранники переглянулись и синхронно выдали:

— Как прикажете, Ваше Величество.

И растянули губы, больше кривляясь, чем действительно улыбаясь. Впрочем, это принесло плоды. Бланш заметил, что оба расслабились, а их взгляды изменились: на смену тревоге и стыду пришли восхищение и привязанность. Было видно, что они искренне любили Калеба и хотели его защитить. Теперь, когда он начал понемногу оживать, Кард и Глед старались сделать всё, чтобы улыбка на его губах появлялась чаще, а взгляд перестал промораживать, как самые суровые зимы. Если для этого нужно было затолкать пугающие воспоминания вглубь себя, то так тому и быть. Как и Бланш, охранники считали это малой платой за доброе расположение духа своего господина.

Закончив с разговорами, Калеб велел начинать тренировку. Сегодня он снова тренировался в стрельбе из ружья, пока Бланш привыкал к звуку выстрелов. Животная часть всё ещё пугалась хлопков, а потому он непроизвольно вздрагивал и пятился. В такие моменты Калеб начинал успокаивающе гладить его, помогая справиться с испугом, и спустя пару минут прицеливался вновь. Он сидел верхом на Бланше, и пока они упражнялись с неподвижными целями. Немного в стороне тренировался Кард, у которого тоже было свое ружье. Оно выглядело не так красиво и изящно, как у Калеба, но всё равно казалось ужасно дорогим и сложным в изготовлении. Глед следил, насколько точно они попадали в цель, и объявлял результаты.

Немного позже, когда Бланш перестал так вздрагивать из-за выстрелов, Калеб решил попробовать пострелять на ходу. Так как лекари пока запрещали большую нагрузку, пришлось двигаться медленно, почти шагом, однако и это было неплохой тренировкой. Калеб прицельно бил в мишень, пока Бланш прохаживался туда-сюда, наблюдая за ним и за Кардом. Тот действовал более активно. Он скакал на большом черном коне, поражая мишени на умопомрачительной скорости. Его выстрелы тоже почти всегда оказывались в центре мишени, однако у Карда была своя слабая сторона. Ему требовалось вдвое больше времени, чтобы прицелиться, чем Калебу. За время тренировки он сделал меньше выстрелов, и Бланш задумался, останется ли такой разрыв во время Великой Охоты.

Когда они закончили, Калеб спрыгнул на землю и вытер пот со лба. Он потрепал Бланша по шее, тихонько сказав, что они отлично постарались, пока охранники в стороне болтали о чем-то своем. Бросив на них взгляд, Калеб задумался, а затем посмотрел на ружье. Спустя миг он сжал его чуть крепче и окликнул Гледа. Тот подскочил к ним, обрывая разговор, и уставился горящими глазами, ожидая указаний. Калеб протянул ему ружье.

— Постреляй, разрешаю.

У Гледа едва глаза на лоб не вылезли. Он отступил на шаг, воскликнув:

— Ваше Величество, вы что? Я не имею права прикасаться к такому оружию. Мне нельзя.

— Можно, — надавил Калеб. — Забудь о правилах. Сегодня я позволяю тебе пострелять из моего ружья. Кард, расскажи, как это делать.

Ничего не слушая, он впихнул Гледу ружье и повел Бланша в сторону, в тень деревьев. Охранники застыли на месте, растерянные и не понимающие, что делать. Глед посмотрел на ружье со смесью восхищения и ужаса. Становилось очевидно, что он больше всего на свете хотел попробовать его в деле, но не мог. Как понял Бланш, только знатные люди имели право пользоваться ими, однако, по какой причине существовало такое правило, пока оставалось загадкой. Рациональная часть сознания предположила, что оружие требовало больших затрат ресурсов — тигиллов — а потому считалось предметом роскоши. У бедняков оно не могло появиться, а потому и прикасаться к нему простолюдинам запрещалось. Судя по всему, раньше Калеб не давал кому бы то ни было свое ружье, и Бланша заинтересовала такая перемена.

Впрочем, спросить о чем-то он не смог, а потому послушно отошел в сторону и устроился под деревом, наблюдая. Кард прописал Гледу оздоровительный пинок, выводя из ступора, и принялся объяснять, что и как нужно делать. Он подробно описал, из чего состояло ружье, как работало, как перезаряжалось. Затем показал базовую стойку и объяснил, как нужно целиться. Глед выслушал его с таким вниманием, будто от этого зависела его жизнь. Бланш и раньше видел его сосредоточенным, но ещё никогда — настолько поглощенным чем-то. Глаза Гледа буквально горели, а возбуждение виднелось в каждом жесте.

Калеб удовлетворенно кивнул.

Бланш перевел на него взгляд и ничуть не удивился, когда заметил намек на улыбку. Он давно не видел Калеба таким умиротворенным и довольным. В лучах солнца, пробивающихся сквозь листву, тот снова выглядел живым. Не восковой куклой с ледяным взглядом, а прекрасным господином с теплыми голубыми глазами. Легкий ветерок мягко трепал его волосы, запах трав окутывал, а растущие всюду цветы дополняли образ, превращая Калеба из сурового юного императора в обычного аристократа на прогулке. Когда Бланш опустил голову, улегшись рядом с ним, он начал нежно перебирать его перья. Было спокойно и тепло. И даже звук выстрелов не мог нарушить хрупкую атмосферу затишья.

Калеб и Бланш наблюдали за тренировкой Гледа, пока тот учился стрелять из ружья. Как бы Кард ни велел расслабиться, он оставался напряженным и смущенным. Сложно было побороть многолетние установки, даже несмотря на прямое разрешение Калеба. Впрочем, то, что Глед держал в руках настолько ценное и интересное оружие, уже наполняло его счастьем. Он буквально светился, как тигилл, наполненный магией, в ночи. От того, с каким жаром он расспрашивал Карда об особенностях стрельбы, на душе становилось веселее. Калеб с нескрываемым удовольствием глядел на него, и Бланш почему-то точно знал, что внутренне он гордился собой за этот поступок. А ещё чувствовал, как тому было важно видеть улыбку Гледа.

— Кард, ты не видел Его Величество? — вдруг крикнул слуга, вынырнувший из-за деревьев. Глед дернулся, испугавшись, и напарник прикрыл его собой.

— А что тебе нужно, Хан?

— Госпожа Амелия желает поговорить с ним в малом саду, но я нигде не могу его найти. Ты не знаешь, где он?

Бланш поднял голову и недоуменно уставился на Калеба. Тот вмиг растерял умиротворенность, вновь превратившись в холодного императора: в глаза вернулся лед, а брови нахмурились. Однако он не сдвинулся с места. Бланш перевел взгляд на слугу и предположил, что у того были проблемы со зрением, ведь не заметить Калеба было невозможно. Он сидел в дюжине шагов от Карда и Гледа, и с той стороны его прекрасно было видно. Впрочем, слуга упорно не смотрел на него. Более того, он