Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

— Я прекрасно это понимаю, — сказал он. — У меня есть план, но нужно время. К началу осени всё будет готово.

— Мы не можем столько ждать, — прошипела Амелия. Калеб пронзил её взглядом.

— Я не поведу войска в самоубийственную атаку. Мы не знаем, как противостоять тому заклинанию, а маги ещё работают над новыми щитами. Пока они ни закончат, к Рипсалису не подойдет ни один отряд. Нельзя позорить империю вторым проигранным сражением.

Амелия взглянула на него так, будто захотела испепелить.

— Динар набирает союзников, — выплюнула она, стиснув в пальцах веер. — Тебе ли не знать, насколько это опасно? Сколько раз из-за него ты оказывался на волосок от смерти? Он хитер и искусен, а теперь, когда Корнелиус погиб, многие обратят на него внимание. Ты был наследником, однако не единственным сыном своего отца. Подумай, что случится, если он заявится в столицу. Сколько знатных домов перейдут на его сторону? Сколько знатных домом уже поддерживают его? И кто остался на твоей стороне?

Калеб сжал зубы.

— Он не может претендовать на престол, — сказал он твердо. — И вы не хуже меня это знаете.

— Его рождение окутано тайной, — прошептала Амелия. — Мы знаем правду, однако народ — нет. Никто из них до сих пор не понимает, почему Корнелиус избрал тебя наследником, а его — выгнал из столицы. Многие верят, что его оболгали, и в этом замешана я.

— Но вы действительно приложили к этому руку, — заметил Калеб. Амелия сверкнула улыбкой, полной угрозы.

— А ты хотел умереть в тот же миг, когда он взойдет на престол?

Калеб отвел взгляд.

— Послушай, сын мой, если бы я ни вмешалась и Динар остался наследником, то после смерти Корнелиуса, он сначала убил бы тебя, а затем меня. Я спасла нам жизни. Не забывай об этом.

— Почему мы не можем раскрыть всем правду? — спросил Калеб. — Это избавит нас от проблем, и знатные дома перестанут поддерживать Динара.

Амелия взглянула на него с насмешкой.

— Кто тебе поверит? — бросила она. — Особенно сейчас, когда все прекрасно понимают, что трон может перейти из рук в руки за пару дней. Люди решат, что ты хочешь оболгать его, и возненавидят тебя. Опрометчиво бросаться обвинениями сейчас, нужно выбрать правильный момент.

— И что вы предлагаете? Собрать войска и уйти в Рипсалис? Кто останется в столице и где гарантии, что она тут же не перейдет в руки Динару, когда я покину её?

— Я присмотрю за ней, — Амелия с хлопком закрыла веер. — Поверь, я не сдала столицу, когда на нас напали три королевства, а Корнелиус был в Бригге, не сдам её и Динару.

Калеб с подозрением уставился на неё, но лишь покачал головой.

— Мне нужно подумать. Я не приму решение после одного разговора с вами.

— Хорошо, сын мой, — Амелия остановилась и пронзила его холодным взглядом. — Буду ждать.

Калеб ответил ей коротким кивком и развернулся на пятках к сопровождающим. Бланш поймал его взгляд.

— Всего доброго, матушка.

Фрейлины подошли к Амелии, а Кард и Глед — к Калебу. Спустя несколько минут все разошлись по разные стороны, однако гнетущее чувство, будто скоро случится что-то плохое, повисло в воздухе. Стало тревожно. Настроение Калеба ухудшилось, и он окончательно вернулся к прежнему безжизненному существованию, в котором присутствовали только тяжелые размышления о войне и ресурсах, а также страх за свою жизнь. Глед попытался разговорить его, чтобы вновь увидеть искру оживления, однако не добился успеха. Кард почему-то помрачнел. Он с трудом поддерживал шутки, будто едва вспоминая, как говорить, и с силой сжимал поводья лошади.

В итоге, к стойлу они пришли в гнетущем молчании, и Калеб лишь сурово кивнул Йерну прежде, чем уйти во дворец.

Мужчина провел его напряженным взглядом, поджав губы, однако по обыкновению придержал мысли при себе. Он распряг Бланша, вымыл его, а также принес много свежей еды и воды. До вечера он возился в стойле, выполняя свою работу, и лишь поздно ночью ушел. Всё это время Бланш наблюдал за ним, но ничего подозрительного не заметил, кроме того, что Йерн казался подавленным и взволнованным. С чем это было связано, понять не удалось. К тому же, не он занимал центральную позицию в размышлениях Бланша, а Амелия. Вернее, её фраза о том, что она может присмотреть за столицей в отсутствие Калеба.

Рациональная часть сознания едва не принялась до потолка подпрыгивать, крича, что она хочет захватить власть и всё это — часть её грандиозного плана. Эмоциональной части оставалось лишь закатывать глаза и прикрывать голову крылом, сетуя, что они снова вернулись к теориям заговоров. Впрочем, опасения были не безосновательными, а потому не стоило сбрасывать их со счетов. Бланш решил, что обязательно присмотрит за Амелией, и если та сделает хоть одно подозрительное движение в сторону Калеба, то прикроет его.

На том и порешил.

Следующие пару недель он целиком посвятил тому, чтобы следить за всеми в зоне видимости. Вероятно, из-за того, что контроль над телом перехватила человеческая часть сознания, всё казалось подозрительным. Теперь вели себя странно абсолютно все: Амелия, Йерн, Хан, даже Кард. Каждый из них действовал и говорил по-своему, но во всем этом Бланш видел двойное дно. Амелия прикрывала за словами тревоги угрозу, Йерн скрывал в молчании подавленную злость на кого-то, Хан маскировал ненависть за улыбкой, а Кард прятал за отговорками истинные причины страха. Бланш с тяжелым сердцем понимал, что под подозрение попали все они, и не мог решить, от кого защищать Калеба в первую очередь. С какой стороны ждать удар?

Как на зло, время до Великой Охоты пролетело незаметно. Уже завтра должно было начаться состязание, и осталась последняя спокойная ночь. Йерн ушел, когда за стенами стойла послышался легкий стук и шаги, и Бланш проводил его подозрительным взглядом. Однако мужчина так и не вернулся. Вместо него через пару часов в стойло просочился Глед, чтобы снова напомнить о том, как важно было защитить Калеба. Также он поделился, что лично прочесал лес, чтобы удостовериться, что неожиданностей не будет. Охрана мероприятия была нерушимой, и хотелось верить, что на сей раз никто не посмеет подстроить ловушку. Несмотря на то, что Глед говорил об этом уверенно, сам он беспокоился не меньше, чем