Пара для безжалостного дракона - Екатерина Гераскина

Дверь поддалась с лёгким скрипом.

Я зашёл внутрь, нашел за одной из досок скрытый механизм и нажал.

Пол сдвинулся, открывая спуск.

Холодный воздух из-под земли ударил в лицо.

Я шагнул внутрь.

Лестница уходила вниз, в темноту.

Спустившись, я оказался в огромной подземной пещере.

Своды были настолько высокие, что могли запросто вместить двух драконов. Зверь мог чувствовать себя тут свободно.

Мое тайное место.

Гулкое эхо шагов разбегалось по пространству. Пахло сырость и мхом. Тот самый мох слегка светился бледно-голубым светом. Дверь наверх закрылась с характерным звуком. Я стал раздеваться.

Остался босиком.

Холод пробежал по коже, но меня это не волновало.

Я уже чувствовал, как мой дракон поднимается внутри.

Его время пришло.

Я прошел в центр огромной пещеры и встал в самом центре.

Слабое магическое свечение пробежало по стенам пещеры. Древние руны ответили на моё присутствие.

А затем мир взорвался болью.

Я рухнул на колени.

Тело дёрнулось в судороге, мышцы сжались, словно их выкручивали, ломая изнутри.

Хруст.

Позвоночник выгнулся дугой, рёбра начали расширяться, ломая себя, создавая место для новых, более мощных костей.

Кожа горела. Нет, не просто горела — плавилась, уступая место чешуе.

Я разлепил глаза.

Видел, как руки превращаются в лапы.

Как когтистые пальцы царапают камень, оставляя борозды.

Жар прорвался из груди, огненная волна пробежала по горлу.

Я чувствовал, как крылья рвутся из спины.

Растягиваются, покрываются плотной, прочной перепонкой.

Ещё немного…

Дракон внутри рванулся с удвоенной силой.

Он взревел.

Рык разнёсся по пещере, сотрясая каменные стены.

Своды задрожали, эхо заполнило всё пространство.

Огонь вырвался из пасти, окрасив пространство в багрово-золотые тона.

Я чувствовал, как сознание ускользает.

Дракон забирал контроль.

Я уже не был Дорианом.

Только зверь.

Мощный. Первозданный.

А затем… пустота.

Сознание угасло.

Мое проклятье настигло меня.

Глава 45

Я пришёл в себя от боли, скручивающей тело. Ожоги на коже затягивались, регенерация наконец начинала работать, но слишком медленно. Перевернулся со стоном на бок, затем попытался подняться.

Руки были покрыты волдырями, чешуя местами осыпалась, а местами была все еще впаяна в кожу.

Дракон обессилел от боли и ушёл, передав мне бразды правления.

Я встал на подкашивающиеся ноги. Дошёл до двери, что вела в другую часть подземной комнаты. Распахнул её со скрипом.

Внутри было темно, но за многие годы я запомнил, где что находится, мог двигаться на ощупь. Даже когда зрение ещё не восстановилось.

Дошёл до полки, взял бутылку и залпом выпил её содержимое. Горькая жидкость обожгла горло, но боль слегка отступила, давая пусть и мимолётное облегчение.

Вышел, продолжил идти вдоль стены по длинному каменному мешку, где путь освещал только мерцающий мох.

Впереди был грот с ледяной водой, подсвеченной бледно-розовыми разросшимися водорослями.

Я вошёл в воду. Пар пошёл от тела, кожа зашипела.

Я сам простонал, когда ледяная вода коснулась меня.

Опустился на выступ. Стало легче.

Прикрыл глаза. Чувствовал, как старая кожа осыпается, а новая начинает нарастать.

Чёртово проклятие. Как же я его ненавижу.

А ещё до глубины души ненавижу мысль передать его своим детям.

Вот почему давно решил, что буду последним из Блэкбёрнов. Родители так и не смогли этого принять.

А я смог. Поставлю точку.

Такой боли мой ребёнок не заслуживает.

Тень был прав. Оно уже брало своё, и промежутки между подобной агонией сокращались.

И только рождение наследника драконьей крови снимет его с меня и даст мне шанс дальше жить.

Отец так и поступил. Заделал наследника, дождался моего двадцатилетия, «передал» проклятие — и продолжил жить.

Но я своему ребёнку такого не пожелаю.

Сдохну сам — и вместе со мной сдохнет проклятие.

Это мой осознанный выбор — быть бездетным. Иметь детей я смогу только от драконицы. Еще одна побочка от проклятья. Потому что любой другой ребенок — просто умрет от этой боли, хоть тут проклятье «проявило» милосердие.

Чем сильнее дракон, тем сильнее проклятье. Агония длилась дольше, глубже проникала в плоть, выворачивала тело.

Наломал я немало дров по молодости.

Решил, что буду жить одним днем. Потому что каждый такой приступ может стать последним. Мне не было дела до чужих чувств. Я жил только для себя и своего удовольствия…

Но у меня было всё, кроме настоящей любви. А её испытать мне было не суждено. Мой род лишён истинной пары.

Но один единственный раз… когда я думал, что нашёл ту самую. Амелию…

Я был готов даже отречься от титула, предложить, если та захочет, взять ребёнка из приюта… Но не сложилось.

Хотя сам виноват во всём.

А когда вернулся, чтобы поговорить… было уже не с кем.

Думал подохну в ближайшей агонии, но выживал каждый раз. Живучий я сукин-сын.

Я полностью ушёл под воду. Задержал дыхание.

Водоросли, которые я сам сюда завез обладали заживляющим эффектом.

Замер на дне этого грота.

Потом вынырнул.

У меня было еще немного времени, пока дракон был в беспамятстве.

Вышел из грота. Дошёл до своей одежды.

Натянул удобный костюм, накинул капюшон на голову.

Когда выбрался из тайного хода и открыл дверь сарая, на улице уже был вечер.

Значит, провел сутки без сознания.

Вдохнул прохладный вечерний воздух. Магию Тени использовать пока не мог — все силы ушли на регенерацию.

Набросил капюшон ещё ниже, перескочил через забор и тёмными переулками направился к Амелии.

Её дом возник передо мной.

Я затаился в тени дерева.

В окнах горел свет.

Сумерки густели. Свет фонарей освещал дорожку.

Я перемахнул через небольшой забор, обошёл дом со стороны заднего двора.

Но уже на подходе почувствовал, как пахнет сладким… зефиром.

А ещё видел отблески огня.

Завернул за угол и… замер.

Дыхание сперло, сердце глухо ударило в рёбра и застучало быстрее, выбивая сбивчивый ритм.

Я инстинктивно потянулся вперёд, жадно втягивая воздух, надеясь снова почувствовать аромат фрезий, что так часто преследовал меня рядом с ней…

Но всё перебил сладкий запах зефира.

Сладкий, тёплый, домашний.

И картина перед глазами окончательно выбила из равновесия.

Они сидели на клетчатом пледе у костра.

Две хрупкие фигуры, прижавшиеся друг к другу.

Амелия смеялась. Легко, по-настоящему. Её глаза светились, когда она щекотала маленькую девочку, та визжала и, извиваясь, пыталась вырваться. Но тут же снова зарывалась носом в плечо Амелии, запуская тонкие пальчики в её светлые распущенные волосы.

Девочка.

У неё есть дочь.

Как… я мог пропустить это?

Я смотрел на неё.

Смотрел — и сердце снова сжалось.

Маленький ангелок.