Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

— Дура ты, Тулина, — картинно вздохнул юноша. — Вроде умная, профессионал, а внутри, под черепушкой, дура дурой.

От такой отповеди Радомила аж окончательно проснулась. Села на кровати, спустив ноги на коврик, с трубкой у уха, хапая воздух ртом, не зная, что на подобное ответить.

— Радомила Ольговна, — продолжил паршивец, — чтоб ты понимала, нас, принцев, воспитывают немного не так, как детей простых смертных. И даже не так, как разных боярчиков и княжичей. Потому, что вот конкретно мне со временем предстоит возглавить целую страну. Огромную, наверное, не слабее нашей. И мне предстоит, и Оле, только ей — нашу. А вдруг с Олей что случиться, ни дай бог конечно? Потому и Женю тоже воспитывают особенно, не так, как всех. Да и Машу озадачивают, хоть и меньше, но и у неё спецпрограмма, всё такое.

— И что? — потянула Радмила, не совсем понимая собеседника.

Конь в пальчто! С нас спрос особый; от нашего случайного слова или жеста может измениться судьба многих людей. Вот этому и учат — ответственности. Так что есть нам чем заняться, Радомила Ольговна. И я свою науку учиться управлять людьми постигать, слава богу, начал.

— Хорошо, — не стала она спорить, может парень и прав, и всё не так плохо в царской семье. Она специалист по грязи, но полностью жизнь в семье, ЛЮБОЙ семье, постигнуть можно только находясь или внутри, или очень близко. — Хорошо, я рада за вас, ваше высочество. Но при чём тут скромная мещанка из рядовой новостной газеты?

— О, а это и есть цель моего звонка! — Довольство в голосе. — Хочу тебя нанять. Строгановы сказали, ты — лучшая, и мне нет причин им не верить.

— И что за тема? Что именно нужно раздуть?

— Подробности при личной встрече; телефоны у нас, как выяснилось, не прослушивает только ленивый. Причём кто угодно, из любого сословия.

— А если не соглашусь на личную встречу? И вообще на… Сотрудничество? Что будет? — сделала проброс она, но с улыбкой, и на той стороне это поняли.

— Ничего не будет. Ни коня, ни шашки, ни папахи…

— Какой папахи? — А вот тут снова пришлось ловить челюсть от непонимания.

— Ну, знаешь анекдот? — издевался на том конце голос. — В казачьей сотне построение. Есаул такая говорит: «Девочки, у нас в стране к власти пришла либеральная царица, и вот её последнее распоряжение. Теперь нам, казачкам, обещаны новые вольности. Тем, кто будет хорошо служить, будут выданы новая папаха, конь, и шашка. А ещё теперь можно смело про начальство всю правду говорить, какая ни есть, называется 'свобода слова». «И нам за это ничего не будет?» — удивились казачки. «А то! Ничего не будет! Ни коня, ни шашки, ни папахи…»

Радомила не заметила, как засмеялась. Пожалуй, царевич вживую не так и плох. Стоит как минимум пообщаться плотнее.

— Так что если нет — то нет, но смотри, локти потом не покусай, — предупредил демонёнок на том конце линии, а после этих слов в голове у неё сложился именно такой образ.

— Я согласна, — произнесла она, пока мелкий 3,14сдюк не обиделся на что-то и не положил трубку, мелкие они такие, непредсказуемые. Ибо куда звонить ему в ответ она не имела представления, ибо в кремль точно бесполезно, не соединят. — Я согласна с вами встретиться, ваше высочество, чтобы обсудить творческие вопросы и возможное сотрудничество.

— Хорошо. Где? Когда? Есть предпочтения?

— Может в обед? Ресторан «Серебряный гусь», напротив редакции «Собрания»? — предложила она.

— Хорошо. В двенадцать, напротив редакции, в ресторане. Буду ждать. Чао бомбино, сеньорита! Хаста ла виста, бэби!

Рассоединился.

Радомила заматерилась одновременно и в восхищении — интересный пацанёнок. И в возмущении — выродок не дал поспать. Она не знала, что сделал он это не специально, просто встал на пробежку, а после оной боялся не застать её на месте. Ибо журналисты народ такой, на месте не сидят, и неизвестно, когда и куда свалят рано утром в понедельник. Но даже если б и знала, ей было всё равно.

Время «свидания» чуть не прозевала. Забегалась, объясняя что-то главреду, вздумавшей вдруг пробить материал о коррупции в недрах городских инспекций, кошмарящих купечество и мелкий бизнес, дескать, занята, что готовит другой материал, скоро выход, и пока не может отвлечься. Но та была сама не своя.

— В чём дело, Марин? — открыто спросила она, поняв, что главред на своей волне и её просто не слышит.

— Эти выродки объявили крестовый поход, — призналась та, кипя от злости. — Уже отметились пожарники, санитария прибыла — параллельно друг другу по всему зданию лазают. После обеда жду трудовую — свои люди оттуда отзвонились. Аудит из Казёного ещё не закончился, а тут новые пришли. Отрабатывают заключённые контракты, усмотрели нарушения. Кто-то из поставщиков пожаловался, вот только чего до этого два года никто не жаловался? И вроде всё законно, но только то, что «сверху» приказали долбать — не скрывают.

— «Эти выродки»? — нахмурилась Радомила. — Это ты о ком так ласково?

— Годуновы же! — в сердцах воскликнула гравред. — Их цель — «нагреть» Милославских за ту статью про деток, именно так в один голос все хорошие люди озвучивают. На крупную сумму. ОЧЕНЬ крупную. Так что у нас аврал и бомбардировка от всех возможных инстанций. Скоро и архитектура пожалует, и… Господи, кто там ещё⁈ — у неё на столе зазвонил телефон, и Радомила поспешила ретироваться.

Это было полчаса назад, то есть атака началась ближе к обеду, а решение по ней было принято не позже утра. И это ОЧЕНЬ быстро для подобных контор! Учитывая, что в пятницу ничем подобным и не пахло, скорее всего да, там получили волшебного пендаля, и тут же заслали свободных инспекторов для вентилирования ситуации. Не почерк Годуновых, но почему бы и нет? Ничего ведь запредельного. А тут у них кто умный?

Радомила шла в раздумьях к выходу из здания редакции и улыбалась. Проблемы Львовской её веселили, ибо по большому счёту не касались — главред «Московского собрания» стояла на довольствии ох-каких людей, не ей чета, разберутся. А она… Разумеется, она взяла те деньги. Она профессионал, какой заказ будет — за такой и возьмётся. А о чём думала Львовская, печатая у себя накат на несовершеннолетних деток? Царских деток! Может царица и не стала бы устраивать вселенскую войну из-за ерунды, накати они непосредственно на неё. Или на её двух старших дочек.