Хозяин антимагии #6 - Миф Базаров

Мир за иллюминаторами начал меняться. Багровое зловещее небо седьмого кольца стало почти чернильным. Парящие плато внизу превратились в чёткие, словно на топографической карте, пятна: одни кипели серо-бурой массой тел, другие, уже обработанные нашими бомбами, были усеяны мерцающими кратерами мёртвых зон. А чёрный рой над центральным плато, где погибала «Гроза», и вовсе съёжился до размеров грязного комка ваты.

С такой высоты весь этот ад выглядел вполне управляемым и подлежащим изучению. Наверное, так выглядят для учёного бактерии в чашке Петри. И этот учёный — я.

Вскоре мы зависли на достигнутой высоте. Холод проникал сквозь обшивку, заставляя дыхание парить. Давление упало, в ушах стоял лёгкий звон.

Внизу, в бездне, появлялись всё новые и новые воронки порталов на ещё нетронутых плато. Муравьиды ускоряли эвакуацию, усиливая вторжение в колонии с людьми.

В рубку с блокнотом и карандашом вошёл Евгений Павлов.

— Кирилл Павлович, инвентаризация завершена. У нас осталось сто двадцать шесть антимагических бомб.

Я кивнул, не отрывая взгляда от происходящего внизу.

— Виталий, — обратился я к Кучумову, — сколько бомб уходило на обработку одного плато в предыдущих заходах?

— Двадцать четыре. Двадцать пять для надёжности, — тут же ответил огневик, словно ожидал от меня подобный вопрос. — Чтобы гарантированно перекрыть возможность открывать новые порталы.

— Замечательно, — пробормотал я. Цифры сошлись в голове, но вот картина вырисовывалась безрадостная. — Значит, для создания гарантированной мёртвой зоны на одном плато требуется двадцать пять бомб. Итого…

— Пять плато, — вслух закончил Павлов. — Максимум. И то, если бомбы лягут идеально. А если попытаться распределить их на восемь оставшихся?

— Почему на восемь, если их десять? — не понял Кучумов.

— Потому что центральное занято уничтожением «Грозы», — ответил я, — а на четвёртое приземлился «Ливень». Но мы не будем растягивать бомбы на все. Так эффект будет мизерным. Часть плато сохранится, там удастся открыть портал, и муравьиды затолкают туда орду. Нам не требуется бомбить все восемь.

Я наконец оторвался от иллюминатора и обвёл взглядом рубку. Цеппелин, Мирослава, Павлов, Кучумов, Ольга смотрели на меня в ожидании решения.

— На авось делать не будем, — заявил я, и в голосе неожиданно прозвучала сталь. — Авось — это то, что погубит нас и всю империю. Логика проста: лучше гарантированно вывести из игры пять плато, чем получить восемь слегка раненных. Потому что слегка раненное плато — это всё ещё функционирующий портал, это десятки тысяч тварей, которые обрушатся сначала на весь воздушный сектор, а затем расползутся по остальным колониям.

Команда в рубке продолжала стоять молча.

А я ужаснулся от того, в кого стал превращаться.

Хладнокровно рассчитываю, сколько миров обрекаю на гибель своим решением. Словно я выбирал, какая колония станет полем боя, а какая братской могилой.

Это чистая математика, чёрт побери.

Теория вероятностей и управление рисками в их самом кровавом проявлении. Снизить вероятность тотального уничтожения даже ценой локальной катастрофы.

— Три плато для переброски тварей… — продолжил я вслух, заглушая внутренний голос. — У империи есть шансы. Это тяжёлое, кровавое сражение, потери будут чудовищными… но мы выживем. Восемь плато — это уже лавина. Это конец. Они сметут всё вплоть до центральной колонии. Решение принято. Бомбим пять. Самые крупные, самые густонаселённые.

Внутренне я ждал возражений, криков, обвинений в цинизме. Но их не последовало.

Лицо Цеппелина стало жёстким, он кивнул.

Мирослава закрыла глаза на секунду, губы прошептали короткую молитву четырём стихиям, но когда девушка открыла их, взгляд опять стал твёрдым.

Павлов и Кучумов молча приняли к сведению. Они были моими вассалами и слишком хорошо знали меня.

— Оля, мне нужно поговорить с Сереброкрылом. Напрямую, — сказал я и буквально сразу почувствовал, как ледяные пальцы чужого разума снова коснулись моего сознания.

Внутри моей головы возникло знакомое низкое шипение.

— Человек-вожак, чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы вы помогли нам, как в тот раз. Ведь без точного наведения с такой высоты нам не удастся попасть в нужную зону.

— Твои чешуйчатые бомбы кусаются больно. Мы теряем силу, когда управляем ими.

— Понимаю, но мы должны накрыть всё плато, как одеялом, равномерно. Понимаешь? Как если бы ты расчертил землю сеткой, — я попытался визуализировать образ координатной плоскости.

Почувствовал любопытство вожака ящеров, смешанное с лёгким презрением.

— Сетка, параллели, меридианы… Ты говоришь о простых вещах, двуногий. Мы видим ветер, мы видим потоки. Мы можем видеть и твою «сетку».

Я едва не ахнул. Они знали о параллельных линиях и геометрических построениях!

— Именно! — мысленно подтвердил я. — Представь, что на плато нарисована сетка из квадратов. В центр каждого квадрата нужно положить по одной бомбе. Расстояние между точками… — я задумался, как объяснить метры существу, которое их не знает. — Расстояние равно размаху твоих крыльев, умноженному на… на двадцать. Понимаешь?

В ответ я почувствовал волну одобрения, а потом усмешку.

— Мы не считаем, как ты. Мы чувствуем пространство. Мы уложим твои огненные семена в нужные местах. Покажи, где.

Я прильнул к иллюминатору, мысленно проецируя на кишащее внизу плато воображаемую сетку.

Сереброкрыл, казалось, улавливал этот образ. Он издал короткий пронзительный клич, и стая виверн выстроилась у бомболюка.

И всё началось по новой, вот только высота была совершенно другой.

Союзники рассредоточились, словно капли дождя на стекле, покрывая всю площадь плато. Одни скидывали бомбы раньше, рассчитывая на дальность, другие неслись почти к самой поверхности плато, прежде чем резким взмахом крыльев уйти вверх, оставляя смерть позади. Их слаженность поражала. Виверны действовали как единый механизм, каждая знала своё место и свою цель.

Провернули беспрепятственно три таких атаки, постоянно перемещаясь под куполом невидимости.

Монстры замечали летящие на них с большой скоростью бомбы, но что они могли сделать, если против этих железок никакая магия не помогла бы?

После третьего такого захода туча воздушных тварей переместилась, пытаясь долететь до нас.

Перед четвёртым бомбометанием «Гордость» снова растворилась в небе и полетела к новой цели.

Было видно, как летающие твари, словно облако саранчи, меняют курс, следуя за нами и ориентируясь на подлёты виверн.

— Готовьте «ежа»! — бросил я, обращаясь к Кучумову.

— Какого «ежа»? — непонимающе уставился на меня Цеппелин.

— Антимагическую бомбу с установленными на неё артиллерийскими шрапнельными минами. Взрыв должен не только гасить магию, но и создать облако осколков. Против наземных тварей они мало эффективны, а вот против воздушных, — я злобно улыбнулся. — Сейчас устроим им жаркую встречу.

— Если, конечно, они долетят на такую высоту, — ухмыльнулся в ответ Фердинанд.

Пока Виталий с матросами лихорадочно выполнял мой приказ, «Гордость» вышла на четвёртую цель. Бомболюки открылись, и виверны, ведомые волей Сереброкрыла, снова понесли частицы антимагии вниз. Но на этот раз они не