Хозяин антимагии #6 - Миф Базаров

Рой тварей поднялся на невероятную для них высоту. Крылья яростно били по разрежённому воздуху, тела некоторых светились от применения в полёте магии. Они выстроились в гигантскую, сужающуюся кверху воронку, в центре которой оказалась «Гордость». Первые магические всполохи — огненные шары, ледяные иглы, сгустки сжатого воздуха — забарабанили по нашему защитному куполу.

— Приготовиться! — скомандовал я. — Огневикам на открытую палубу! Завлекайте их ближе! Приманите!

Это был безумный риск.

Но мы играли на агрессии тварей.

Маги начали применять фаерболы. Пулемёты и скорострельные пушки на палубе загрохотали, прошивая трассирующими очередями живую воронку.

Твари, видя, что мы больше не прячемся, с рёвом ринулись в атаку, закручивая спираль всё плотнее. Их становилось всё больше на этой запредельной высоте.

— «Ёжик» готов, — доложил улыбающийся Кучумов.

— Так давайте быстрее, — не сдержался Фердинанд, — уж больно яростно они насели на наш защитный купол.

— Магам с палубы: укрыться! — приказал я. — Отключаем защитный купол на три секунды! Сбрасываем «ежа»!

Мир замер.

Гул моторов, вой ветра, треск магии — всё пропало, кроме нарастающего гула тварей, летевших к нам по спирали снизу.

Защитный барьер исчез.

Открылся бомболюк, и из него вылетала одинокая уродливая бомба — «ёж».

Пролетев вниз две сотни метров, она взорвалась.

Сначала сработала антимагическая бомба, разбрасывая на тварей антимагический порошок. В тот же миг тысячи летающих тварей лишились врождённой магии, поддержки крыльев и сил. Они замерли на мгновение, а затем камнем пошли вниз.

А потом сдетонировали заряды шрапнели.

Это был не одиночный взрыв, а настоящая канонада.

Воздух рвали на части десятки мелких, но мощных взрывов. Облако раскалённых осколков и картечи разметало плотное скопление тварей, как граната — муравейник.

Тушки монстров разрывало в клочья, крылья превращались в труху, кровь и внутренности образовали в небе кровавый туман.

Ударная волна докатилась до «Гордости», заставив дирижабль содрогнуться всем корпусом.

Мы заплатили за эту победу. Часть шрапнели, летящей вверх, достигла нашей палубы. Послышался металлический лязг, звон разбитого стекла, и кто-то вскрикнул от боли.

«Гордость» клюнула носом.

— Доклад! — рявкнул я, поднимаясь с пола рубки.

Цеппелин, с окровавленной щекой от осколка стекла, уже получал доклады от старшин.

— Три баллона повреждены! Мы теряем гелий! Теряем высоту, Кирилл!

— Спокойно, — сказал я, — это всего три баллона. Не упадём, ведь так⁈

— Нет! — твёрдо ответил Цеппелин, но было видно, что он сильно расстроен.

— Сначала курс на пятое плато. Мы не закончили.

Мы уже разворачивались, когда Кучумов, занявший свой пост и следивший за правым бортом, закричал:

— Справа по борту открылся портал!

Все повернулись. В пустоте, в нескольких километрах от нас, на высоте над шестым плато в воздухе разверзлась светящаяся воронка. Но из неё не высыпались полчища тварей.

Она была пуста.

И тут передатчик ожил.

— «Гордость», «Гордость», это «Морось»! Черепанов на связи! Вижу вас! Чем могу помочь? У нас на борту треть боекомплекта осталась, десяток боевых магов и команда, голодная до боя!

Я не смог сдержать вздох облегчения.

— Ефим Алексеевич, вы как нельзя вовремя! Смотрите, как мы сейчас будем бомбить. На вас последние три плато! Действуйте по нашей схеме! Координацию с вивернами вам передаст Ольга Потоцкая.

— Вас понял! Будет сделано!

Наше последнее, пятое бомбометание прошло почти на автомате. Я видел, как кратеры расцветают внизу, гася очередной портал. Казалось, самый страшный кризис позади. Мы сделали всё, что могли. Мы остановили лавину.

Едва «Гордость» закончила, наши союзники-виверны, устремились к «Мороси».

Мой дирижабль начал стремительно снижаться.

Громкая связь взорвалась голосами. Сначала хриплый, на грани срыва, голос капитана Пилютова с «Грозы», на фоне которого слышались взрывы и треск пулемётов.

— Кирилл Павлович! Мы… сели в эпицентре антимагической воронки! Корабль недвижим, отбиваемся… отбиваемся своими силами, артиллерией и холодным оружием! Магия недоступна! Но нас окружили! Нас сомнут! Если вы не вмешаетесь… нас сомнут!

Почти сразу же, словно накладываясь на этот сигнал, прозвучал голос с «Ливня». Капитан Ефимов говорил чётче, но в его тоне слышалась напряжённость.

— «Гордость», это «Ливень»! Мы держим периметр, начали зачистку плато. Маги продвинулись вперёд, но… но тут оказались платибелодоны Гереева! Нужна помощь с воздуха! Нужна артиллерия с антимагическими снарядами! Наши пушки разбились при посадке.

Платибелодоны Гереева… В памяти всплыли записи из бестиария. Исполинские твари размером с двухэтажный дом, покрытые бронёй, непробиваемой обычными снарядами. Их отличала от обычных платибелодонов врождённая антимагия, как у муравьидов, но физическая мощь и устойчивость делали их живыми таранами. Семьдесят магов, конечно, сила, но против этих гигантов это мясорубка. Обычно от таких чудовищ просто уходили и не ввязывались в бой.

Я застыл. Мой взгляд метнулся на те плато.

У «Грозы» я видел лишь слабые вспышки взрывов, маленькие огоньки. Потом я посмотрел в сторону «Ливня» — там вовсю полыхало магическое сражение.

Два сигнала.

Два крика о помощи.

Опять этот выбор.

Но ничего, я помогу и тем и другим, вопрос лишь с кого начать?

«Гроза» держалась только на артиллерии и мужестве экипажа. «Ливень» мог выстоять дольше, но если исполинские монстры прорвут строй, там будет ужас.

Логика была безжалостной.

«Гроза» была уже почти потеряна. Их шансы ничтожны. «Ливень» же, уничтожив громил, мог завершить зачистку плато и сохранить семьдесят сильнейших магов империи.

Опять эта людоедская арифметика.

Теория вероятностей.

Цена жизни против стратегической ценности.

Внутри всё кричало.

Я ненавидел себя в этот момент. Ненавидел этот мир, эту войну, эту необходимость выбирать.

— Курс… на «Ливень».

Глава 19

— Фердинанд, нам нужно вниз, и быстро! Обычный спуск займёт вечность!

— Пытаемся, Кирилл! — ответил Цеппелин, заменяя у штурвала Мирославу. — У дирижабля повреждён корпус, три баллона пробито, мы итак на пределе! Резкое снижение может добить обшивку!

Дирижабль с тяжёлым стоном накренился, набирая ход.

Меня осенило: воздух! Можно попробовать тот же фокус, что и при подъёме на высоту.

— Мирослава, — обратился я к спутнице Цеппелина. — Мне нужны все воздушники! Кто свободен, пусть идёт на открытую палубу. Ты же сможешь с ними создать направленный поток⁈ Что-то вроде аэродинамического купола! Я хочу, чтобы воздух стал для нас парашютом и парусом, а не стеной!

Девушка лишь коротко кивнула и, не говоря ни слова, ринулась исполнять приказ. Через мгновение воздух за окном рубки застыл, а потом закружился, сгустившись перед носом дирижабля как гигантский клин. Это было сродни тому, как гоночный болид использует свою форму для снижения сопротивления.

— Чёрт возьми, это гениально! — прошептал Цеппелин, ощущая, что штурвал стал послушнее. — Вперёд! Пикируем!

«Гордость», подхваченная воздушным потоком, ринулась по спирали вниз. Это не было